Фантастика 2002. Выпуск 3 - Андреи Синицын

— Поехали, — сам себе скомандовал он.

Майк впился взглядом в экран. Заставка впечатляла, что и говорить, — таких лихих графики и звука, такой динамики и крупных планов Майк еще не видел. Отдаленно все это напоминало старый-престарый «Mechwarrior» — игрушку времен его детства. Замелькали какие-то коридоры, купола, ангары, переходы, забегали люди, залетали ракеты. Взволнованный, хотя и хорошо поставленный голос рассказчика поведал мрачную предысторию, ролик докрутился до конца, после чего на экране появилась иконка генерации персонажа. Роберт выбрал модель «Степной волк», потыкав в меню пальцами, скомпоновал машину, выбрал цвет, размер и логотип на башню, подождал, пока не выскочила надпись «Ready», и вышел на сервер. Под кожухом компьютера чуть слышно зашипел модем.

— Онлайновая, — хмыкнул Майк. — Только по сети.

— Сейчас почти все такие, — кивнул Роберт. — Одному-то какой смысл играть?

— Мы в свое время играли.

Роберт лишь скривился, выражая презрение. Майку вдруг вспомнилось, как Роберт, будучи еще совсем сопливым дошколенком, пришел к нему похвастаться картинкой, которую нарисовал. На картинке было синее небо, серебристый самолетик, сахарные белые подушки облаков и какие-то непонятные квадратики в углу. Квадратиков было пять штук. «А это что?» — Майк указал на них. «А это у самолетика пять жизней», — простодушно пояснил Роберт.

«Совсем другое поколение, — с легкой тоской непонимания в который раз подумал Майк. — Они даже мыслят не как мы».

«Введите свое имя», — появилось на экране. Роберт набрал, естественно, «Роб». Получилось вполне подходяще. Массивный, шестилапый, одетый в глянцевитую обсидианово-черную броню, робот задвигался как кузнечик, повинуясь командам своего юного оператора. Включился режим голограммы, экран «просел» и выгнулся, обрел объем и глубину, задвигался, удерживая картинку в воздухе перед глазами игрока. Иллюзорный пульт боевой машины с той, другой стороны замерцал курсорами, ощетинился табло и индикаторами, раскаленная спица радара забегала по кругу. Роберт осваивался в новой игре так быстро, что Майку становилось не по себе, он за ним просто не поспевал, лишь отмечал про себя: горючее, кислород, радио, батареи… боезапас, броня, антифриз… гидроусилители, подсветка, маскировка… Блин, а это что?

Изображение чуть подтормаживало, местами было смазанным, но в целом вполне приличным.

— Чего он так дергается?

— Коннект плохой, — пояснил Роберт, нажатием кнопки открыл дверь ангара и выбрался на полигон. — Ух ты! — Он повращал башней, осматриваясь. — Здорово!

И двинулся вперед.

…Когда Мелисса через полчаса позвала обоих вниз, «Роб» под руководством Роберта прошел уже половину «обучалки». Майк с трудом уговорил его прервать процесс.

— Паузы нет, — пожаловался тот. — Мне придется выходить.

— Так выходи. Успеешь еще наиграться.

Остаток дня они провели вместе, потом Роберт ушел к себе спать, а Мелисса и Майк остались вдвоем. До утра. «Пара часиков» растянулись на всю ночь.

А едва рассвело, Майк тихонько высвободился из ее цепких сонных объятий, наскоро принял душ и закусил остатками вчерашнего пиршества, потом так же неслышно выскользнул наружу, вывел «Форд» из гаража и вскоре уже гнал машину по шоссе, возвращаясь в город.

Прощаний он не любил: слишком уж большой соблазн остаться они порождали.

Вертолет мчался на восток — транспортный двухвинтовой «Сикорски» последней модели, — мощная, дорогая и красивая машина с опознавательными знаками «OMG» на обоих бортах и гидроподвеской кабины. Полет его был ровен и даже приятен, вибрации вйутри почти не ощущалось. Майк, которого при виде вертолета сперва охватил легкий мандраж, постепенно успокоился: раз в месяц такой перелет вполне можно было выдержать. Как говорится, «издержки производства». Не за красивые глаза же им, в конце концов, такие деньги платят! В конце концов, годовой оборот «Аутфорс Мега Гейме» превышал годовой доход иной какой-нибудь страны из бывшего соцлагеря, и подобную технику она вполне могла себе позволить.

В бригаде Майк оказался единственным новичком. Остальные четверо, судя по всему, летели на свою загадочную вахту далеко не в первый раз. Троих техников звали Том, Уильям, и Рамирес. Их представили друг другу, но спрашивать Майк их ни о чем покамест не решился. Надо будет, сами расскажут.

Старшим был лысый как бильярдный шар толстяк лет сорока. Звали его Хэл. Хэл Риверс.

— Можно — Хэллоуин, — заявил он, когда они обменялись рукопожатием.

— Я Майк, — представился Майк. — Можно — Айвэн.

— Майк? О’кей, Майк, сработаемся, — кивнул Хэллоуин. — В гидравлике смыслишь?

— Вроде бы… А куда мы летим?

— Увидишь.

Том всю дорогу молчал и вертел в руках незажженную сигарету курить на борту запрещалось. Кондовый ирландец, он был высок, краснорож, синеглаз и отчаянно рыж. Рамирес, как будто в противовес ему, был стопроцентный «латинос» — маленький, поджарый, черноглазый и черноволосый, с тоненькими гангстерскими усиками и нервными худыми руками. Уильям, по росту представлявший собой что-то среднее между ними, был темнокож и невзрачен. Из-под его бейсболки, как паучьи лапки, торчали растаманские дрэды; он как заснул, лишь только вертолет поднялся в воздух, так и проспал до самой посадки. У Хэла-Хэллоуина было круглое и добродушное лицо, красное от загара и выражением напоминающее тыкву с известного праздника. Майк начал понимать, откуда взялось это его прозвище.

Пилотов он так и не увидел. Только с летного поля, через окошки кабины — две головы в ушастых зеленых шлемах.

Наконец приземлились. Турбины смолкли, поднятая винтами пыль осела. Майк выглянул в иллюминатор и присвистнул.

Уильям усмехнулся:

— Что, нравится?

Вертолет приземлился где-то в пустыне. То есть не совсем в пустыне — далеко, возле гор, где была тень, виднелись пятна снулой зелени. Но от пустыни окружающий ландшафт отличался очень мало. Насколько глаз хватал — кругом были одни камни, песок, чахлые кустики растительности и бетонные плиты, огражденные рабицей, а поверху еще и колючкой с прожекторами, двустворчатые ворота, пропускная будка. И никого на сотни миль вокруг, только охранники в темном. Невдалеке отбрасывал тень большой изогнутый навес на четырех дюралевых столбах, напоминающий автобусную остановку. Под навесом ржавела какая-то техника. Край крыши оторвался и хлопал на ветру, сама крыша была до крайности худой, можно сказать — дырявой, и не защитила бы даже от маленького дождя. Впрочем, разве здесь могли идти какие-нибудь дожди? Утопия…