Место покоя Моего - Артем Абрамов

Иешуа послушался. После Воскресения он был явно доволен и мягок нравом.

Петр накрыл его полотнищем. Подумал: получится - значит, матрица может все. Не просто создавать Историю, но и фальсифицировать ее.

– Иешуа, ты можешь сосредоточиться и попробовать перенести на ткань отпечаток своего тела? Лицо, руки, туловище...

– Как перенести?

– Не знаю. Я так придумал, но сам не умею. Попробуй. Это - как рисунки на этрусских вазах. Или на вазах из Айгиптоса...

– Изображения людей? Это же противно Богу! Тем более - в шабат...

– Иешуа, с каких это пор ты стал бояться творить чудеса в шабат? Тебе напомнить?

– Не надо. Я понял тебя, Кифа. Помолчи немного...

Тишина повисла - как в могиле, да простится такое прямое сравнение.

Через минуту Иешуа сказал из-под талита:

– Снимай. Только осторожно. Не помни ткань. Петр взял талит так же, как и ранее - кончиками пальцев - за уголки, как повешенную сушиться простыню. Иешуа легко вскочил.

– Выйдем на свет. Солнце еще не село.

Они выскочили наружу, Иешуа перехватил талит из рук Петра и поднял его к заходящему солнцу. И Пётр увидел, что на ткани, как на фотобумаге в пластмассовой ванночке с проявителем - он помнил этот смешной процесс по старым документальным фильмам, запечатленным на пленках из целлулоида, бережно хранящихся в Музее истории искусств в Париже, - стало появляться мужское бородатое лицо с черными пятнами ранок, руки с явно видными следами гвоздей, веер длинных волос вокруг головы...

– Получилось, - удовлетворенно сказал Иешуа. - Знаешь, ты впервые сам попросил меня сотворить чудо. Рад услужить.

– Ты не мне услужил, - сказал Петр, забирая талит и аккуратно складывая его. - Так можно? Не пропадет изображение? - Иешуа отрицательно покачал головой. Ждал продолжения объяснений. - Ты не мне услужил, - повторил Петр, сложив ткань и засунув ее за пазуху. - Ты, как всегда, Истории услужил. И моей Службе. Я все расскажу, этот отпечаток - не главное. Сначала - твои вопросы...

И сел на траву, приготовившись слушать и рассказывать. Хотел ведь уйти подальше от могилы, чтобы не встретиться ненароком с кем-нибудь, кто раньше срока Воскресения примчится к могиле Машиаха, но не сумел - устал смертельно. Еще ночь впереди, успеют уйти...

А сам думал: ничего себе - не главное! Этот отпечаток на полотне станет одной из великих загадок Истории! Зачем подводить Клэр или, точнее, разочаровывать ее? Ведь это она заявила на давнем и судьбоносном для проекта "Мессия" совещании Большого Совета Службы Времени, что мы - то есть современники Петра - располагаем точным анализом ДНК, взятым со знаменитой Туринской плащаницы, который полностью совпал с тем, что был сделан в лабораториях Службы после возвращения Шестого из первого броска в тридцать третий год. Из того, где Иисус существовал, но - плотником.

Плащаница уже есть. Анализ еще будет. И вся штука лишь в том, чтобы в 1204 году, во время четвертого Крестового похода, некий француз по имени Отто де ля Рош спер в Константинополе кусок льняного полотна с отпечатками крови и пота, чтобы он довез его до родной Франции, чтобы оно снова всплыло в Безансоне спустя полтора века, чтобы уже тогда ее назвали плащаницей Христа, чтобы она попала в Турин в багаже епископа Карло Борромео и чтобы в 1889 году ее наконец сфотографировали бы и следы крови и пота превратились на снимке в портрет снятого с креста человека с отчетливо видными следами гвоздей в запястьях. В запястьях, а не в ладонях, как убеждали мир художники эпохи Возрождения!

До броска Шестого вопрос: кто на полотне? - оставался без ответа. Шестой привез точный ответ. И Бог бы с ними, с евангелическими писаниями, - их "евангелистам подправлять" Петром положено. А Туринскую плащаницу придумал и сделал сам Петр. А еще точнее - сам Христос. Как сделал - этого и до времени Петра никто не раскусил. Но разве суть чуда - в технологии? Да никогда! Суть чуда - в умении вовремя вспомнить!..

