Посланник - Борис Мешарин

— А ты?

— А я что, я себя представлять не могу. Я не моряк, я просто наблюдал, чтобы при-боры работали, вот и все. Ты не рада, что я вернулся?

— Да ну тебя, Коля, ждешь тебя, ждешь, а ты приехал и начинаешь ерунду горо-дить. Хорошо, я больше не буду, — улыбнулась Ирина, — только вот Дима без тебя совсем от рук отбился. Одна работа на уме.

— Вот и ты, сынок, получил выговорешник от мамы, — Николай засмеялся. — У тебя как успехи, Дима?

— Какие там успехи, папа, никаких успехов, — махнул рукой Дмитрий. — Долго мы с Поповым этот вопрос обсуждали. Пришли к выводу, что антигравитационная концепция здесь не походит. Что-то другое нужно, а что: пока не пойму.

— Я тоже думал, сынок, пока мы плавали, вернее ходили. И тоже пришел к выводу, что одной антигравитационной концепцией здесь не обойтись. И все-таки она нам нужна, например, для выхода на орбиту. А что если задействовать плюсом ядерный магнетизм? Смотри, что получается: существует огромная звезда, у которой в конечном итоге кончается водород. Термоядерные реакции прекращаются. Она остывает и начинает сжиматься многократно. Размеры уменьшаются, вес ядра увеличивается, и она превращается в черную дыру.

— Так, значит, это все-таки не дыра? — не утерпела и вмешалась в разговор Ирина.

— Нет, мама, не дыра в обычном понимании, — ответил Дима, — это звезда, сжав-шаяся в размерах тысячекратно или того больше. Этот предмет, назовем его пока так, об-ладает огромнейшей силой притяжения. Эта сила настолько громадна, что из ее объятий не может вылететь даже световой луч и, естественно, другие волны. Мы не можем ее ви-деть, она ничего не отражает, поэтому и зовется черной дырой. Сигнал от телескопа ухо-дит, а назад не возвращается, якобы там и нет ничего. Сигнал отталкивается от Солнца, от любых звезд и возвращается назад. А сжавшиеся громадные звезды не отпускают сигнал, поэтому их называют черными дырами. Наша Земля через сотни миллиардов лет тоже со-жмется до размеров всего нескольких сот метров, и вся ее сила, весь прежний вес сосредо-точится в этом небольшом шарике. Этот шарик станет карликовой черной дырой, так как от себя не отпустит ничего. Теперь поняла, мама?

— А я-то, дура, думала, что это настоящая дыра. И что там могут быть за дыры, где и так ничего нет? — Ирина засмеялась, потом сказала: — Ладно, мальчики, вы беседуйте, а я вам прохладной минералочки принесу.

Ирина взяла три минералки, стаканы и вернулась обратно. Тихонько присела в свой шезлонг и заслушалась.

— Ты представляешь, Дима, какова скорость за горизонтом черной дыры?

— Это сложно, отец, наверное, такая скорость даст нам пролететь расстояние в миллионы световых лет за один миг.

— Так и я о том же. Если мы научимся и сможем направленно использовать ядер-ный антимагнетизм, то это не прорыв науки, это черте знает что!

Михайлов откинулся в шезлонге, потом, словно только что заметив вернувшуюся жену, взял минералку.

— Мальчики, вы разговаривайте друг с другом, а мне тоже интересно, — начала Ирина, — но многое непонятно. Например, что за горизонт у черной дыры?

— Нет, мама. Все немного не так. Представь себе нашу атмосферу: на высоте деся-ти километров с трудом, но можно дышать, а выше уже нет. То есть на высоте десяти ки-лометров над землей существует некий образный ободок. У черных дыр тоже есть некий образный ободок, за которым отправленный свет уже не может вернуться назад, а до этого ободка еще может. Вот этот ободок и называют горизонтом черной дыры. Скорость света триста тысяч километров в секунду, а за горизонтом черной дыры скорость возрастет в тысячи или миллионы раз. Есть звезды, до которых лететь со скоростью света придется сотни миллионов лет. А если мы с папой решим эту проблему, то до этих звезд можно долететь очень быстро, не миллионы лет, а день-два, например.

— Спасибо, сынок, я поняла, — ответила Ирина, — сложно, конечно, представить себе такие расстояния и скорости. Скорость света и то вообразить сложно, вокруг земного шара можно за десятитысячную долю секунды обернуться.

— Ну, это как раз не сложно — наши космолеты с такой скоростью и летают, — улыбнулся Дима. — Это для Луны много, для планет достаточно, а для звезд мизерно. Время в космических полетах останавливается пропорционально скорости. Можно уле-теть на звезду на нашем космолете и вернуться не постаревшим через сто или тысячу лет. Но кто на это согласится? Вернулся, словно через день, а на Земле другое тысячелетие. Даже косточки близких не уцелели. Много работы предстоит нам, мама, поэтому, сегодня больше о ней не говорим, а отдыхаем.

— Вот это правильно, сынок, — заулыбалась Ирина, — начинайте костер разводить, а я за мясом схожу.

Она ушла в задумчивости. «Какие все-таки у меня славные мужички». Ирина вспомнила, как к ней впервые подошел Михайлов, как они сидели в кафе, в ее кафе, где она иногда бывала, когда появлялась материальная возможность. Видимо, все-таки есть судьба на свете, если она не оттолкнула тогда Николая вопреки всем своим правилам. Но, ведь и он выбрал, подошел не к кому-то, а к ней. Она вспомнила и даже сейчас покраснела немного, как в первый же вечер отдалась ему. Так и прожила с ним почти уже десять лет, веря в невероятное, становившееся потом очевидным. И она знала — покорится звездное пространство кораблям планеты, наступит время освоения других миров, пока непознанных, неизведанных и манящих.

Уже доказано существование разумной жизни на звездах, и Михайлов верил, что еще встретится с пришельцами, несущими мир и разум.