Кровь Кенигсмарков. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы слишком суровы, Ваше Королевское Высочество, — ответил Мориц, который, конечно же, прекрасно знал свою семейную историю. — Это была великая любовь...
Лизелотта громко расхохоталась:
— Вздор! Каждая мать обязана без остатка посвятить себя детям! И София Доротея получила по заслугам. Как и ее любовник... Он заслужил такую жалкую судьбу, недостойную его великих предков!
— Мадам в курсе того, что с ним случилось? Я думал, что об этом известно лишь моей матери и покойному курфюрсту Эрнсту Августу...
— И его супруге Софии, которой он сам же все и рассказал. А она уже поведала мне о случившемся. И даже о том, что было потом с фон Платенами1. Думаю, вашей матери об этом не известно?
— Вы совершенно правы. После того как они покинули Ганноверский двор, она так ничего и не узнала об их судьбе. И не потому, что не пыталась.
— Они нашли убежище неподалеку от Вены, в маленьком имении, которое даровал им император по доброте душевной. Муж Клары был слеп и прожил еще пять лет. Сама она умерла в 1706 году после тяжелой, медленно убивавшей ее болезни, не пережив невыносимых болей. Ночами она страдала от галлюцинаций, в которых являлись ее жертвы и наводили на нее ужас. Но она так и не раскаялась. Весь остаток жизни она продолжала любить погубленного ею же мужчину. Умерла она в муках... Вы расскажете об этом матери? Возможно, она найдет в себе силы помолиться за эту женщину. Хоть я и не думаю, что молитва может теперь ей чем-то помочь!
— Госпожа фон Кенигсмарк ненавидит ее до глубины души! Она поклялась собственноручно убить ее, если найдет!
1 Графиня Клара-Елизавета фон Платен — бывшая любовница Георга-Людвига (мужа Софии Доротеи). Через нее при дворе стало известно о любовной связи между Софией Доротеей и графом Филиппом фон Кенигсмарком. И сделала она это из ревности, ибо в свое время любила графа Филиппа.
— Стоило доверить это дело Господу! Он знает толк в таких вещах!
— Ваше Королевское Высочество позволит мне задать вам один вопрос?
— Почему нет? Пожалуйста, спрашивайте что угодно.
— Как супруга Эрнста Августа узнала о судьбе фон Платенов?
— Связующим звеном в этом деле оказалась мадемуазель фон Кнезебек. Она тоже бежала в Вену, где вышла замуж. Судьбе было угодно распорядиться так, что поместье ее мужа находилось неподалеку от имения фон Платенов. Как только она узнала о свадьбе Софии Доротеи и прусского короля, тут же вступила с нею в переписку и все той поведала. А молодая королева доверилась мне. В свое время вся эта ситуация с фон Кенигсмарком вызвала в Версале нешуточный интерес. Но я, хоть и была прекрасно осведомлена, предпочла оставить все в тайне. И молчу до сих пор.
— Я благодарю вас, мадам, за оказанное мне доверие... Но все-таки Ваше Королевское Высочество сказали мне, что королева Пруссии несчастна. Почему же?
— Как можно быть счастливой во дворце, который твой муж превратил в казарму? Как можно быть счастливой, когда всех твоих родственников муштруют, как самых настоящих новобранцев? Фридрих-Вильгельм больше солдат, чем король и муж! Он не любит никого, кроме своих высоченных гренадеров!
Чтобы дать Морицу возможность прийти в себя после сделанных им открытий, княгиня немного поболтала с ним на отвлеченные темы. Она испытывала настоящее наслаждение, разговаривая на родном языке. И когда, наконец, решила отпустить Морица восвояси, она позволила ему поцеловать свою руку, запачканную чернилами, и взяла с юного графа обещание обязательно зайти еще.
— Я всегда буду рада вас видеть, мой дорогой мальчик, — ласково сказал она. — Мы с вами выпьем по кружке хорошего пива, и я дам вам несколько советов... А кстати, я правильно понимаю, что сегодня вечером вы будете ужинать с регентом?
— Да, похоже, мне и впрямь окажут эту честь... это удовольствие!
— Не слишком рассчитывайте на удовольствия, милый мальчик. Да, я прекрасно знаю, какие слухи ходят об этих ужинах моего сына и его друзей, которых называют «развратниками». И слухи, к моему сожалению, правдивые. Однако прошлым летом моя внучка, герцогиня де Берри, скончалась. Ей было всего двадцать четыре года... и она была постоянной участницей этих дебошей своего отца... Они были очень похожи, одинаково стремились попробовать все, даже то, что и пробовать-то не следует. Ее смерть глубоко ранила герцога. Если бы он верил в Бога, подумал бы, что это — его наказание, но он не верит. Так что теперь он иначе относится к удовольствиям. Поэтому не рассчитывайте на слишком многое.
— Единственное, на что я надеюсь, — понравиться королю и получить командование!
— Что же, тогда, как мне кажется, вы избрали верный путь.
И в этот момент в комнату вошел слуга с тремя собачонками на поводке — они явно вернулись с прогулки. И они тут же с тявканьем кинулись к хозяйке.
— Вот они, мои любимые малыши! — воскликнула она, снова переходя на французский. — Вы любите животных, господин граф Саксонский?
— Очень люблю, сударыня! Но предпочтение отдаю все-таки лошадям.
— Что ж, вы храбрый человек, граф. Я в вас не ошиблась.
* * *
Также она не ошиблась и относительно ужина с регентом. За регентским столом Мориц увидел некоторых из тех «развратников», о которых кричал весь Париж Там были герцоги де Канийяк, де Бранка, де Ноай, де Брольи и де Ришелье, все пятеро — веселые, вежливые и воспитанные люди. Был еще и бывший аббат Гийом Дюбуа[71], недавно ставший епископом Камбре, с хорошо подвешенным языком — до того, как стать министром иностранных дел, он был наставником Филиппа и его тайным агентом. Как и его наставник, кардинал Мазарини, Дюбуа был самым настоящим трудягой, но не забывал и про придворных красавиц и хорошую еду. Мориц с удивлением обнаружил, что для каждого гостя здесь было свое особое блюдо: вышеупомянутый епископ, например, предпочитал омлет с трюфелями, а де Бранка — острую испанскую еду. Но больше всего графа Саксонского удивило то, что за весь ужин к ним не присоединилась ни одна женщина. Вечером в опере должен был состояться бал, и регент распрощался с гостями, сославшись на срочные дела. Шарль де