ДЕЙСТВИЕ - 5. ЭПИЗОД - 4

ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 27 год от Р.Х., месяц Нисан

Ночь была тихой и теплой, небо - чистым и черным, подсвеченным разновеликими каплями звезд, как театральный задник в вечном спектакле про Синюю птицу. Звезда, естественно, со звездою говорила без остановки, а недалекая отсюда пустыня, как назначено поэтом, послушно внемлила Богу.

Хотелось есть, но по-прежнему лень было двигаться, да и где сейчас найти еду? Спят все...

Говорили вслух, безо всяких телепатических штучек, не боясь, что кто-то услышит. Кому здесь оказаться в такой воровской час? Некому. Да и окажись кто что бы он понял в беседе двух мужчин среднего уже возраста, но, по утверждению Карлсона, бессмертного в мире Петра персонажа, мужчин "в самом расцвете сил"?

Началось с вопросов трудных и абстрактных.

– Кто вы такие? - спросил Иешуа, впадая все же в абстрактную риторику. Как вы живете?

Отвечать на подобный вопрос скучно, бессмысленно, но отвечать надо. Взялся за гуж...

– Люди.

– Каков вопрос, таков ответ. Но он правдив. - Такие же точно, как мы здесь. Богатые и бедные. Бедных по-прежнему много больше... Здоровые и больные. Те болезни, что когда-то были смертельными, научились лечить, но появились новые и тоже смертельные... Знаешь, Иешуа, иногда мне кажется, что Бог намеренно жестко сформулировал отданные Моше десять заповедей, которые Просто невозможно соблюсти - по определению...

– Да, так, - неожиданно перебил Иешуа, - ты, Кифа, услышал мою мысль, я постоянно думаю об этом и еще скажу ученикам. Они должны понимать...

– Скажи, скажи, - согласился Петр. Он не сомневался, что это будет очередная серьезная проповедь, и опять она вмешается сутью своею в лелеемые на земле каноны христианской морали. Посмотрим. - Я лишь о том, что Бог, дав народу Израиля десять категорических запретов, с тех самых пор обозначил начало официальной: борьбы между знанием и верой. Два тысячелетия подряд люди новыми знаниями, новыми открытиями в науках как бы сужают возможности Всевышнего карать их за неповиновение запретам. Чем Бог карает людей? Болезнями. Природными катаклизмами. Войнами... Но люди придумывают лекарства от страшных, болезней, и те перестают быть страшными. Проказа - излечима!

Чума - излечима. Оживить умершего - ерундовое дело, если не затянуть оживление, как ты сделал с Лазарем. Но это - ты. Ты и для моего времени уникум... А люди научились бороться и е природными явлениями - с наводнениями, с извержением вулканов - это такие огнедышащие горы научились бороться с землетрясениями. Люди наизобретали оружия в таком количестве и та-, кого качества, что оно может одним махом уничтожить сразу всехя , все на земле, саму землю сжечь. Поэтому войны стали редкими и локальными... Да люди сами себя почувствовали богами -зачем им соблюдать какие-то древние, истлевшие законы! Но Бог-то и вправду все видит. И не прощает. Потому что вдруг, ниоткуда появляются новые смертельные болезни, и никто не знает, как их лечить, как спасать людей. И вулканы просыпаются там, где горы столетиями были мирными и добрыми. И земля начинает трястись в местах, где никогда не ведали землетрясений. И разливаются реки, которые ни разу не выходили из берегов. И тают льды на Северном полюсе и на Южном, в Антарктиде, и меняется климат, и традиционно урожайные земли перестают родить, и начинается голод, который мы пока еще умеем предотвращать, но это требует усилий многих стран... Вот и выходит, что люди умнеют, перестраиваются, придумывают хитрые средства от Божьих кар, но и Он не стоит на месте. Скажем так: всегда есть опасность очередного потопа или очередного мора. Фигурально выражаясь... Не соблюдающие заповеди должны быть наказаны Всевышним - таково, видимо, Его мнение! - пусть для этого даже Он сломает собою созданные условия существования Земли! Неоткуда взяться потопу в пустыне -с неба прольется, но о своем всевидении и всеведении Бог сумеет напомнить... Впрочем, долго рассказывать, да тебе и не все.понятно будет. Северный полюс, Антарктида... Лучше задавай мне вопросы поконкретнее и поточнее... А что до людей... Они такие же, только хуже, потому что многие знания породили не просто многие печали, но еще и невероятную уверенность в том, что не сами знанияпричина печалей, а прорехи в знаниях, и что человек - всесилен и Бог ему не помеха...