Пламя над бездной - Вернор Виндж

– Это тоже жертвы. Очень плохо для стаи быть втроем, но им никто не позволит стать больше.

– Так я хотел бы, – продолжал Свежеватель, – чтобы эти остатки передали под мою опеку, и я…

– Никогда! Он был почти так же умен, как ты, хоть и достаточно безумен, чтобы потерпеть поражение. Ты не отстроишь его снова.

Свежеватель собрался вместе, глядя всеми глазами на королеву. И «голос» его стал вкрадчивым.

– Прошу тебя, Резчица. Это мелкое дело, но я откажусь от всего сказанного, – он ткнул в сторону карт, – если ты мне откажешь.

Стаи арбалетчиков внезапно изготовились к стрельбе. Резчица частично разошлась вокруг карт так близко к Свежевателю, что звуки их мысли должны были столкнуться. Сдвинув головы вместе, Резчица посмотрела обостренным и тяжелым взглядом.

– Если это так маловажно, зачем ради этого рисковать всем?

Свежеватель на секунду сошелся головами вместе, и элементы его смотрели друг на друга. Такого жеста Равна еще не видела ни у кого.

– Это мое дело! То есть… Булат был самым великим моим созданием. В определенном смысле я им горжусь. Но… и ответственность за него несу тоже я. Разве ты не чувствуешь то же относительно Хранителя?

– На Хранителя у меня свои планы! – буркнула королева. «[На самом деле Хранитель все еще цел. Боюсь, королева ему столько наобещала, что мало что сможет с ним сделать]».

– Я хочу возместить Булату тот вред, который ему причинил. Ты это понимаешь.

– Понимаю. Я видела Булата, и я знаю твои методы: ножи, страх и боль. Я не дам тебе второго шанса.

Равна услыхала странную музыку, откуда-то далеко за долиной, незнакомое переплетение аккордов. Но это Свежеватель отвечал королеве, а переводящий голос Странника не добавил в ответ ни капли сарказма:

– Ни ножей, ни резания. Я сохраню свое имя, потому что пусть другие дадут мне новое, когда поймут, что… Тиратект победила – по-своему. Дай мне этот шанс, Резчица. Я… умоляю.

Более десяти секунд молча смотрели друг на друга две стаи. Равна переводила взгляд с одной на другую, пытаясь разгадать выражение их лиц. Но никто не говорил ничего. Даже Странник не стал высказывать суждений о том, ложь это или проявление новой души.

Решение приняла Резчица:

– Хорошо. Ты его получишь.

Странник Викрэкшрам летел. Пилигрим, знающий легенды последней тысячи лет, и ни одна из них с этим даже сравниться не могла! Он бы взорвался песней, если бы это не было больно его пассажирам. Они и без того достаточно страдали от его грубого пилотирования, хоть они и думали, что все дело в его неопытности.

Странник перешагивал через облака, летал между ними и сквозь них, танцевал в случайной грозе. Сколько часов в своей жизни смотрел он на облака, стараясь измерить их глубину, – а сейчас он был в них, изучая пещеры внутри пещер внутри пещер, летая среди соборов света.

Между рассеянными облаками бесконечно тянулся Великий Западный океан. По солнцу и по приборам шлюпки Странник знал, что он совсем рядом с экватором и примерно на восемь тысяч километров к юго-западу от страны Резчицы. Там должны быть острова, как говорили снимки «Внеполосного» из космоса, и то же самое подсказывала память Странника. Но много времени прошло с его здешних скитаний, и он не ожидал увидеть их снова при жизни своих теперешних элементов.

И теперь он вернулся обратно. Прилетел обратно!

Посадочная шлюпка «Внеполосного» была чудом, и далеко не таким непонятным, как подумалось ему тогда в разгаре битвы. Да, они пока не поняли, как программировать ее на автоматический полет. Может быть, не поймут никогда. И сейчас этот самолет работал с электроникой, которая была только чуть лучше механики с движущимися частями. Сам по себе антиграв требовал постоянной корректировки, а приборы управления были рассыпаны по всему носу – очень удобно для ветвей наездника или элементов стаи. С помощью космонавтов и имея документацию «Внеполосного» Странник всего за несколько дней научился летать на этой штуке. Все дело было в том, чтобы разделить ум между разными задачами. Обучение было счастливым временем, хотя немного страшноватым – летать почти без управления, в сумасшедшей конфигурации, которая бесконечно ускорялась вверх. Но потом машина стала продолжением его лап и челюстей.

Когда они спустились с пурпурных высот и стали играть в верхушках облаков, Равна уже не считала нужным скрывать тревогу. После какого-то особенно выворачивающего прыжка и провала в яму она сказала:

– А ты сможешь нормально приземлиться? Может, нам стоило это отложить, пока ты… уух! – не научишься летать лучше?

