Любовь как закладная жизни - Ольга Горовая

У него в затылке застучало от интонации ее голоса. Точно там, где она всего секунду назад прижималась щекой.

Он сердился. Да. И бесился. До этого самого момента. Пока ее голос не услышал. Со всей этой настороженностью, страхом. И все, как отрезало. Как он мог дальше сердиться, если слышал страх? Если знал, чего его девочка сейчас боится?

Не оправдать, разочаровать, подвести… его.

Блин. Не успел толком ничего сказать, а уже наворотил.

Вячеслав тихо ругнулся и медленно втянул воздух через нос.

Он понимал, что слишком на нее давит. Ей всего шестнадцать, ну, семнадцать через три месяца стукнет, а он? Сходу налетел и ни одного послабления за эти две недели, ни одной минуты не дал, чтобы его девочка могла хоть продохнуть. Прессовал, опасаясь отступить хоть на сантиметр и что-то потерять, не углядеть. Просто, из рук выпустить боялся. И понимал вроде, что ей непросто при таком напряге, а сбросить обороты не выходило. Надо было дать ей хоть пару дней за это время, чтобы Бусинка посидела одна, обдумала все, как-то расслабилась. А он не выдерживал. Даже решая не ехать к ней, все равно срывался с места в последний момент. И ведь не потому, что пах прижимало. Зачастую, он приезжал, когда она уже спала, и иногда по несколько часов сидел на стуле в ее комнате, глядя, как малышка хмурит брови или улыбается во сне. Или курил на кухне. А потом все-таки шел и устраивался рядом с ней на этом долбанном старом диване. И остаток ночи пытался уснуть, все еще вскидываясь от каждого ее сонного вздоха. А ведь кайф ловил от этого. И продолжал приезжать и приучать себя к тому, как она спит рядом. Зачем, спрашивается?

А вот надо было. Надо.

И еще кучу всего «надо». Ему то позарез требовалось в эту же секунду точно узнать: ела ли она сегодня и что? И он «впадал в маразм» по словам Федота, привозя ей полные пакеты с едой из ресторана. Ведь видел же, как она на себя бабки зажимала. И сидел потом, следил, чтобы Бусинка это съедала. То срочно хотел выяснить: почему отказалась идти куда-то с однокурсниками своими, передумав в последнюю минуту, о чем ему Лысый докладывал. То чем она занималась, просидев весь этот вечер дома, когда про ресторан он больше разговор не заводил, стараясь перестраховаться, уберечь малышку. Хотя, наверное, стоило просто этот вопрос прояснить окончательно, чтобы убрать все непонятки. Может тогда она и деньги брать начнет, что Боров ей оставлял? Он-то видел, что за эти пару дней из стопки ни одна купюра не исчезла.

А теперь вот, кровь сдавать поперлась. О чем она думала только, кто б ему расталдычил? Зачем? У нее этой крови че, много, что ли? Лишняя есть?

— Вячек?

Бусинка совсем сжалась, он руками почувствовал, как она дернулась. Видно из-за его молчания извела себя еще какими-то придумками.

— Не сержусь, — шумно выдохнув, он прижался ртом к ее коже, целуя локтевую впадинку, где виднелся след укола. — Не сержусь я, Бусинка, — повернув ключ, он тронул машину с места, продолжая поглаживать ее руки, все еще обнимающие его шею. — Ты мне только объясни внятно, какого хрена ты кровь поперлась сдавать? Потому как я ни одной вразумительной причины не вижу, — Вячеслав все-таки не сумел до конца придушить раздражение в голосе.

— Так вышло, — малышка снова прижалась щекой к его затылку.

Блин, у него так выдержки не хватит. Бросит руль и примется ее целовать. Зря он двинулся с места.

— Как это — вышло? — сипло передернул он. — Шла мимо, решила зайти? — Вячеслав хмыкнул. — Я чего-то не помню, чтобы утром, жалуясь на нудность пар по итальянскому, ты упоминала, что собираешься кровь сдавать. Ты че, ради бабок на это пошла? — прищурившись, он глянул на нее через зеркало, понимая, что опять заводится.

— Нет! Вячеслав, я действительно не собиралась, и не думала. И деньги… Ну какие там деньги? Сомневаюсь, что так заработать можно, — она даже слабо улыбнулась, потерлась щекой об его шею. — Не сердись, пожалуйста.

Он не удержался, скупо улыбнулся, но от требовательного тона не отказался:

— Не сержусь, сказал же. Но и объяснения пока не услышал.

— У меня однокурсница пошла сдавать, Аня, — немного торопливо принялась говорить малышка. — Меня попросила с ней сходить, в качестве поддержки. Ну а там, знаешь, все эти призывы спасти чью-то жизнь. И медсестра… В общем, они и меня уговорили, — она уставилась в пол, пряча глаза от его взгляда.

— Ну, твою ж ма…! — он хлопнул по рулю от досады. — Ну что ж ты у меня такая жалостливая, а? Или у тебя кровь лишняя, себе много? Какого хрена ты кого-то жалеешь? Тебя хоть раз кто-то пожалел, Бусинка? — все-таки припарковавшись у бровки, пользуясь тем, что на бульваре почти не было движения, он развернулся к ней всем телом.

Обхватил руками ее лицо и запрокинул, заставив смотреть на него. А может просто хотел ее коснуться так, что сил терпеть больше не было.

— Ты, — с робкой улыбкой выдохнула Бусинка, даже прижмурившись чуть-чуть. Будто грелась от тепла его рук.

— Что я? — он как-то потерял нить разговора, гладя большими пальцами щеки малышки.

— Ты пожалел, — выдохнула Бусинка. — И там же немного крови взяли…

Он тихо ругнулся, притянул ее, прижав к себе, практически усадив на колени:

— Дурочка моя, — Боров даже хмыкнул, коснулся губами ее виска, зарылся пальцами в волосы, растрепывая косу. — Ты реально думаешь, что я тебя жалею? — Вячеслав хмыкнул, видя некоторую растерянность в ее глазах. Покачал головой, дивясь, как она до такой мысли дошла. — Плохо, видно, жалею, малышка, если ты кровь сдавать шляешься, — он с жадностью прижался к ее губам, наконец-то целуя.

С утра прошло слишком много времени, если судить по тому, как он по Бусинке в своих руках изголодался. Увезти бы ее сейчас домой и самому с ней остаться. Даже не лезть, просто на колени усадить и держать бы так, целуя. Только времени не было. У него через час встреча в ресторане.

— Ладно, забыли, — со вздохом отстранившись от ее губ, Вячеслав прижал растрепанную голову малышки к своему плечу. — Но еще раз узнаю, что ты такое вытворила — выпорю, усекла?

— А как ты узнал? — вместо того, чтоб покорно кивнуть, вдруг спросила Бусинка. Даже нахмурилась. Грозная такая, просто «ух».

— Ты реально думала, что я тебя без охраны оставлю, малышка? — усмехнулся Вячеслав ее «суровости». Достал телефон. — Тебя Лысый теперь все время пасет, так, на всякий, чтоб не случилось ничего.

— Вова за мной следит? — она нахмурилась еще больше, глядя на него снизу вверх.

— Охраняет, — поправил Боров, продолжая перебирать ее волосы и ждать, пока Леха ответит на звонок.

— Вячек, — судя по всему, она была с чем-то не согласна.