Двойная звезда - Ирина Успенская

– Если его величеству понадобится моя служба, он меня призовет, – сообщил Аластор, старательно копируя прохладный тон, которым отец разговаривал с назойливыми светскими знакомыми. – Простите, месьор, у вас ко мне какое-то дело?

– У меня к вам или у вас ко мне – это еще подумать надо, – усмехнулся бесцеремонный месьор, и причудливая золотая серьга в его правом ухе качнулась, о чем-то напоминая, таком знакомом, но сейчас напрочь вывалившемся из памяти. – Значит, карьера военного вас не прельщает. И магической искрой Семеро вас не наградили. Но для наследника все это не обязательно…

Он снова смерил Аластора взглядом и вдруг одним стремительным плавным движением выхватил из ножен шпагу. Миг – и ее кончик оказался у горла Аластора. Почти касаясь, леденя кожу смертельной близостью отточенного, как игла, лезвия. Аластор замер, изо всех сил стараясь не коситься на притягивающий взгляд клинок и понимая, что оказался наедине с безумцем. Но почему отец…

– Страшно? – вкрадчиво осведомился фраганец, неуловимо напрягая руку, так что острие уперлось в горло Аластора, уколов, но не проткнув натянувшуюся кожу. – Мы одни. Нас велено не беспокоить. И даже маг-целитель не успеет ничего сделать.

– Отец вас убьет, – тихо и очень ровно сказал Аластор.

– Убьет, – согласился фраганец. – Но потом. Вам, юный лорд, это уже ничем не поможет.

Почему-то Аластор ему поверил. Сразу. Из черных блестящих зрачков, казавшихся так близко, что закрыли полмира, на него смотрела сама Претемная. Да, искрой боги его не наградили, но сейчас Аластор готов был на родовой отцовской шпаге поклясться, что смерть совсем рядом. Он чувствовал ее всем своим существом, как дикий зверь, чье горло держат чужие клыки, а когти вот-вот вопьются в плоть. Страх… Вязкий, холодный, как болотная жижа, и такой же беспощадный…

– Зачем… вам? – проговорил Аластор непослушными губами.

Разумом он понимал, что надо уклониться, отпрыгнуть, закричать, кинуться к двери… Но то же самое чутье велело замереть, потому что зверю нужен миг, чтобы кинуться, а стальному жалу – и того меньше.

– Может, я сошел с ума, – так же тихо ответил фраганец, не отводя взгляда. – Или ваша смерть имеет какое-то значение в играх королей. Или я ненавижу вашего отца. Или мне заплатили за наследника вашей семьи. У человека всегда найдется множество причин, чтобы убить другого человека. И не меньше, чтобы попробовать остаться в живых. Вы хотите жить, юный лорд?

– Хочу, – шевельнул губами Аластор.

Ему бы только шаг! Один шаг между ним и сумасшедшим фраганским вороном. Полшага. И уж точно не стоит сдаваться, даже не попробовав. Фраганец держал тяжелую шпагу в вытянутой руке без малейшей дрожи, как прутик. И смотрел прямо в глаза Аластору. Что же там все-таки с его серьгой? Не о том сейчас думать надо…

– Тогда попытайтесь, – одними губами усмехнулся безумец.

Напряженное, как тетива, тело Аластора качнулось вбок, словно он ждал этих слов, и почти успело уйти от удара… Удара, который должен был случиться, но его не было. Вместо него клинок фраганца блеснул в глаза Аластору, на миг ослепив, и исчез! Отдернув шпагу, фраганец еще одним неуловимо быстрым движением развернул ее острием к себе и швырнул в лицо Аластору, едва успевшему поймать тяжелую рукоять у самого лица. Да он ее даже не поймал! Просто рука сама дернулась, и рукоять влипла в ладонь, больно ударив по пальцам. Ошалевший от изумления Аластор недоуменно взглянул на шпагу в своей руке, потом – на оставшегося безоружным фраганца, снова на шпагу…

– Почтенный лорд Вальдерон утверждает, что чему-то вас все-таки учили, – безмятежно сообщил фраганец и, сделав шаг в сторону, взял из каминной стойки длинную кочергу. – Как вы думаете, юноша, можно ли убить человека столь низменным предметом?

Он изящно шагнул вперед, держа кочергу за рукоять, убийственно серьезный, несмотря на глупейшую ситуацию, и Аластор даже не смог улыбнуться. Губы не слушались по-прежнему, и страх никуда не делся, только теперь он мешался со злостью, обжигая лицо изнутри и заставляя кровь кипеть в жилах.

– Еще как можно, – процедил Аластор, сразу поняв, что на помощь звать не будет.

Хватит! Что бы ни случилось дальше, справиться с этим он должен сам!

– Но я драться с безоружным не собираюсь, – добавил он, злясь на себя самого, на проклятого фраганца, на отца, которому зачем-то понадобилось устраивать это дурацкое испытание…

Учитель фехтования, значит? Рука уже привычно перехватила отличную тяжелую рапиру, если уж называть ее правильно.

– А у вас есть выбор? – весело удивился фраганец. – Нет, если вы предпочитаете быть избитым… Похвальное смирение! Вашему врагу вы тоже это позволите?

– Не ваше дело! – выдохнул Аластор, отбросив всякую учтивость. – Прекратите этот балаган! Если хотите драться, возьмите ваше оружие обратно, а мне принесут мое.

Он опустил рапиру, твердо уверенный, что прав. И что фраганец согласится, не может ведь он всерьез рассчитывать выиграть поединок с кочергой против рапиры. И…

– Ай! Вашу…

Ругательство он проглотил в последний момент, а вот отпрыгнул слишком поздно. Загнутый конец кочерги чувствительно огрел его по сразу вспыхнувшему болью плечу. Правда, по левому.

– Защищайтесь, юноша, – издевательски посоветовал ему фраганец. – Иначе убить не убью, но вы будете первым Вальдероном, которого излупили кочергой, как проворовавшегося поваренка.

И в подтверждение своих слов снова сделал шаг, легкий, будто танцующий. Всякое сходство с вороном исчезло, стерлось, и теперь перед Аластором была змея в человеческом обличье. Худощавое тело фраганца, затянутое в черный камзол и узкие черные кюлоты, казалось невероятно гибким и быстрым, вот он совсем рядом справа – гнутый конец кочерги пачкает белую рубашку Аластора сажей, и это почти смешно, только будь на месте кочерги шпага – острие проткнуло бы ему печень. Еще миг – и фраганец оказался слева! И снова болезненный и до слез обидный небрежный тычок в подреберье – словно метку поставил!

Рука со шпагой снова взлетела сама! Плавясь от ярости, Аластор едва помнил вытверженные с наставником шаги, выпады и связки. А ведь казалось, что ночью его разбуди, схватит оружие и отобьется от любого противника! Но сейчас он уворачивался, парировал и нападал, словно впервые взял в руки клинок! Проклятый фраганец нападал совсем не так, как положено! Никакого подобия точной изящной науке, которую преподавал Аластору пожилой итлиец, выписанный отцом за большие деньги. Его фехтование было подобно танцу, где на каждое возможное действие следует строго определенный и отмеренный ответ. Бешеный фраганец вился вокруг Аластора разъяренной гадюкой, делал выпады из немыслимых, совершенно неправильных позиций, а парировал так, словно видел каждое движение