История военного искусства древности - Евгений Андреевич Разин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причиной гибели Римской империи, как показали классики марксизма-ленинизма, была не валютная катастрофа, а разложение рабовладельческого строя, в результате чего разложилась и римская армия.
4. Военно-теоретическая мысль в период со II века до н. э. по IV век н. э
Многочисленные войны в период со II века до н. э. по IV век н. э. нашли свое отражение, прежде всего, в трудах древних историков. Крупнейшим историком Древнего мира во II веке до н. э. (около 210–128 гг.) был Полибий. Он родился в Греции, но много лет жил в Риме. Полибий был очевидцем и участником Третьей Пунической войны и советником крупного греческого полководца Сципиона Эмилиана.
«Всеобщая история» Полибия охватывает период от Второй Пунической войны (218 г. до н. э.) до завоевания римлянами Греции (146 г. до н. э.). Из 40 его книг до нас дошли полностью первые пять, а другие – лишь в отрывках. Из них мы узнаем о стратегии и тактике римских войск. Описание римских войн, по мысли Полибия, должно было показать мощь Рима и бесполезность сопротивления ему отдельных государств. «Всеобщая история» Полибия была идеологическим оправданием стремления римлян к мировому господству, проповедью римской экспансии, подобной экспансии периода Пунических войн. «История» Полибия должна была убедить народы в необходимости подчинения Риму. Поэтому Полибий неоднократно подчеркивает пользу исторических знаний. «Познание прошлого, – пишет он, – скорее всяких иных знаний может послужить на пользу людям»[254].
Касаясь вопроса о методе исследования, Полибий доказывал необходимость изучать исторические явления в их взаимосвязи, изучать исторический процесс в целом. «Правда, по какой-нибудь части можно получить представление о целом, но невозможно точно познать целое и постигнуть его. Отсюда необходимо заключить, что «история по частям дает лишь очень мало для точного уразумения целого; достигнуть этого можно не иначе, как посредством сцепления, сопоставления всех частей, то сходных между собой, то различных, только тогда и возможно узреть целое, а вместе с тем воспользоваться уроками истории и наслаждаться ею»[255]. Затем Полибий указывал на то, что предварительное ознакомление с целым помогает уразумению частей, а знакомство с частностями много содействует пониманию целого. Этот двойной способ изучения истории он считал наилучшим и следовал ему.
Полибий не просто фиксировал события, но и глубоко их анализировал. Историкам и читателям он рекомендовал обращать внимание «не столько на изложение самих событий, сколько на обстоятельства, предшествующие им, сопровождающие их или следующие за ними»[256]. Полибий требовал изучать войны в связи одна с другой, не разрывая их и не вырывая из общей исторической связи отдельные сражения: «По нашему мнению, необходимейшие части истории те, в которых излагаются последствия событий, сопутствующие им обстоятельства и особенно причины их. Так, мы находим, что Антиохова война зарождается из Филипповой, Филиппова из Ганнибаловой, Ганнибалова из Сицилийской, что промежуточные события при всей многочисленности и разнообразии все в совокупности ведут к одной и той же цели. Все это можно понять и изучить только при помощи общей истории, но не из описания одних войн, каковы Персеева или Филиппова; разве кто-нибудь из читателей вообразит, что предлагаемые этими историками описания одних только сражений дают ему верное понятие о последовательном ходе целой войны»[257]. То, о чем правильно говорил древний историк Полибий, требуя изучать все военные события в связи, сознательно игнорировал Дельбрюк, который историю военного искусства свел к простому перечислению сражений. В основе такого антинаучного подхода лежит продиктованное Клаузевицем извращение связи стратегии и тактики, подчинение стратегии тактическим успехам на войне. Уроки же истории говорят о том, что тактика есть часть стратегии, ей подчиненная, ее обслуживающая.
В своей «Всеобщей истории» Полибий главное внимание уделил войнам, что дало основание военным историкам назвать ее «Военной историей». Полибий был знатоком военного дела, он не только описывал войны и сражения, но и исследовал причины побед и поражений, преимущества и недостатки боевых порядков, тактические приемы, стратегические формы. Его анализ военных событий отличается большой глубиной. Имеются все основания назвать Полибия крупным военным историком рабовладельческого общества.
Из историков II века н. э., которые уделяли большое внимание вопросам военной истории, следует отметить Аппиана и Арриана.
Аппиан написал «Римскую историю» в 24 книгах; полностью до нас дошли 9 книг, часть книг имеется в отрывках, некоторые утрачены вовсе. Сохранились книги, описывающие войны, – «Ганнибалову», «Митридатову», «Гражданские».
Характеризуя Аппиана, Энгельс писал: «Из древних историков, которые описывали борьбу, происходившую в недрах римской республики, только Аппиан говорит нам ясно и выразительно, из-за чего она велась: из-за землевладения»[258]. Маркс говорил, что Аппиан «старается докопаться до материальной подкладки этих гражданских войн»[259]. В этом ценность работ Аппиана.
По словам Аппиана, цель его работы заключается в том, чтобы прославить «доблесть римлян». Причину могущества императорского Рима он видел в том, что римляне «превзошли всех своею доблестью, выдержкой и упорством». Прославляя величие рабовладельческого императорского Рима, Аппиан старался доказать целесообразность порабощения римлянами народов Европы, Азии и Африки. Такова классовая сущность «Римской истории», и именно эта сторона работы Аппиана привлекала и привлекает внимание идеологов реакционных классов.
Арриан одно время был римским полководцем. Его работа «Анабазис Александра» составлена по первоисточникам и дает довольно достоверный материал о войне Македонии с Персией. Обращение римского писателя к македонскому периоду должно было вооружить римских военачальников боевым опытом Александра Македонского и познакомить их с ближневосточным театром военных действий.
Характерной особенностью крупных историков Древнего мира было то, что их исторические взгляды в большинстве случаев являлись наивно-материалистическими, а военная и общая история излагались в тесной, неразрывной связи.
Военно-исторические работы накапливали фактический материал, который требовал теоретических обобщений. В этом направлении и развивалась военно-научная мысль. Военная теория, как таковая, прежде всего, выступала в исторической форме, в виде тематизированных военно-исторических примеров («Стратегемы» Фронтина, Полиена и др.).
Фронтин жил в I веке н. э. Он сочетал военную и государственную деятельность с теоретической работой. В Британии, будучи легатом, он, по словам Тацита, «покорил сильное и воинственное племя силуров, одолев не только мужество врагов, но и природные трудности».
В своей работе Фронтин, прежде всего, дал определение «Стратегемам», как кратким записям исторических «деяний полководцев». В «стратегемах» современные «полководцы получают в свое распоряжение образцы продуманности и прозорливости, которыми будет питаться их собственная способность самим придумывать и создавать подобные военные планы; кроме того, сравнение с уже проверенным опытом
