Так кто же развалил Союз? - Олег Мороз

Думаю, однако, дело не только в исключительном благородстве натуры Горбачева и в его нежелании проливать кровь. Он ведь не раз, еще на дальних подступах к Беловежью, пытался прибегать к силе, чтобы остановить давно уже намечавшееся движение к развалу Союза. Вспомнить события в Тбилиси… В Баку… В Вильнюсе… При этом, правда, действовал не очень решительно и — всегда оставаясь за кулисами, тщательно скрывая свою причастность к тем событиям, хотя всем было ясно, что без его команды «добро» или, по крайней мере, без его молчаливого согласия ничего бы там не произошло. Таков был его стиль. Гайдар, с которым мы говорим на эту тему, соглашается со мной.

− А потом, — добавляет он, — ведь только что случился путч — 19–21 августа его осуществило ближайшее окружение Горбачева. И надеяться на то, что кто-то выполнит его приказ и применит насилие против только что избранного президента России и, без всякого сомнения, самого популярного политика России, было просто несерьезно. В сущности, у Горбачева, чтобы прибегнуть к силе, не было ни одного боеспособного полка. Ни один танк не сдвинулся бы с места…

Я ссылаюсь на ближайших помощников Горбачева — Андрея Грачева, Анатолия Черняева, — уверяющих, что президент СССР не пошел на силовой вариант исключительно из-за нежелания проливать кровь.

− Им, конечно, виднее, они с ним работали больше, чем я, — говорит Гайдар, — они все это видели изнутри, но, опираясь на то, что я знаю, я бы сказал так: вполне возможно, что Горбачев не хотел крови, но то, что при этом у него не было и никаких ресурсов применить насилие в отношении Ельцина и Кравчука, — это не подлежит сомнению. Здесь одно совпадает с другим: вполне возможно, что он не хотел прибегать к силе, но уж совершенно точно, что он и не мог к ней прибегнуть — сил у него не было.

Кстати, и в окружении Горбачева не все разделяли точку зрения, что фактически оставшийся не удел президент СССР, если бы он захотел, мог бы прибегнуть к силе и, кто знает, может быть, добился успеха. 10 декабря на совещании у Горбачева, как раз после того как он вернулся со встречи в Министерстве обороны, Евгений Примаков, человек в ту пору близкий к Горбачеву, прямо сказал:

− У нас никаких силовых возможностей нет. На армию не опереться.

Думаю, это было вполне ясно и самому Горбачеву.

11 декабря Горбачев дал пространное интервью редактору «Независимой газеты» Виталию Третьякову (о нем упоминает Анатолий Черняев). В сокращенном виде оно появилось в газете 12-го числа, в полном — 14-го.

Здесь Горбачев вновь утверждал, что «нам нужно союзное государство, «мягкий союз», хотя в реальности никакого союза — ни мягкого, ни твердого, — уже не существовало. Под «мягким» союзом Горбачев подразумевал такой порядок, когда «суверенные государства сами договариваются и сами формируют Центр, который им нужен». При этом как бы забывалось: как только Центр сформирован, он и начинает действовать как Центр, все возвращается на круги своя, никуда от этого не уйдешь, особенно при российско-советской традиции. Недаром Кравчук, как черт от ладана, шарахался от этого слова — «Центр». Лидеры других республик тоже шарахались, но Кравчук особенно. Горбачев не хотел этого видеть.

Тем не менее, признавая, что «реальность» складывается совсем по-другому, Горбачев настаивал, чтобы все осуществлялось «в конституционных рамках» — чтобы люди сами сделали свой выбор. Если люди — на референдуме — выскажутся за СНГ, он с уважением отнесется к этому выбору, хотя и останется при своем убеждении, что этот путь ошибочный. Если же все будет «базироваться на незаконных приемах», он будет выступать против.

А как против? Журналист спросил, готов ли он использовать свою роль верховного главнокомандующего в борьбе за собственное понимание, в каком направлении должна двигаться страна. Горбачев категорически заявил, что не собирается использовать эту роль для достижения своих политических целей. По его словам, политик, который встанет на этот путь, «должен быть отвергнут и проклят», та политика, «которая рассчитывает пустить в ход танки» для решения своих задач, не достигнет успеха; «никто не имеет права разыгрывать армейскую карту».

