Исповедь гипнотезера - Владимир Леви

Но тогда эта причина, самая сокровенная, не сознавалась. Крутились неотвязно только самые пошлые глупости: "А что, если узнают? А как теперь я выгляжу, какое произвожу впечатление? Что сказать и что делать, если…"

— А у тебя как? — хотелось спросить кого-нибудь. — И у тебя тоже?..

Никто не объяснил, что эти желания чисты и святы, потому что это главное влечение жизни — жить, продолжаться — влечение, без которого не было бы ни тебя, ни меня, никого. Зато более чем хватало внушений, что это стыдно. Если бы знать, что врачи считают ненормальным как раз отсутствие влечения. И что это тоже не так!

Если бы объяснили, что у каждого своя жизненная стезя, свое время, своя тайная мудрость, своя норма!..

— Помнишь, ты спрашивал меня: "Зачем меня родили? Зачем живут люди, зачем человек? И вообще все — зачем?.." А я обещал подумать. Я и раньше думал об этом, еще когда был таким же, как ты. Многих спрашивал…

— Теперь знаешь?

— Еще не все.

— А немножно знаешь.

— Вот слушай… Это тоже сказка, но не совсем…

Жила-была Капля. Жила в ржавом кране, таилась себе потихоньку за переключателем, и пока кран не открылся, безмятежно спала.

Но вот однажды непонятная сила устремила Каплю куда-то — куда-то — куда-то…

Стоп!

Закрылась задвижка. А Капля повисла между краном и неизвестно чем. Висит и висит. Ну так что же?.. Обычное для всякой капли, не слишком завидное положение так вот висеть. Между тем сзади уже давно в нетерпении колыхались другие капли: "Эй, кто тут последний? Чья очередь?" — "Последних нет, дура. Есть только следующие!" — "Эй, ты там, не задерживай! Капай!" — "Ой! Молекулу отдавили!" — "Не капайте на мозги!.."

Капля задумалась.

"Кап иль не кап — вот в чем вопрос. Упасть вниз было бы, конечно, по всем правилам, но что дальше?.. А дальше вон — черная дыра! Канализация… А ведь я бы могла быть Росинкой, сиять, отражая солнце на каком-нибудь чудесном цветке… Я бы могла быть брызгой Ниагарского водопада — летела бы, целуясь с воздухом и искрясь, бесконечно летела бы… Господи! Если уж падать, то хоть с дождем на поле, чтобы подпитать какую-нибудь травинку! Или хоть в лужу, чтобы произвести пузырь — кратковременный, но потрясающий! А туда… Нет! Нет! Не хочу!! Не могу!!! А-а-а-а…"

Нет, не упала наша Капля, не упала, а… Испарилась. Ну, а что уж там приключилось с ней дальше, не ведаем.

Только одно скажу тебе по секрету. Мир задуман для Красоты. Капля тоже.

Понимающий мир

Стало быть, всё позволять?

Ни за что: из скучающего раба мы сделаем изнывающего со скуки тирана.

Книгу с названием «Скука» я приобрел в букинистическом. "Это надо же — так назвать", — подумал, увидев. "Психологическое исследование" — подзаголовок.

Книга эта вышла в свет еще перед первой мировой войной. Автор взял на себя труд расклассифицировать все виды скуки, как-то: скука в городе и в деревне; скука вялых и темпераментных женщин, скука мужчин, молодых, старых, холостых, женатых; утренняя и послеобеденная скука чиновников; скука от сознания смертности и так далее.

Читая, сообразил, что до сих пор неведомо для себя страдал восемнадцатью разрушительными видами скуки, а с прочтением прибавился девятнадцатый. Исследованному явлению автор напророчил незаурядную будущность: о прогрессом человечества, утверждал он, будет прогрессировать также и скука.

Я, понятно, заинтересовался, занимается ли кто-либо ныне, когда прогресс набирает вторую космическую скорость, целенаправленным изучением скуки. В чем состоит прогресс скукологии?

По этому вопросу у нас с Д. С. и состоялся небольшой симпозиум у него дома.

— Я вас слушаю… Очень интересно… — вяло пробормотал Д. С, нашаривая что-то на продуктовой полке.

— Устраним прежде всего односторонность подхода, — начал я в мягко-парадоксальном стиле Бертрана Рассела. — "Все жанры хороши, кроме скучного" — никак не могу согласиться с этим демагогическим афоризмом. Кое-какие скучные жанры я, например, поддерживаю и категорически одобряю. Мало ли кому что покажется скучным по недостатку образования. Мне вот, скажем, представляются скучноватыми папуасские языки, а ведь на самом же деле интересно необычайно. Далее, хорошо известно, что наряду с другими состояниями внутренней неудовлетворенности, такими, как, например, хандра, — о чем вы, коллега, в свое время упомянули, — скука является мощным стимулятором жизнедеятельности. Эйнштейн мечтал о должности смотрителя маяка… Болдинская осень…

— А мой подход предельно прост. Вам скучно? Скука — диагност! — перебил Д. С, внезапно войдя в риф-мотранс — Безмыслие, мещанство, пьянь и всякая другая дрянь, безлюбие, бездарный секс и добродетельная ложь, тупая, как вот этот нож, — все, все эти мутные речки, поштучно, вливаются в тупиковое «скучно»! Скука — боль Духа!

