Сезанн - Анри Перрюшо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
212
Укажем на сравнительные цифры: Моне стоил 2805 франков, Писсарро – 900 франков; Золя владел еще одной картиной Сезанна, которую забыли на чердаке в Медане; она была найдена лишь в 1927 году. В какой мере Золя был лишен художественного чутья, говорит, например, то, что писателю очень нравилась композиция академического художника Деба-Понсана «Истина, выходящая из источника», украшенная девизом «Nec mergitur" („Не тонет“) с пояснительным текстом: „Подняв зеркало, Истина силится выйти из источника, где ее удерживают лицемерие дона Базилио и жесткий кулак грубой силы“. Несмотря ни на что, картину Деба-Понсана оценили на аукционе в 350 франков. Автору ее приписывают следующие весьма безапелляционные слова: „Я получил золотую медаль! Когда ваш Моне сможет сказать о себе то же самое, тогда мы потолкуем“.
Taken: n213, 1213
Генеральный адвокат в Парижском парламенте при Генрихе IV. Был повешен в 1589 году. (Прим. перев.)
Taken: n214, 1214
Гоббема Мейндерт (1638—1709) – голландский живописец, пейзажист. (Прим. перев.)
Taken: n215, 1215
Гаске.
Taken: n216, 1216
Гаске.
Taken: n217, 1217
Известно, что Эмиль Бернар стал впоследствии поборником неоклассицизма.
Taken: n218, 1218
Рассматривая Сезанна как «художника загадочного темперамента», Бернар пишет буквально следующее:
«Как бы ни думал мэтр о своем творчестве – а он очень строг к себе, – оно превосходит все, что есть в современной живописи, и утверждает себя сочностью и своеобразием видения, красотой палитры, богатством красок, декоративной насыщенностью. Его живопись глубока и долговечна. Она привлекает нас своей убежденностью, своей здоровой направленностью, убеждает нас в той неоспоримости правды, которую провозглашает и которая при современном упадке воспринимается нами как освежающий оазис. Связанное своим утонченным восприятием с готическим искусством, творчество Сезанна современно, оно ново, оно французское, оно гениально!»
Taken: n219, 1219
Переписка Сезанна, когда ее сравниваешь с перепиской Ван-Гога, действительно скудновата. Она проливает мало света на Сезанна как на художника, так и на человека. Сезанн ни в коем случае не теоретик. Он стремится доказать свою правду с помощью кисти и теоретическими выкладками не пользуется. Он фиксирует свое восприятие и пытается возможно точнее воспроизвести его на холсте. Если дозволено так сказать, он мыслит формой и главным образом цветом, который сам по себе позволяет передать форму. Задачи, поставленные перед собой художником, касались вопросов чисто изобразительного характера, и Сезанн мог их сформулировать только с помощью длинных и весьма отвлеченных рассуждений. Но, с другой стороны, эти рассуждения не имели в его собственных глазах никакой цены, поскольку самым важным для Сезанна было «выразить» себя, он никогда не пытался словами уточнить сущность своей работы и потому избегал дискуссий такого порядка, ограничиваясь лишь тем, что повторял некоторые свои формулировки. Вот почему Бернар не без оснований мог сомневаться в способности Сезанна четко осмыслить эти проблемы. Из всех людей, посещавших Сезанна, Бернар был тем, кто задавал больше всего вопросов, стараясь проникнуть в творческую лабораторию художника, хоть и без ощутимых результатов. В известной мере все это помогает понять, почему уроки Сезанна так по-разному и так противоречиво были истолкованы, почему символисты, фовисты и кубисты могли в одинаковой степени причислять себя к его школе. Художники, видевшие в Сезанне своего учителя, исходили из тех или иных его высказываний, чтобы создать художественные теории, исключающие все остальные, авторство которых, приписываемое Сезанну, он, безусловно, с ужасом отверг бы. Он, для кого живопись была неким всеобъемлющим единством, никогда бы не согласился, чтобы художники взяли на вооружение его высказывание, что «все в природе лепится в форме шара, конуса, цилиндра», – то высказывание, которое использовали кубисты, создавая свое направление в искусстве, отрицавшее примат цвета.
Taken: n220, 1220
Цитаты по порядку из «Ле Монд иллюстре», «Ля Репюблик франсэз», «Ля Ревю бле», «Л'Юнивер».
Taken: n221, 1221
«Своей известностью Сезанн обязан Эмилю Золя», – пишет в небольшой брошюре «Осенний Салон 1904 года» некий Жан Паскаль.
Taken: n222, 1222
Среди них называют Эрманн Поля, Гастона Бернгейма, Франсиса Журдена, Р.-П. Ривьера, Ж.-Ф. Шнерба, Карл-Эрнста Остхауза.
Taken: n223, 1223
Среди наиболее любопытных ответов приведем следующие: «Сезанн большой художник, которому не хватает воспитания; его полотна говорят о нем как о человеке дарования грубого и вульгарного»; «Что касается Сезанна, то я твердо придерживаюсь одного: почтительно его избегаю»; «Очевидная искренность Сезанна меня прельщает; его угловатость удивляет»; «Сезанн – лесничий с таким же нежным сердцем, как его небеса и его фрукты»; «Сезанн? Но почему Сезанн?»; «Что касается Сезанна, я молчок, поскольку мне не поручили продавать его работы»; «Что я думаю о Сезанне? То же, что думают язычники и еретики о каком-нибудь догмате веры, совершенно для них непонятном»; «Можете не сомневаться: я никогда не потрачу 6 тысяч монет на покупку трех „шерстяных“ яблок на грязной тарелке, которая к тому же вертится, словно она насажена на палку жонглера».
Taken: n224, 1224
Впервые он проходил здесь в 1889 году.
Taken: n225, 1225
«Однако это не помешало тому, что его работы поместили на очень плохом месте» (Д. Рeвалд).
Taken: n226, 1226
Мифологический возница Ахилла. Это имя стало синонимом хитрого кучера. (Прим. перев.)
Taken: n227, 1227
В письме Эмилю Бернару 21 сентября 1906 года. См. в сборнике «Мастера искусства об искусстве», III. M., 1954, стр. 232.
Taken: n228, 1228
Из писем Воллару 2 апреля 1904 года и Э. Бернару 21 сентября 1906 года. «Мастера искусства об искусстве», стр. 236 и 231.
Taken: n229, 1229
Напомним, как Сезанн в редкие минуты полной откровенности говорил, что считает себя «самым сильным из всех, кто меня окружает». Так говорил он Иоахиму Гаске в 1896 году, так писал он своей матери еще в 1874 году.
Taken: n230, 1230
Письмо к Э. Бернару, без даты. «Мастера искусства об искусстве», стр. 227 – 228.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});