Вопрос на близкую тему: может ли в стране в ближайшее время случиться военный переворот? К этому времени по Москве уже поползли слухи: что-то готовится, что-то будет; в Кремле — группа «Альфа», грузовики с бетонными плитами… То ли демократы что-то замышляют, то ли противники демократии… Горбачев заверил, что все это выдумки. Демократы, — а он включает и себя в их число, — не заинтересованы в перевороте. Как говорится, по определению не заинтересованы: «это же демократы». Что касается «реакционных сил», тут дело тоже достаточно очевидно — по словам Горбачева, эти силы не смогут «собраться после путча, мобилизоваться», им не удастся еще раз использовать армию.

«В декабре 1991 года ключевая проблема уже не мобилизация валюты для закупки продовольствия, а погашение задолженности по оплате фрахта судов, которые должны транспортировать его в Россию. В это время Внешэкономбанк ССС получает директиву использовать 80 процентов от суммы еженедельных валютных поступлений на оплату фрахта советским и иностранным судовладельцам».

«К концу 1991 года банкротство советской зарубежной банковской системы становится очевидной и почти неотвратимой угрозой. Представители коммерческих банков СССР за рубежом — Б.Ельцину:

«Совокупный баланс всех коммерческих банков СССР за рубежом составляет 9,7 миллиарда долларов США… Возникает риск ареста кредиторами Внешэкономбанка СССР денежных средств, размещаемых им в иностранных банках, в том числе в наших зарубежных банках. Эти и другие факторы, в частности, острая нехватка ресурсов в некоторых из зарубежных банков, обострившаяся в связи с неплатежами СССР, делают реальной перспективу банкротства этих банков… Банкротство банков обязательно повлекло бы за собой цепь банкротств других зарубежных коммерческих организаций, обслуживаемых этими банками, осложнило бы работу пароходств, Аэрофлота, привело бы к потере личных средств наших сограждан, открывших банковские счета. Капиталы банков были бы безвозвратно утеряны».

ДЕПУТАТЫ РАТИФИЦИРУЮТ…

Без промедления, 10 декабря, Кравчук вынес Беловежское соглашение на ратификацию Верховной Рады. Рада его ратифицировала также без обсуждения. Но — довольно странным образом. В газетах появился не подлинный текст Соглашения, а — с изменениями и дополнениями, которые внес в него украинский парламент. Причем под этим, измененным, текстом стояли те же шесть подписей, что и под тем, которые были поставлены в Вискулях.

Всего поправок насчитали двенадцать, причем довольно существенных. Так, в исходном, беловежском, тексте в статье 5 говорилось, что «Высокие договаривающиеся стороны… гарантируют открытость границ, свободу передвижения граждан и передачи информации в рамках Содружества». В тексте, подправленном Радой, все ограничивалось «открытостью границ для беспрепятственных контактов граждан». В тексте, подписанном в Вискулях, в статье 7 было записано, что стороны координируют свою внешнеполитическую деятельность через общие координирующие институты Содружества. На Украине «координацию» заменили «консультациями», полностью развязав себе руки в сфере внешней политики.

Весьма важными были изменения, касающиеся статьи 6, где речь шла о Вооруженных Силах. Сравните: в беловежском тексте — «Государства — члены Содружества будут сохранять и поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство…», в киевской редакции — «Государства — члены Содружества реформируют размещенные на их территории группировки Вооруженных Сил бывшего Союза ССР и, создавая на их базе собственные Вооруженные Силы, будут сотрудничать в обеспечении международного мира и безопасности».

Так было положено начало разъединению армии.

Ясное дело: согласно общепринятой практике, любые поправки должны быть приняты всеми участниками, подписавшими договор или соглашение. Однако в данном случае ничего такого не последовало.

«Российская газета», которая сообщила 14 декабря об украинских поправках к Беловежскому соглашению, поместила постскриптум к нему: «Из официальных кругов получено разъяснение, согласно которому оговорки (они же — поправки, принятые украинским парламентом) носят рекомендательный характер». Но тут же добавила, что президент Украины Кравчук уже назначен главнокомандующим украинской армии, создаваемой на базе соответствующих военных округов и Черноморского флота.

Вот такие «рекомендации».