Языковеды, востоковеды, историки - Владимир Алпатов

Белую армию Михаил увидел уже в период ее разложения. Холод, голод, вши, развал дисциплины и чудовищная озлобленность солдат и офицеров. Немногих попадавших им в руки красных пытали и убивали. В самом конце пути украли подводу и коней. Наконец, в марте 1920 г. белые оказались прижаты к Черному морю. Ночь под Новороссийском они назвали «ночью Страшного суда». Отец спустя много лет говорил моей матери, что это была самая тяжкая ночь в его жизни. Масса народа пыталась погрузиться на не очень большой корабль. Сели в основном «господа офицеры», для большинства места не хватило, корабль отправился, толпа бросилась вплавь, пытаясь забраться на борт. И тогда ударили по толпе из корабельных орудий. Били по своим! Это нельзя было уже никогда забыть.

Оставшиеся на берегу без всякой надежды ждали появления красных. Думали, что всех убьют. Случилось иначе. Кого-то отправили под трибунал, но многим предложили вступить в Красную Армию (вспомним Григория Мелехова), а мальчишек, вроде моего отца, красноармейцы обогрели, накормили и отпустили домой. Опять встретились добрые люди! Все могло бы быть иначе, Михаил мог сесть на тот корабль и оказаться в эмиграции. Но получилось именно так: 16-летний юноша увидел у белых все самое худшее, а встреча с красными оказалась счастливой. И неудивительно, что он сделал эмоциональный выбор в пользу красных на всю жизнь. С большими приключениями, то пешком, то на подножках и в товарных вагонах, он только к лету добрался до своего хутора. По пути было много приключений, но и тут иногда попадались добрые люди.

Отец любил рассказывать о самых разных событиях своей жизни, но о том, что побывал у белых, пусть не в строю, а в обозе, конечно, должен был молчать. Я ни разу ничего об этом не слышал. А вот моей матери он рассказал всю историю единственный раз, вскоре после того как они соединились, а она поведала мне о ней уже после смерти отца. Но события эти его волновали, а поскольку он был не только историк, но и писатель, то уже в 70-е годы решился их описать. Получилась повесть «Вадимка», завершенная примерно за год до смерти и изданная посмертно в 1985 г. По-моему, это лучшее из его художественных произведений. Он пишет о юноше Вадимке из хутора Козорезовки, но легко почувствовать, что книга автобиографична. Сам он называл повесть «книгой о доброте», хотя посвящена она недобрым временам.

Вернувшись в Сибилёв, Михаил Алпатов вскоре вступил в комсомол и был зачислен в Часть особого назначения (ЧОН) по борьбе с бандитизмом. Гражданская война на Дону кончилась, но казаков, недовольных новой властью, было много (опять можно вспомнить «Тихий Дон», теперь уже самый его конец). Шла жестокая с обеих сторон борьба, никто не ценил человеческую жизнь, отец рассказывал о том времени много страшного. Далеко не все из этого вошло в повесть «Вадимка». Если первая ее часть, посвященная пути ее автора с Дона в Новороссийск и обратно, по-видимому, очень близка к реальности, то вторая, о ЧОН, несколько приглажена по сравнению с устными рассказами, к тому же добавлена любовная история Вадима, которой у Михаила на самом деле не было. Во всяком случае, о его увлечениях до техникума я ничего не знаю. И не знаю, убивал ли он людей (в повести юноша убивает бандита, но не уверен, что это соответствовало истине).

Вот один из эпизодов того времени. Как-то отец поздним вечером шел один, без оружия. Его нагнали конники, он понял, что это бандиты. Силы были неравные. Но бандиты его не знали и потребовали документы. В кармане у него лежали удостоверение ЧОН, комсомольский билет и справка о воинской обязанности. При предъявлении любого из первых двух документов немедленная смерть. Надо было вытащить именно справку о воинской обязанности, и он ее вытащил. Тут уж никаких добрых людей, просто повезло.

В те годы отец не только боролся с бандами, но и три года учил детей в начальной школе, сначала на Сибилёве, потом на хуторе Грачики. Но хотелось учиться дальше. Райком комсомола дал ему летом 1923 г. направление в педагогический техникум в Ростов. Но разъярился Антон Данилович, для которого любая «легкая» работа была невыносима (одна из его дочерей кончила всего один класс и была практически неграмотна, потому что отец забрал ее из школы, когда узнал, что во втором классе родители должны покупать тетрадки). Он заявил сыну: «Я думал, из тебя выйдет мастер, а из тебя выходит босяк!». Они крепко поругались и помирились только через тридцать лет.

В Ростове по комсомольскому направлению отец смог без экзаменов оформиться сразу в три учебных заведения: университет, педагогический техникум и художественное училище. Но дальше надо было выбирать, а тут в техникуме его избрали в студенческий комитет. Он решил, что «нельзя ставить личное выше общественного», и предпочел техникум. Потом он очень жалел об этом выборе, сильно отдалившем завершение его образования. Особенно ему было жалко, что он не стал художником (уже в техникуме два его сокурсника решили ехать в Москву во ВХУТЕМАС, он чуть не уехал с ними, но опять общественная работа не позволила, из двух друзей один начал потом становиться известным скульптором, но рано погиб на войне). Правда, позже появилось самоутешение: он говорил, что если бы выбрал университет, то наверняка бы хорошо учился и остался преподавать, а в 1937 г. там значительную часть профессуры, особенно «выдвиженцев», расстреляли.

Но годы техникума и комсомольской юности он потом вспоминал тепло. Жить было трудно и голодно, но весело. Тогда было развито студенческое самоуправление, и считалось нормальным активное вмешательство студентов, особенно комсомольцев, в учебный процесс и учебные планы. Алпатов был одним из лидеров этой деятельности. Часть его друзей погибла в 1937 г. и на войне, но с теми, кто остался, он дружил всю жизнь. Многие из них потом тоже перебрались в Москву, и почти все не ограничились техникумом и кончили затем разные вузы. Отец среди них был большим авторитетом, что я особенно почувствовал после его смерти. На сороковой день собралась группа его друзей по техникуму, мы поехали на Ваганьковское кладбище. Там в тот день было не пробиться: это одновременно оказался первый день рождения В. Высоцкого после его смерти. И один из друзей сказал: «Вот наш умница лежит, и никто его не знает, а какому-то фигляру все почести». Все с ним согласились.

Уже в техникуме отцу впервые захотелось писать. Он описал жизнь техникума, назвав свое произведение «Комсомольская бурса». Этот текст не сохранился, но через полвека Михаил Антонович снова сел писать «Комсомольскую бурсу», которая, правда, получила в итоге название «Возвращение в юность». Эта повесть, уже открыто автобиографическая, вышла в журнале «Молодая гвардия» в 1978 г. и отдельной книгой посмертно в 1983 г.