На полпути с обрыва (сборник) - Кир Булычев

Голос принадлежал Милодару, и комиссар сильно серчал либо делал вид, что серчает.

— Я так виновата, — с трудом произнесла Кора, потому что при виде возвышающегося над ней, руки в боки, комиссара ИнтерГпола из нее как будто выпустили воздух и одновременно исчезла возможность борьбы, страха, отчаяния. Осталась лишь дурнота и сонливость… — Я ничего не сделала, комиссар. Я даже Мишу Гофмана не спасла…

— Значит, подтверждаешь? Я так надеялся, что эти, первые посланцы, чего-то перепутали.

— А эпидемия… двухдневная чума? — спросила Кора. — Жалко Мишу, — сказал комиссар. — Тогда вставай! — Не могу, — призналась Кора. — Сейчас встанешь через «не могу», — пригрозил комиссар. — Ты у нас единственная из агентов, кто знает расположение тамошних помещений. Пойдешь туда.

— Не пойду, — ответила Кора. Несмотря на раскаяние и горе, она была в полуобморочном состоянии.

Рядом с ней стоял доктор… знакомый. Ага, она его видела дня три назад в подвале виллы «Ксения». — Приведите ее в порядок, доктор, — сказал Милодар. — Это невозможно, — сказал доктор. — Вы же видите, человек при последнем издыхании… — Спасибо, — просипела Кора. — Она не потеряла чувства юмора, — возразил Милодар. — Значит, будет жить. Но я объясняю вам все самым простым языком. Мы не знаем, что они там сделали с телом Миши Гофмана. Может быть, он в коме, может быть, они заморозили его тело — может быть, мозг его не разрушен болезнью. Мы не можем оставить агента погибать, если остается хоть маленькая надежда перенести его мозг в другое тело.

— Введите туда сотрудников, поговорите с тамошними военными, объясните им ситуацию…

— Доктор, вы сами не уверены в том, о чем говорите. Сколько это займет времени, при условии, что мы находимся с ними в состоянии войны и они считают, что Земля уже готова для вторжения. Мы должны отражать вторжение, а вы говорите: «Побеседуйте, втолкуйте, объясните!» Чепуха, доктор! У меня есть только одна надежда — Кора Орват. — И как вы себе это представляете? — Очень просто. Вы сейчас приводите ее в рабочее состояние. Заодно давайте ей все, что положено, от чумы. — Она не справится.

— Кора, — спросил Милодар, — если мы сейчас тебя подправим, ты согласна пойти туда обратно? Ты только не бойся. Я буду с тобой.

— Я не боюсь, комиссар, — сказала Кора. — Я не смогу.

— Молодец, — сказал Милодар. — Носилки! Вертолет! Флаер! Даю вам, доктор, пять минут. Через пять минут мы вылетаем обратно в параллельный мир.

— Это невозможно, — ответил доктор, но уже начал обрабатывать Кору. Во флаере, пока перелетали на базу управления. Кору ввели в интенсивный сон. Три секунды сна были равны десяти минутам.

Пока Кора еще спала, ей полностью перелили кровь, сменили костный мозг и очистили внутренние ткани от вирусов двухдневной чумы.

Когда она пришла в себя, в глубокой уверенности, что проспала десять часов, и лишь голова гудела не столько от чумы, как от экзерсисов, произведенных медиками, но в целом, хоть и слабенькая, она чувствовала себя готовой к любой борьбе за справедливость.

Она приподнялась на постели, медики отпрянули, потому что не были еще готовы к столь быстрому ее выздоровлению, по подвалам виллы «Ксения» прозвенели звонки и проревели сирены, призывая к одру Коры комиссара Милодара и милейшую старушку Ксению Михайловну Романову, также готовую к завершающей фазе операций.

— Нормально? — Милодар вбежал в бункер. Был он одет странно и для Коры непривычно. Не будучи еще кадровым работником ИнтерГпола, она не подозревала, что каждый агент, инспектор или комиссар имел несколько форменных мундиров на различные случаи жизни. И сейчас ей пришлось увидеть комиссара Милодара в боевом мундире парадного толка, каковой надевается лишь для ежегодного парада организации в Галактическом центре и символизирует победу над силами беспорядка. От светло-голубого, частично отражавшего свет, туго облегающего мундира с пышными буфами, украшенными горящими переливчатыми эполетами, до высокого головного убора, имеющего происхождение от треуголки Наполеона, но украшенного белыми страусовыми перьями и обильно расшитого золотом, до тяжелых на вид сапог с врезанными в подошвы выдвигающимися бритвами, способными распилить стальную дверь, до, наконец, орденов и знаков, украшающих грудь комиссара, он был мечтой солдафона, сказкой для недоигравшего в детстве фельдмаршала и источником трепета для тех, кто до старости останется в душе капралом.

— Побежали, — сказал Милодар Коре. — Пока переход открыт. Мы им не мешаем. С минуты на минуту они намерены двинуть в него войска. Генерал Лей на белом коне уже гарцует на площади с их стороны. — А мы куда? — еще слабым голосом спросила Кора. — Ты знаешь — спасать и жестоко мстить! — воскликнул Милодар, который тоже недоиграл свою роль в детстве.

— Ах… — Кора поднялась, и ее повело в сторону. Медики подхватили ее, и этим воспользовались костюмеры, вбежавшие за Милодаром. В две минуты Кора была полностью облачена в мундир, подобный мундиру Милодара, однако, хоть она уступала ему в количестве нашивок и блесток, сама тонкая, с высокой грудью, фигура молодого агента еще более привлекала к себе внимание.

— Все! — крикнул Милодар. — Все, все, все! Побежали!

— Сколько времени? — спросила Кора, все еще опустошенная и дезориентированная. — Сколько прошло?

— С тех пор как ты вернулась, прошло восемнадцать минут. Так что ты понимаешь — времени в обрез. — Восемнадцать минут? Я думала, что часов десять. — Эффект мгновенного сна, — заметил доктор. Кора больше не тратила времени и усилий на разговоры — она поняла, что, несмотря на неутоленное желание свалиться и спать еще несколько дней, она сейчас пойдет и выполнит желание Милодара… Это же и ее желание! Если осталась хоть крохотная надежда отыскать Мишу и вернуть его к жизни, то она должна попытаться…

— Взгляни, — велел Милодар, когда они проходили мимо зеркала.

Кора остановилась, замерла, не в силах понять, что за сказочные, словно райские птицы и притом грозные существа глядят на нее — это же Милодар и она… Милодар подхватил Кору.

— Только не терять равновесия, когда будешь там! Они вошли в следующий зал. — Приготовься, — приказал Милодар. Впереди стояли два саркофага. Они стояли вертикально, торчком, и оттого, что так не бывает, у Коры мелькнуло странное сравнение с музеем в процессе эвакуации. Створки саркофагов открылись. — Идем, идем, — сказал Милодар. — Зачем? — спросила Кора.

— Неужели ты думаешь, что мы отправимся туда в естественном виде, чтобы любой сбрендивший полковник мог нас пристрелить?