Грязные войны: Поле битвы — Земля - Джереми Скейхилл

Юристам из CCR и ACLU с помощью своих йеменских коллег удалось связаться с Нассером аль-Аулаки[1906]. Тот предоставил им возможность на безвозмездной основе представлять его интересы в иске, оспаривавшем право администрации Обамы убить его сына без надлежащего судебного разбирательства. «Я приложу все усилия, чтобы убедить моего сына сдаться, вернуться, но они не дают мне времени для этого. Они хотят его убить. Как может правительство США убивать одного из своих граждан? На этот юридический вопрос необходимо ответить», — сказал Нассер[1907].

Через несколько дней после первых бесед Нассера с американскими юристами администрация Обамы предприняла несколько быстрых действий, чтобы дело никогда не было рассмотрено американским судом. 16 июля 2010 г. Министерство финансов официально объявило Анвара Аулаки «признанным международным террористом». Объявил об этом не президент, министр обороны или директор ЦРУ. По поручению Белого дома новость огласил Стюарт Левей, заместитель министра финансов по вопросам терроризма и финансовой разведки. Он сообщил, что против Аулаки будут предприниматься необходимые действия, прямо обвинил того в «подготовке Абдулмуталлаба к операции и инструктировании его». Левей также заявил: «Получив указания от Аулаки, Абдулмуталлаб раздобыл взрывное устройство, которое было использовано им при попытке совершения теракта на Рождество». По словам представителя Министерства финансов, «Аулаки был вовлечен во все звенья террористической цепи: сбор средств для боевиков, их вербовку и подготовку, планирование и организацию ударов по невиновным»[1908]. При этом никаких доказательств подобных утверждений представлено не было.

Внесение Аулаки в списки террористов означало, что американские юристы, выступающие в его защиту без соответствующего разрешения правительства США, совершат преступление. 23 июля ACLU и CCR в срочном порядке обратились за требуемыми документами. Получив отказ, они подали иск в отношении Министерства финансов[1909]. В ответ на это 4 августа Министерство финансов изменило свою позицию, позволив юристам представлять интересы Ау-лаки[1910]. Месяцем позже CCR и ACLU подали иск против президента Обамы, директора ЦРУ Панетты и министра обороны Гейтса, обвинив их в незаконности покушения на Аулаки. «Вне рамок вооруженного конфликта Конституция и международное законодательство запрещают преднамеренные убийства, за исключением тех случаев, когда они представляют собой последнюю возможность защититься от конкретной, ясно выраженной и неизбежной угрозы смерти или серьезных травм», — говорилось в иске. — Только при наличии этих достаточно жестких обстоятельств применение силы является юридически оправданным, поскольку неизбежность угрозы делает официальный судебный процесс невозможным. Политика преднамеренных убийств, при реализации которой лица включаются в ликвидационные списки на основании неких бюрократических процедур и находятся в этих списках в течение нескольких месяцев, совершенно очевидно выходит за рамки использования летальной силы в качестве последнего средства борьбы с неизбежными угрозами. Соответственно, она находится вне пределов того, что установлено Конституцией и международным правом»[1911]. Иск требовал от федерального судьи запретить президенту, JSOC и ЦРУ «преднамеренно убить» Аулаки, а также «раскрыть критерии, на основе которых правительство принимает решение о преднамеренном убийстве гражданина США».

Ответ администрации Обамы на иск был достаточно мощным. При этом использовалась та же аргументация, что и во времена администрации Буша, когда необходимо было бороться с исками, имевшими целью привлечь Дональда Рамсфелда и других официальных лиц к ответственности за их роль во внесудебных убийствах, пытках и чрезвычайных выдачах: право отказа от раскрытия государственных секретов. Юристы Министерства юстиции предлагали судье дать отказ в рассмотрении дела по другим причинам, однако замечали, что в случае, если эти попытки окажутся безуспешными, суду следует воспользоваться именно этим аргументом. Они отмечали: «Необходимо избежать риска нанесения серьезного ущерба интересам национальной безопасности». Дело Аулаки, как утверждал помощник генерального прокурора Тони Вест, «посвящено обсуждению существования и оперативных подробностей якобы ведущейся военной и разведывательной деятельности по противодействию террористическим угрозам в отношении Соединенных Штатов»[1912]. Он охарактеризовал дело как «классический пример случая, когда никакая информация не может быть представлена без того, чтобы не нанести немедленного и непоправимого ущерба, связанного с раскрытием крайне деликатных и сверхсекретных сведений в сфере обеспечения национальной безопасности». Он назвал Аулаки оперативным руководителем AQAP.

