Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стало ясно, что Кара-хан, проскочив тропу, оставил своего коня, нашел тропу, чтобы взобраться на вершину той горы и та тропа была расположена таким образом, что не просматривалась с того места, где засели буюры. Не видя Кара-хана, тем не менее, они видели нас, и если бы мы вздумали подавать знаки Кара-хану, это привлекло бы внимание врага и он понял бы, что отряд наших воинов оказался где-то рядом с ним. Я велел своим военачальникам передать всем воинам, чтобы те не делали никаких жестов, могущих привлечь внимание врага к Кара-хану, вообще не глядеть на ту скалу, чтобы противник не догадался о нахождении на ней отряда наших воинов. Рядом с Кара-ханом показалось еще несколько человек из тех, кому посчастливилось проскакать вместе с ним через ту тропу и уцелеть. Затем Кара-хан показал налево от себя, подсказывая, чтобы шли к нему именно с той стороны. Сознавая, что враг наблюдает за мной, я велел одному из своих военачальников сходить и выяснить, что же хочет сказать Кара-хан. Если это не удастся, тогда надо выпустить в его сторону стрелу из лука с привязанной к ней тонкой бечевкой, к которой в свою очередь привяжут толстую веревку и он поймет, что к нему хотят направить от нас человека.
Итак, с помощью веревки мы установили связь с людьми Кара-хана. Часть наших людей один за другим перебрались по той веревке на гору к нему. Я велел тем десяти добровольцам, остававшимся на восточной части тропы делать вид, что они намерены прорваться вперед на том месте для того, чтобы отвлечь на себя буюров, засевших наверху, чтобы те ни в коем случае не заметили Кара-хана. Пятьсот моих воинов перебрались на вершину горы и соединились с отрядом Кара-хана.
Я велел отправить к ним также некоторое количество стрел для луков и камней для пращ, — хотя гора та и была каменистой, мои люди могли столкнуться с трудностями, стараясь наковырять камней нужного размера, подходящих в качестве снаряда для пращи. (В качестве снарядов для пращи и баллисты подбирались камни определенных размеров. — Марсель Брион).
Командование людьми, переправленными на вершину горы, я возложил на Кара-хана, он должен был ударить по буюрам, засевшим наверху и обрушивающим камни на нас.
Когда Kapa-хан и воины, находившиеся наверху скалы, приступили к атаке, я не видел той схватки, расположение гор (рельеф местности) не позволял разглядеть ту схватку. Но с тех вершин до нас доносились шум, крики дерущихся, иногда доносился ужасающий вопль, означавший, что в очередной раз кто-то сорвался с горы и летит в пропасть, а некоторые из них, долетев до земли, уже не имели сил кричать. Среди сорвавшихся были как мои люди так и буюры.
Всякий раз, когда со скал срывался очередной буюр или мой воин и шлепался о землю с глухим хрустом переломанных костей, я прислушивался к своим внутренним ощущениям, насколько меня могло взволновать то зрелище? Смерть в бою для меня была обыденным явлением, гибель и ста тысяч человек на поле сражения не взволновала бы меня, однако такая разновидность гибели была для меня внове, до того дня мне не удавалось самому лицезреть воинов, дерущихся на вершинах и гибнущих, срываясь в пропасть. Когда летели вниз и гибли мои воины, мое сердце вздрагивало, как если бы они гибли на моих глазах от полученных ими сабельных ударов. Затем я понял, что такая смерть лучше, чем смерть от сабли или стрелы, ибо в последних случаях человек может несколько дней пребывать в мучениях, пока душа не покинет его тело. Тогда, как сорвавшийся с горы гибнет в тот же миг, когда его тело коснется земли, смерть его наступает так быстро, что он не успевает даже ощутить ее прихода.
Вдруг с вершины раздался крик Кара-хана: «О эмир, здесь больше никого не осталось, путь свободен». Я велел очистить тропу от трупов и камней, чтобы по ней могло пройти всё войско. Хотя Кара-хан и сказал, что вершина очищена от врага, верный своей привычке проявлять осторожность, я выслал вначале вперед дозорный отряд, который продвигаясь шаг за шагом, давал мне знать, что путь свободен. Мои конники прошли ту тропу и мы вышли к долине, через которую протекала река. Я, посмотрев на солнце, определил, что до конца дня еще было немало времени, но до отстоявших впереди холмов было не близко — к тому времени, когда мы достигли бы их, уже наступила бы ночь, а идти по темноте через холмистую местность врага было опасно.
Потому, в той долине, на берегу ручья, мы разбили лагерь, вокруг которого я расставил караульных в целых три ряда, потому, как была возможной ночная атака со стороны буюров.
Когда разожгли костры, чтобы готовить пищу, пришел Кара-хан и стал рассказывать о подробностях боя на вершине горы. Вначале с ним было там шестнадцать, затем присоединились еще пятьсот. Рельеф горной местности позволил подобраться к буюрам так скрытно, что до последнего момента те не заметили моих воинов и поэтому их внезапная атака застала буюров врасплох. Они состояли из двух отрядов, один был вооружен кирками, ломами и лопатами, его задачей было выковыривать из поверхности горы огромные камни и валуны. Второй отряд перетаскивал те камни и валуны к краю и сбрасывал их вниз. Кара-хан и его люди напали на них внезапно и сразу же вывели из строя часть из них с помощью стрел и камней из пращи. После этого на вершине закипела кровавая схватка между сторонами, в результате часть буюров и часть наших воинов нашли свою смерть, сорвавшись со скал в пропасть.
Кара-хан говорил: «О эмир, здешние люди упрямы и я видел как некоторые из них, невзирая на тяжкие ранения, не будучи в состоянии стоять на ногах, лежа на земле, старались перерезать сухожилия наших воинов своими кинжалами». Но все они, в конце концов, были, убиты или ранены, а часть захвачена в плен.
Оставшиеся, увидев, что оставаясь на месте они неминуемо погибнут, отступили по той тропе, через которую на ту вершину попал Кара-хан. В той битве погиб двести сорок один из моих воинов, некоторое их число получило ранения и Кара-хан переправил их вниз с помощью тех воинов, что не получив каких-либо ранений, остались целы
