Белая Сибирь. Чешское предательство - Константин Вячеславович Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все относится к тому, что Бенеш в своей книге (см. с. 69) отмечает, как особые заслуги чехов в Сибири, на которых всего лучше обнаружился «гений их, чешской, расы».
Почти одновременно с восстанием во Владивостоке, появился так называемый меморандум чехов, за подписями доктора Гирса и Б. Павлу, – обращенный ко всем «союзным правительствам». Более наглого вмешательства в чисто русские внутренние дела нельзя себе представить. Чехи, т. е. те, кто проявил себя как воры, трусы и дезертиры, говорили в этом меморандуме языком законности и высшего права, они надели маску гуманности и требовали или вывоза их на родину, или «предоставления им свободы воспрепятствования бесправию и преступлению, с какой бы стороны они не исходили»…
В начале меморандума эти обогатившиеся русским добром и золотом политические шулера обращаются к «союзным державам с просьбой о совете, каким образом чехословацкая армия могла бы обеспечить собственную безопасность и свободное возвращение на родину, вопрос о чем разрешен с согласия всех союзных держав…
Далее говорится о произволе русских военных органов, об «обычном явлении расстрелов без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности», «об ответственности за все это перед лицом народов всего мира, почему мы, имея вооруженную силу, не воспротивились этому беззаконию…»
Это точные цитаты из документа. И все в них – от начала и до конца – ложь, даже касательно расстрелов так называемой русской демократии, т. е. полубольшевиков и им сочувствующих.
К сожалению, это было не так, – ибо, если бы, действительно, это широко применялось, то был бы жив до сих пор наш вождь, адмирал Колчак, существовала бы его армия и сумела бы она освободить многострадальную Россию от кровавых натисков интернационала. И тогда чехи, действительно, стояли бы перед судом народов мира, но за воровство, за предательство, за насилия и убийства безоружных.
Во всем меморандуме, правда, лишь в его начале, – а именно в просьбе совета, каким образом чешским эшелонам выбраться из Сибири на родину и вывезти все захваченные богатства. Цель же меморандума была одна – оправдать заранее участие чешских войск в мятежных и изменнических восстаниях.
И цепь этих гнусных предательств чехов продолжалась. Генерал-лейтенант *** пишет об этом так[43]:
«Чехи лгут, ссылаясь на стихийность всего происшедшего. Хаос на Сибирской железной дороге был создан самими же чехами, притом совершенно преднамеренно, по заранее разработанному плану.
Как ни тяжело сложилась обстановка на железной дороге, но значительную часть погибших эшелонов спасти все же было возможно.
Начать с того, что, по местным условиям, большевики не могли наступать быстро, тем более что уцелевшие части Сибирской армии далеко не потеряли своего высокого воинского духа.
Войска, совершившие в 40-градусный мороз легендарный поход через всю Сибирь и дошедшие до Забайкалья, не будь у них в тылу анархии, созданной чехами, конечно, смогли бы оказать наступлению красных более или менее упорное сопротивление. Независимо от сего, в Новониколаевске находилась вполне боеспособная и дисциплинированная польская дивизия. Большевицкие отряды вдоль линии железной дороги были сравнительно немногочисленны. Здоровые, сытые чехи, имевшие броневые поезда, без особого труда могли обеспечить железную дорогу от их нападений. Что касается до восстаний в Красноярске и Иркутске, то последние были организованы при ближайшем содействии самих чехов».
Чтобы обеспечить свой выезд из Сибири со всем награбленным имуществом, золотом и деньгами, чехам было необходимо свалить правительство адмирала Колчака и помочь большевикам уничтожить русскую армию.
К великому несчастью адмирал Колчак тогда продолжал все еще относиться с доверием к военному представителю Франции, генералу Жанэну. Он дал себя уговорить и, вопреки настойчивому предупреждению своих ближайших помощников, отделился от армии, поехал вперед с пятью поездами, один из которых был полон золотого российского государственного запаса. Адмирал сделал величайшую ошибку, за которую заплатил жизнью своей, а мы разгромом наших сил.
Чехи пропустили поезда адмирала на восток, но уже за Красноярском были допущены только два поезда. И сейчас же вслед за тем в этом городе было поднято восстание с тем же лозунгом, что и во Владивостоке: «Довольно гражданской войны!..» Этим восстанием адмирал был отрезан от армии.
Когда поезда адмирала Колчака подошли к станции Нижнеудинск, то они оказались окруженными чешскими ротами с пулеметами. Это произошло 18 декабря 1919 года. Небольшой конвой адмирала приготовился к бою. Но Верховный Правитель России запретил предпринимать что-либо до окончания переговоров. Он хотел лично говорить с Жанэном.
Напрасно штаб адмирала добивался этого «высокого представителя союзной страны», делая попытки пригласить его к прямому проводу. Жанэну было некогда. Он не мог выбрать времени, чтобы переговорить с Верховным Правителем России! Жанэн стремился скорее выехать из Иркутска на восток.
В Иркутске самом, после выступления чехов против Колчака, власть, с их же опять-таки помощью, была захвачена полубольшевиками, под названием «Политический центр». Верные правительству войска после двухдневных боев на улицах города были принуждены отступить на восток, ввиду явно угрожаемого положения, занятого легионерами. Чехи предательски напали на отряд генерала Скипетрова, высланный из Читы атаманом Семеновым на помощь Иркутску. Чехи, окружив этот отряд, обезоружили его; причем в награду себе за это новое предательство они присвоили денежный ящик отряда.
Жанэн прислал адмиралу Колчаку телеграмму, в которой, среди обычных учтивостей, он просил адмирала – для его же благополучия – подчиниться неизбежному и отдаться под охрану чехов. Иначе он, генерал Жанэн, снимает с себя всякую ответственность. Как веский аргумент, для убеждения адмирала и его приближенных, в телеграмме Жанэна было высказано, что адмирал Колчак будет охраняться чехами под гарантией пяти великих держав. В знак чего на окна вагона, – единственного, который чехи ему и свите предоставили, – были по приказу Жанэна навешаны пять флагов: великобританский, японский, американский, чешский и французский.
Конвой Верховного Правителя был распущен. Охрану несли чехи. Но, понятно, это была не почетная охрана вождя, а унизительный караул пленника.
Один
