Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

«В один из вечеров мы спустились в гостиничный ресторан. Оркестр в это время играл неувядаемый альпийский шлягер Высоцкого „Если друг оказался вдруг“. Володя тут же сорвался с места и засеменил к эстраде. Встав к ней вполоборота, он замер с приоткрытым ртом, словно хотел убедиться, что исполняют именно его песню. В этот момент ко мне подошел кинооператор Павел Лебешев и, не скрывая раздражения, бросил:

— Он с тобой, что ли? Убери его! Неудобно!

То был взгляд со стороны абсолютно трезвого человека, обеспокоенного, видимо, «имиджем» Володи, и пренебречь им было нельзя. И впрямь, что-то неловкое, даже нелепое, было в этом зрелище. В позе Володи, в выражении его лица словно читалось: «Неужели все это — не сон, и я — это явь?»…»

Друзья планировали после Ялты отправиться догуливать в Одессу, но этим планам не суждено было осуществиться: за три дня Высоцкий настолько потерял форму, что ни о каком «продолжении банкета» речи идти не могло. Да и деньги почти все закончились. Однако возвращение в столицу было тоже сопряжено с приключениями. Два (!) раза рейс самолета откладывали из-за непогоды, и оба раза Высоцкий и Карапетян возвращались в Ялту, в гостиничный номер Виктора Турова и его жены Ольги Лысенко. Для супругов, которые приехали на юг отдохнуть от мирских забот, оба этих возвращения были равносильны стихийному бедствию: Высоцкий «подшофе» покладистым характером никогда не отличался. Наконец только с третьего раза артиста и его приятеля удалось благополучно отправить по месту их жительства.

Они вернулись в Москву 30 марта, и вечером того же дня Высоцкий дал домашний концерт в доме своего приятеля В. Савича. Песни были относительно старые (годичной и чуть меньшей давности), поскольку новых Высоцкий к этому времени не написал. Среди исполненных им тогда произведений были: «Песенка о слухах» («И словно мухи тут и там…»), «Я не люблю», «Я раззудил плечо, трибуны замерли…», «Я самый непьющий из всех мужиков…» и др.

В начале апреля Высоцкий вновь сорвался из Москвы — на этот раз в Сочи. Компанию ему в этой поездке составил все тот же Давид Карапетян, с которым он буквально не расстается, считая его, видимо, своим талисманом. 7 апреля друзья благополучно приземлились в адлерском аэропорту, откуда на такси добрались до Сочи. Там они без особого труда устроились в интуристовской гостинице. После утреннего шампанского Высоцкий тут же увлек друга на безлюдный пляж, где они совершили свой первый морской моцион. Выглядел он более чем странно. Высоцкий внезапно предложил другу лечь на песок и подышать воздухом. Причем, не раздеваясь. Так они и сделали, улегшись в чем были: Высоцкий в коричневой, до колен, куртке (подарок жены, купленный в парижском бутике), Карапетян — в короткой бежевой дубленке. Так, под шум прибоя, они и пролежали в бодрящей полудреме несколько часов кряду.

В Сочи относительный покой приятелей длился не долго: уже на третьи сутки у них кончились деньги и надо было срочно придумывать, где достать энную сумму для продолжения отдыха. Высоцкий, не долго думая, предложил продать его куртку — подарок Марины Влади. Но друг воспротивился: мол, это же кощунство — продавать подарок! И предложил иной вариант: позвонить своей жене в Москву (как мы помним, вторая половина Карапетяна тоже была француженкой — Мишель Кан). Но Высоцкого этот план не вдохновил, и он, гораздый на выдумки, придумал новый способ добычи средств. Он увлек приятеля в порт, где они стали один за другим обходить тамошние суда в надежде, что их капитаны, узнав в просителе Высоцкого, одолжат ему необходимую сумму. Трюк удался: капитан теплохода «Шота Руставели» Александр Назаренко признался, что его сын буквально тащится от песен Высоцкого, и на этой почве одолжил кумиру своего отпрыска 40 рублей. Забегая вперед сообщу, что этот долг Высоцкий вернет ровно через год — когда вместе с женой совершит на этом теплоходе многодневный круиз.

Пробыв в Сочи несколько дней, Высоцкий внезапно предложил другу «сменить обстановку» — съездить в Армению. Резон в этом предложении был: там можно было и отдохнуть, и денег концертами заработать. Кроме этого, по одной из версий, еще одной целью Высоцкого (не афишируемой) было… совершить обряд крещения в одном из тамошних храмов (в России Высоцкий совершить подобный акт попросту испугался). Карапетяну эти предложения понравились, и он в тот же день позвонил в Ереван, чтобы прозондировать почву на предмет возможной халтуры для Высоцкого. Абонентом звонившего была его пассия Алла Тер-Акопян. Она сообщила, что ей вполне по силам организовать концерт Высоцкого в Малом зале филармонии, где директорствовала ее приятельница.

До вылета оставалось несколько часов, и приятели какое-то время убивали время, слоняясь по аэропорту. Затем стали искать, где бы заморить червячка. Сделать это удалось в столовой для летного состава, куда они проникли благодаря очаровательной стюардессе, с которой познакомились на летном поле. Денег хватило лишь на макароны по-флотски и компот, а с алкоголем вышла накладка — его в этой столовой употреблять не полагалось. Но Высоцкий и здесь нашел выход. Подскочил к какому-то молодому пилоту и, едва тот узнал его, предложил пообщаться в более приличествующей случаю обстановке — в ресторане. Платить, естественно, должен был парень. Он же после ужина посадил своих новых знакомых и в самолет, дав соответствующие пояснения экипажу. Этим же рейсом в Ереван возвращалась футбольная команда «Арарат», и Высоцкий практически весь полет проговорил с ее тренером Александром Пономаревым о футболе (кстати, наш герой настоящим футбольным болельщиком никогда не был, поэтому особого предпочтения никаким командам не отдавал — ему было все едино, что «Арарат», что «Динамо»).

В Ереване гости остановились на квартире средней сестры Карапетяна, Вари, и ее мужа — кинорежиссера Баграта Оганесяна. Оттуда Карапетян сделал телефонный звонок в Союз кинематографистов Армении и договорился сразу о трех концертах Высоцкого под эгидой этого учреждения. Причем концерты должны были состояться в тот же день, чего гости явно не ожидали — они рассчитывали хоть немного отдохнуть с дороги. Но делать было нечего, поскольку они сами до этого просили побыстрей все организовать. В итоге свой первый концерт Высоцкий дал в 16.00 (а прилетели они в 4 утра) в клубе какого-то завода. Перед его началом между Карапетяном и Высоцким возникли разногласия. Если первый настаивал на том, чтобы в концерте были исполнены самые острые песни («Охота на волков», «Банька по-белому» и др.), то второй хотел обойтись более выдержанным с идеологической точки зрения репертуаром. Победил Высоцкий.