Письма на воде (СИ) - Наталья Гринина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А те, кто остались, теперь иные.
Всё изменилось. И он тоже.
Чжи Мон качнул кувшин, заглянул внутрь, подмечая, сколько кислого пойла там ещё есть, и шумно глотнул прямо из широкого горлышка, плеснув вино себе на грудь.
Плевать.
Кто его тут увидит?
Ван Со больше не узурпировал его балкон, но и самому астроному он стал не нужен: гороскопы нынешнего императора не интересовали вообще, он равнодушно относился к подобным вещам. А всё, что требовалось Чжи Мону, вполне себе умещалось в паре комнат на первом этаже, куда он приходил переночевать и переодеться, да в подвале с тайниками.
Звездочёт тоскливо огляделся – надо бы хоть пыль протереть, что ли… А то будет стыдно перед дамой Хэ.
Дама Хэ.
Вот из-за кого он здесь! Вот из-за кого обнимает неверной ладонью пузатый глиняный кувшин с риском пролить его содержимое себе на колени.
Он и не скрывал от себя, что набирается смелости поговорить с Хэ Су. Ему нужно убедить её отступиться от Ван Со. Отпустить его. Отдать его дворцу, трону, Корё.
Чжи Мон пьяно застонал, оттолкнул кувшин и спрятал лицо в ладонях.
Подлец. Какой же он подлец!
Ведь совсем недавно он сам уговаривал её поддержать императора, быть к нему ближе, перебраться в смежные покои, чтобы успокаивать его, беречь его сон и придавать ему сил. Да только чаша весов тут же качнулась в другую сторону, и теперь нужно было сделать обратное – оторвать Хэ Су от Ван Со, оторвать с мясом, кровью, кожей, ведь они так проросли друг в друге, что иначе и не выйдет. Располовинить одну на двоих душу, которая просто не вынесет этого истязания. Убить такую сильную любовь, какую он не встречал ни в одном из миров.
Астроном горько рассмеялся себе в ладони, чувствуя мерзкий запах подкисшего вина.
Каким он стал непоследовательным, а! Сегодня – одно, завтра – другое, противоречащее первому. Качели. Чёртовы качели!
Но это же жизнь! Не шахматная партия. Здесь все фигуры – живые, со своими мыслями, чувствами, душами. А он их двигает, рокирует, вынуждает сдаваться, бить – нет, порой жрать друг друга. Ему и самому вне этой клетчатой доски приходится вслед за шагом вперёд часто делать шаг назад, а то и несколько.
Только разве это его оправдывает?
Поболтав оставшийся напиток в кувшине, звездочёт глотнул густой осадок, поразмыслил немного и решил сразу всё не допивать. Растянуть «удовольствие».
Что он там думал о своей миссии? О себе самом? Возомнил себя всесильным? Вершителем судеб? Перстом небесным?
Чжи Мон посмотрел на свои руки, зачем-то ткнул указательным пальцем в потолок и пьяно захихикал.
Перст!
Один, один как перст!
И расхлёбывать всё это ему одному, и по углам их разводить, и лбами сталкивать…
Он икнул, потряс головой и попытался сфокусировать взгляд на двух глиняных кувшинах на столе. Однако, он запасливый!
А зачем он здесь вообще? Ах, да!
Хэ Су.
Это имя подействовало на него, как ковш талой воды, вылитый за шиворот.
Чжи Мон выпрямился и обиженно оттолкнул от себя кувшин, мельком подивившись тому, куда же делся второй. Да и чёрт с ним!
Ему нужно было поговорить с дамой Хэ и разбить ей сердце. Чтобы она разбила сердце Ван Со. Всего-то ничего! А звездочёт никак не мог решиться встретиться с ней. Но время уходило, и Корё могли разодрать в лоскуты, если…
Если Кванджон упрётся и откажется жениться на сестре.
Если сделает сегодня вечером предложение Хэ Су, как и собирался. А он собирался и не намерен был менять своё решение.
Значит, его должна была изменить Хэ Су. Которая тоже не собиралась это делать.
Патовая ситуация.
Вздох астронома, сорвавшийся на стон, должно быть, услышал весь Сонгак.
Ему придётся. Придётся её переубедить. Иначе – всё. Как только она станет женой Кванджона, его положение усугубится и он потеряет трон, будучи вынужденным отречься от престола.
Императрицей Корё должна стать принцесса Ён Хва. Без вариантов. Ён Хва родом из семьи Хванбо из Хванчжу, дочь почившего короля Тхэджо. Кто, как не она, в силах защитить императора в сложившемся политическом тупике, какой бы корыстной и чёрствой тварью она ни была?
Королева должна использовать силу своей семьи, чтобы поддержать короля. Это непреложный закон. Это истина, такая же простая и очевидная, как смена дня и ночи. Именно поэтому король Тхэджо женился так часто.
Беда в том, что Кванджон не собирался идти по стопам отца. Он хотел одну-единственную женщину. И при этом прекрасно понимал, что сейчас все могущественные кланы нацелены свергнуть его, а семья вдовствующей королевы Ю вообще в бешенстве: тот, кем они пренебрегли, взошёл на трон!
Кванджону позарез нужна была Ён Хва в качестве супруги. И немедленно! К тому же она сама желала власти и почитания, а также чтобы её сын унаследовал престол. Вот только Ван Со её не желал ни в каком из смыслов. Как тут заставить его посмотреть в сторону сестры? И как обеспечить государство наследниками?
Чжи Мон помотал головой. Наследники – это дело десятое. Точнее, второе. А первое – свадьба, а вернее, две. Одну из них нужно предотвратить, а вторую устроить.
Всего-то ничего!
Он помедлил, а потом одним махом допил оставшиеся пару глотков и в сердцах бросил кувшин в угол, удовлетворённо услышав жалобный звон осколков.
Вот так – вдребезги. Разбить два сердца.
Всего-то ничего!
Он сцепил руки в замок и вновь обратился мыслями к Хэ Су. Бедная девочка! Такая беззащитная, такая несчастная…
И такая любимая императором!
Астроном всегда трезво (да-да, даже теперь!) оценивал её роль в становлении Кванджона. Не зря он выбрал именно её, не зря привёл сюда когда-то. Го Ха Джин, то есть Хэ Су, была тем самым камнем, брошенным в воду в прямом и переносном смысле, круги от которого расходятся и волнуют сонную поверхность водоёма ещё очень и очень долго, колышут листья кувшинок и беспокоят притаившихся под водной гладью обитателей глубины. И со своей ролью она прекрасно справилась, ибо круги от её появления в этом мире даже спустя столько лет расходились и делали своё дело.
Святые Небеса, до чего же он противен сам себе в своих циничных рассуждениях, плоских сравнениях, а главное – действиях! Но разве у него есть выбор?