Правительство предоставило письменные заявления от Панетты, Гейтса и Клеппера, говорящие об отказе раскрыть государственные секреты, а также обрисовавшие те угрозы национальной безопасности, к которым может привести рассмотрение этого дела в суде. Панетга, в частности, писал, что пойти на этот шаг его заставила необходимость «защиты источников информации, методов и действий, которые могут быть раскрыты в результате рассмотрения содержащихся в иске обвинений»[1913]. Он также добавил, что, если бы он объяснил, по какой причине прибегает к подобным действиям, это «нанесло бы угрозу национальной безопасности США». Гейтс утверждал, что «раскрытие разведывательной информации, связанной с AQAP и Анваром Аулаки, нанесет серьезный ущерб национальной безопасности»[1914]. Он отметил: «Американские военные не могут раскрывать перед иностранной террористической организацией или ее руководителями, что им известно о деятельности этой организации и каким путем была получена подобная информация». По сути дела, правительство уверяло в том, что у него имеется право убить гражданина США, причем раскрывать мотивы убийства для американского общества слишком опасно.

Адвокаты Аулаки ответили следующими обвинениями:

Широкое использование правительством права отказа от раскрытия государственных секретов с целью сделать невозможным судебный процесс представляется одновременно и смехотворным, и чрезмерным. То, что Анвар Аулаки является целью для покушения, широко известно только потому, что высокопоставленные сотрудники администрации, действуя, очевидно, в рамках согласованной медийной стратегии, сообщили ведущим национальным газетам о том, что Совет национальной безопасности одобрил использование в отношении этого человека летальной силы… Если бы само правительство действовало в рамках интересов национальной безопасности, столь часто упоминающихся им в заявлениях, его ответственные представители не сообщали бы о его намерениях всему миру, а говорящие под протокол представители разведки отказались бы от дачи любых комментариев, вместо того чтобы молчаливо подтверждать факт того, что сын истца находится в списках лиц, подлежащих ликвидации'[1915].

Они также утверждали: «Правительство скрыло свои претензии на неограниченные полномочия под покровом рассуждений о позициях, подсудности, равенства и секретности, однако суть их заключается в том, что представители исполнительной власти, которые должны получить юридическое одобрение на отслеживание переписки американского гражданина или обыск его чемодана, могут уничтожить этого гражданина без какой-либо необходимости оправдывать свои действия перед судебными властями или общественностью».

В то же самое время в стенах Белого дома администрация Обамы уже готовила юридические обоснования для убийства американского гражданина[1916]. Высказанная правительством угроза уничтожить Аулаки не встретила практически никакого возмущения или вопросов со стороны Конгресса США, тем не менее администрация отлично представляла, что, как только Аулаки будет убит, дело неизбежно снова вернется в суд. Высокопоставленные сотрудники администрации начали допускать утечки разведывательной информации журналистам — они показывали, что Аулаки действует в террористических структурах и принимает активное участие в разработке планов по нанесению ударов по Соединенным Штатам, в том числе с применением биологического и химического оружия.

Администрация уже решила, что будет уничтожать Аулаки, и президент Обама попросил предоставить необходимые аргументы, чтобы доказать правильность этого шага. Главный юрист Государственного департамента Гарольд Кох хотел публично представить материалы дела еще до того, как Аулаки будет убит. Он уже устал выслушивать критику программы преднамеренных убийств от европейских дипломатов и правозащитных организаций. В своей прежней жизни Кох заслужил репутацию юриста либеральных взглядов, выступающего в поддержку прав человека и гражданских свобод. Поэтому его одобрение помогало администрации защитить свою политику покушений в целом, а также подкрепить решение об уничтожении гражданина США без суда.