Выйдя из транса, Д. С. обратил внимание на юридический аспект. Скука, отметил он, не преследуется законом. Есть вещи, которые запрещено отрицать, осуждать, хвалить, вспоминать, делать-не-делать, но нет таких, от которых запрещено скучать.

В то же время, продолжал он, скука есть самое изысканное наказание как для скукоиндуктора (источника скуки), так и для скукоперцепиента (объекта скуковоздействия). Разумеется, не всегда можно показывать, что тебе скучно, не всегда это вежливо, но всегда можно показать скукиш в кармане. Скука — приговор окончательный и обжалованию не подлежит. У детей, во всяком случае, дело обстоит именно так. Это очень хорошо, что сейчас нам скучно, — добавил он, окончательно успокаиваясь.

И в самом деле, разговор стал скучнеть. Пришлось признать, что скука есть не что иное, как гипнотическое состояние. Очаровывает, парализует, риск не проснуться… Я подчеркнул, что в основе лежат объективные условия.

— Вот-вот! — Д. С. вдруг очнулся. — Скука не имеет объективной основы. Скуки в природе нет! Скука — бред! Нет оснований быть скучным человеком!

— А откуда же происходят скучные люди?

— Оттуда же, откуда и скука.

— Вы только что сказали, что скуки в природе нет.

— В природе нет, но есть в другом месте.

— ?..

— Скука сидит в животе у непонимания.

— В животе?!

(Продолжение следует.)

ВЕЛИКАН С ЛОЖКОЙ

Уважаемый В. Л.

Я прабабушка. У моего внука есть девочка Ирочка, 5 лет. Очень плохо кушает. Мать ее переживает, плачет, а иногда сердится и поступает так: дает хлебушка в ручку девочке, берет ложку, набирает супу: "Кусай! Жуй! Глотай!" Но Ирочка не жует и не глотает. Мама сует ложку с супом насильно в рот. У Ирочки раздутые щечки, мама кричит, Ирочка смотрит на меня, взглядом просит защиты от мамы.

Я, прабабушка, говорю: "Не хочет — не надо, проголодается — попросит сама". Мама обижается: "Не суйтесь не в свое дело". Ирочка плачет.

Я, прабабушка, говорю: "А мы, было время, плакали, что есть нечего. Получали хлеба по сто граммов на сутки, по крошке щипали, сосали, как конфету, черный, ржаной". Мама Ирочки говорит: "И что хорошего из вас получилось?"

Кто из нас прав? Или обе неправы?

Уважаемая редакция!

Мы прочитали отрывок из книги т. В. Л. Леей "Нестандартный ребенок" и с большинством его рассуждений согласны, так как и ранее действовали в основном так же.

Но вот глава "Как не надо кормить ребенка" вызвала целый ряд споров и требует, на наш взгляд, дополнительных разъяснений. Отец нашего восьмилетнего внука требует от нас точного выполнения всех пунктов этой главы. А мы (мать, бабушка и я — дедушка) во многом с ними не согласны.

Начну с пункта 1 — "Не принуждать".

Со времен нашего детства, во времена наших детей и по сегодняшний день мы повседневно слышим в, беседах с врачами и воспитателями по радио, читаем в литературе и твердо усвоили, что режим для ребенка — основная заповедь его воспитания, это самое главное для его здоровья. Во всех пионерских лагерях, во всех санаториях и других учреждениях требуют строго соблюдать режим питания и ни в коем случае не отклоняться от него. Наступило время завтрака, обеда, ужина — изволь идти, никто желания или нежелания ребенка не спрашивает. Из пункта же 1 следует, что не хочешь — не ешь, а когда захочешь — иди ешь. Так понял этот пункт отец нашего ребенка.

Из своей практики мы знаем, что если ко времени принятия пищи ребенок занят интересной игрой, он не ощущает голода, а если и хочется ему кушать, то ведь в данный момент ему больше хочется играть…

(Значит, не так уж голоден? — В. Л.)

Как же быть? Пусть играет? Но ведь так бывает почти каждый день. Значит, сегодня он будет обедать в 14 часов, завтра — в 15, а то и в 16? А когда же ужинать?

Вот пришел ребенок из школы, вскоре должен быть обед (у него ведь распорядок дня), так чего же его спрашивать? Настало время — иди кушать. Если же все обедают, а он занят другим, то кто же его кормить будет?