– Ничего, ничего! Мы этот… э-э… погодный фронт пройдем очень скоро!

Он нырнул под облака и вильнул на пару десятков километров в сторону. Здесь погода была ясной, да и к месту назначения так было ближе. Но про себя Странник решил еще полетать для удовольствия… по крайней мере на обратном пути.

Заговорил второй его пассажир – всего второй раз за двухчасовой полет.

– А мне понравилось, – сказала Зеленый Стебель. Звук ее вокодера очаровал Странника: узкополосный, но с очень высокими обертонами от прямоугольных импульсов. – Это было как кататься рядом с прибоем, когда твои ветви шевелятся вместе с морем.

Странник очень старался узнать наездницу получше. Это создание было единственным чужаком в его мире – не человеком, и понять ее было куда труднее, чем Двуногих. Казалось, она почти все время дремлет и забывает все, кроме того, что случается снова и снова. Равна объяснила, что это из-за ее примитивной тележки. Вспомнив проезд ее друга через пламя, Странник поверил. Там, среди звезд, есть вещи еще причудливее Двуногих – от этого отказывала фантазия.

На горизонте показалось темное кольцо, за ним другое.

– Очень скоро увидишь свой настоящий прибой.

– Это те самые острова? – спросила Равна.

Странник посмотрел на дисплеи карт и на солнце.

– Разумеется, – ответил он, хотя это было не важно. Западный океан был шириной в двенадцать тысяч километров, и вдоль всего тропического пояса тянулись цепочки островов и атоллов. Эта группа была чуть на отшибе от других: ближайший поселок островитян отстоял отсюда на две тысячи километров.

Они были над ближайшим островом. Странник облетел его вокруг, любуясь тропическими папоротниками, вцепившимися в кораллы. Сейчас, на отливе, обнажились их костистые корни. И никакой плоской площадки поблизости. Странник отлетел к следующему островку с прекрасной полянкой в самой середине кольцевой стены. Лодка по пологой дуге мягко коснулась земли без малейшего толчка.

Равна Бергсндот смотрела на Странника с чем-то очень похожим на подозрение. Он невинно спросил:

– А правда, у меня уже лучше получается?

Маленький необитаемый остров, окруженный бесконечным морем. Все прежние воспоминания стали неясными; это его прежний элемент, Рам, был уроженцем островных королевств. Но все, что он помнил, совпадало: высокое солнце, пьянящая влажность воздуха, обволакивающая лапы жара. Рай. Ипостась Рама, которая все еще в нем жила, радовалась больше всех. Казалось, годы растаяли и уплыли прочь – часть его вернулась домой.

Зеленому Стеблю помогли спуститься на землю. Равна утверждала, что тележка – неумелая имитация, а колеса добавлены просто на данный случай. Но на Странника они все равно произвели впечатление: четыре надувные шины, каждая на своей оси. Наездница смогла въехать почти на гребень коралла без его или Равны помощи. Но у вершины, где гуще всего росли тропические папоротники и их корни перекрывали все тропы, им пришлось помочь, поднимая и вытаскивая тележку.

Зато теперь они были на другой стороне и видели океан.

Часть Странника побежала вперед для того, чтобы найти самый легкий спуск, – очень хотелось – подбежать к воде и ощутить запах соли и гниющего плавника. Был почти полный отлив, и на солнце блестели лужицы – всего лишь лужицы в каменном ложе. Три его элемента перебегали от лужи к луже, разглядывая плавающих в них созданий. Самыми странными созданиями в мире показались они ему в тот раз, когда он попал на острова впервые. Живые существа с раковинами, улитки всех цветов и размеров, животные-растения, которые могут превратиться в тропические папоротники, попади они на отдаленный остров.

– Где тебе хотелось бы поместиться? – спросил он у наездницы. – Если мы сейчас пройдем до самого прибоя, то в прилив ты окажешься на метр под водой.

Наездница не ответила. Но все ее ветви были устремлены к воде. Колеса ее тележки вертелись и буксовали со странным отсутствием координации.

– Подвезем ее поближе, – сказала Равна.

Они достигли пояса кораллов, изрытого дырами и впадинами глубиной в несколько сантиметров.

– Я пойду поплаваю, найду хорошее место, – заявил Странник. Все его элементы побежали вниз, туда, где коралловое плато обрывалось в воду: поплавать – это не делается по частям. Ха-ха. Дело в том, что мало стай на суше умело одновременно плавать и думать. В основном сухопутный народ считал, что в воде ждет безумие. Но Странник теперь знал, что все дело лишь в разнице скоростей звука в воде и в воздухе. Думать с погруженными в воду мембранами – это немножко вроде как пользоваться радиоплащами. Требует дисциплины и тренировки, и некоторые никогда не могут этому научиться. Но островной народ всегда умел хорошо плавать и пользовался плаванием для медитации. Равна даже думала, что Стаи могли произойти от стай китов!