Крушение мировой революции. Брестский мир - Юрий Фельштинский

20

Немецкий историк-социалист пишет: «Большевикам было ясно, что при данной ситуации общий мир мог быть только результатом европейской революции. У держав Антанты, силы которых непрерывно росли, не было никаких оснований отчаиваться в исходе войны, несмотря даже на то, что германское военное командование получало в распоряжение большие силы, освободившиеся на востоке. Всякий сепаратный мир с Германией обозначал огромное усиление германского империализма. В этом отношении большевики находились под властью событий. У них не осталось никакого иного средства, кроме широкой пропаганды [...], апеллирующей к пролетарским массам других стран [...]. Это должно было подогреть революционную энергию во всех странах» (AT, T-3742 П. Фрелих. К истории германской революции, т. 1, с. 219-220.)

21

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 99.

22

Конкуренция за руководство революционным движением в Европе между группой Ленина и группой Парвуса не осталась не замеченной немцами. 2 (15) декабря Рицлер доносил в МИД, что за перенесение переговоров в Стокгольм стоит не только Боровский, но и Парвус, «который хочет сыграть свою роль». 13 (26) декабря в отчете агента германского правительства в МИД эта тема обсуждалась более подробно:

«Возобновившиеся попытки русских перенести переговоры из Брест-Литовска в какую-нибудь нейтральную страну объясняются главным образом влиянием Радека и его друзей, которые преследуют тут две цели. С одной стороны, они надеются, что если, например, будет выбран Стокгольм, то они смогут иметь большее влияние, потому что тогда те люди, которые на протяжении многих месяцев были представителями большевиков в Стокгольме, смогут играть более значительную роль в переговорах. С другой стороны, они, вероятно, надеются на затягивание переговоров, в Стокгольме влияние революционной социал-демократии, особенно немецкой группы, будет чувствоваться сильнее, чем в Петрограде, не говоря уже о Брест-Литовске. В этой связи стоит упомянуть, что интерес Радека в разжигании революции совсем иного сорта, чем у Ленина или Троцкого».

«Похоже, что Радек и Ко. плетут какую-то собственную международную революционную паутину», — доносил Рицлер 11 (24) декабря. В тот же день в поданном им секретном меморандуме Рицлер объяснил, что речь идет, по существу, о борьбе за власть в большевистской партии между Парвусом, с одной стороны, и Лениным и Троцким — с другой:

«Прибыв сюда в середине ноября, Парвус сначала был уверен в возможности и необходимости социалистической конференции. Датское предложение созвать такую конференцию, которое пока что не дало никаких результатов и о котором забыли, следует считать плодом его усилий. [...] Различные аспекты его деятельности не ясны нам до сих пор. Кроме желания созвать социалистическую конференцию, он также надеялся, что переговоры будут вестись здесь или в Копенгагене и он сможет использовать свое влияние, чтобы контролировать их с обеих сторон. Насколько сильно его влияние на русских социалистов — не ясно. Он сам поначалу страстно ждал сообщений на этот предмет, [...] он переоценивает свое влияние на других, точно так же как он переоценил доверие Воровского и Радека к нему. Он говорит, что эти двое ничего не предпринимают, не сообщив ему. Но я абсолютно точно выяснил, что он ошибается. Боровский относится к нему с величайшим подозрением и говорит, что верить Парвусу нельзя. Сейчас доктор Гельфанд [Парвус] работает над укреплением своей позиции в России с помощью «унтер-офицеров», вопреки Ленину и Троцкому и даже, при необходимости, против них».

Парвус, проживавший в то время в Копенгагене, прибыл в Стокгольм для ведения переговоров с русскими большевиками, прежде всего Радеком и Ганецким [Донесение Рицлера в МИД от 5(18) декабря]. Однако германское правительство, понимавшее, что Парвус будет интриговать против Ленина и сепаратного мира отозвало Парвуса из Стокгольма. Тот тянул с отъездом, как мог, под тем предлогом, что не может купить обратный билет. 11 (24) декабря Рицлер сообщил, что Парвус «уезжает только сегодня». К этому времени Парвус как политический деятель уже скомпрометировал себя в глазах социалистов открытыми связями с германским правительством, и те самые революционеры, которые в годы войны прибегали к услугам Парвуса и его деньгам, теперь отвернулись от него. Старые связи с Парвусом становились только помехой (Земан. Германия и революция в России, документы от соответствующих чисел).

23

«Третьим членом делегации является г-жа Биценко, — записал Чернин в своем дневнике. — [...] То, что происходит кругом нее, ей, кажется, в сущности безразлично. Только тогда, когда речь заходит о принципах международной революции, она внезапно просыпается, все выражение ее лица меняется и она напоминает хищного зверя, который внезапно увидел свою добычу перед собой и готов кинуться на нее» (Чернин. Брест-Литовск, с. 149-150).

24

Из пропагандистских соображений в состав первой советской делегации включили рабочего Н. А. Обухова, крестьянина Р. Н. Сташкова, матроса Ф. В. Олича и солдата Н. К. Белякова.

Этих держали для парада, и в переговорах они никакого участия не принимали. В состав делегации была также включена группа военных консультантов, из высших офицеров русской армии: генерал-майор В. Е. Скалой, контр-адмирал Альфатер, капитан 1 ранга Б. И. Доливо-Добровольский и некоторые другие. (Чубарьян. Брестский мир, с. 87). Секретарем делегации был назначен большевик Л. М. Карахан.

25

Германия, док. № 45 от 3 декабря по н. ст. 1917 г. Тел. Лерснера в МИД Германии.

26

Там же, док. № 47 от 3 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол заседания.

27

Там же, док. № 51 от 4 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол заседания; там же, док. № 54 от 5 декабря по н. ст. 1917 г. Розенберг в МИД Германии.

28

Цит. по кн. Чубарьян. Брестский мир, с. 89.

29

Германия, док. № 56 от 5 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол заседания.

30

Чернин. Брест-Литовск, с. 154.

31

Советская делегация как условие перемирия пыталась выторговать также право провоза и распространения в Германии и провоза через Германию для распространения в Англии и Франции пропагандистской литературы о мире. Гофман на это заметил: «Желание пробудить в Германии стремление к миру является излишним, так как мы ведь готовы заключить с вами мир». Впрочем, распространение «пропагандистских брошюр в других странах» Гофман посчитал уместным: немцы надеялись пораженческой пропагандой ослабить Англию и Францию. (Чубарьян. Брестский мир, с. 90.)

32

Известия ЦИК, 25 ноября 1917, № 235. В Армении новость о перемирии не была воспринята с большой тревогой. Вот что писала в те дни одна из закавказских газет: «Из Эривани Закавказскому комиссариату телеграфирует президиум съезда армян-воинов: «Выслушав доклад и декларацию Закавказского комиссариата об объявлении сепаратного перемирия России с Турцией, первый всероссийский съезд армян воинов постановил: [...] Съезд верит, что революционная демократия свободной России [...] не отдаст остатки армянского народа [...] на растерзание самодержавной Турции и одним из условий мира будет полное самоопределение Турецкой Армении, полное ее освобождение от турецкого ига [...].  Впредь же до заключения мира Армения не должна быть очищена нашими войсками, ибо очищение занятых областей имело бы последствием истребление [турецкой армией] остатков нашего народа» (газ. Республика [Тифлис], № 116, 26 ноября 1917, с. 1-2, статья «К перемирию»).

33

Соглашение о продлении перемирия было подписано вечером 3(16) декабря 1917 г. Перемирие могло быть разорвано любой из сторон с уведомлением за семь дней. В случае отсутствия такого уведомления перемирие автоматически продлялось вплоть до разрыва его с уведомлением за семь дней любой из сторон. (Германия, док. № 90 от 16 декабря 1917 г. по н. ст. Тел. Розенберга в МИД Германии.)

34

Член мирной делегации левый эсер Мстиславский докладывал о мирных переговорах на заседании Первого съезда ПЛСР.

35

Протоколы II созыва, с. 168, 127. Точку зрения большевиков и левых эсеров разделяли в этом вопросе меньшевики. Д. Ю. Далин, в частности, пишет: «Идея большой социалистической революции на Западе одушевляла меньшевизм во всех его течениях, хоть и с разными оттенками. Дело было не только в том, что меньшевизм [...] сохранял верность ортодоксальному («революционному») марксизму и [...] что большая часть партии придерживалась циммервальдских взглядов, что мировая война является прологом социальной революции [...]. И для большевиков, и для меньшевиков первым отчетливым отрезком большой европейской революции была ожидаемая революция в Германии. В Германии, казалось, имеется самая большая ортодоксально-марксистская партия; она была самой промышленной страной континента» (Далин. Меньшевизм в период советской власти, с, 144-145).