Пир стервятников - Джордж Мартин

— Ты кто такой? — спросил Джейме.

— Сир называл меня Сраным Ртом, милорд. — Он поплевал на руки и потер себе щеки — красоту навел, надо полагать.

— Прелестно. Кто здесь главный, ты?

— Я? Хрена с два. — Крошек, застрявших в бороде сквернослова, хватило бы на прокормление целого гарнизона. Джейме не сдержал смеха, и Сраный Рот, приняв это как знак одобрения, тоже заржал, прибавив: — Копье мне в задницу!

— Слыхали просьбу? — обратился Джейме к Илину Пейну. — Возьмите копье подлиннее и вставьте ему.

У Пейна копья не было, но Безбородый Джон Битли охотно кинул ему свое. Пьяный гогот Сраного Рта оборвался как по сигналу.

— Уберите от меня эту хрень.

— Думай вперед, о чем просишь, — посоветовал ему Джейме. — Так кто же здесь главный? Сир Григор назначил кого-нибудь кастеляном?

— Полливера, — ответил другой солдат, — да только его Пес убил. И его, и Щекотуна, и парнишку Сарсфилда.

Снова Пес.

— Почем ты знаешь, что это был Сандор? Ты его видел?

— Нет, милорд, мы сами не видели. Нам трактирщик сказал.

— Это случилось в гостинице на перекрестке дорог, милорд, — подал голос солдат помоложе, с копной желтых волос. На шее у него висело монисто, принадлежавшее ранее Варго Хоуту, — монеты из ста дальних стран, серебряные и золотые, медные и бронзовые, круглые, квадратные, треугольные, вперемешку с кольцами и кусочками кости. — Трактирщик клялся, что сделал это человек с наполовину сожженным лицом. С ним был еще мальчонка-оборвыш. Они изрубили Полливера со Щекотуном на куски и уехали вниз по Трезубцу, так нам сказали.

— Вы послали за ними погоню?

Сраный Рот сморщился, словно от боли.

— Нет, милорд, не послали, едрена мать.

— Если пес взбесился, ему следует перерезать глотку.

— Ну, я Полли не сказать чтоб сильно любил, а Пес сиру братом доводится, ну и…

— Тут мы оплошали, милорд, — вмешался солдат с монистом, — но надо быть сумасшедшим, чтобы лезть в драку с Псом.

Он посмелее других, отметил про себя Джейме, и пьет меньше, чем Сраный Рот.

— Струсили, стало быть.

— Не то чтобы струсили, милорд, — просто оставили его людям получше нас. Сиру, к примеру сказать, или вам.

Да, будь у меня две руки… Джейме себя не обманывал. Теперь Сандор его бы прихлопнул как муху.

— Как тебя звать?

— Раффорд, милорд, но все меня кличут Раффом.

— Собери весь гарнизон в Зале Тысячи Очагов, Рафф. И пленных тоже, я хочу на них посмотреть. И этих гостиничных шлюх. Не забудем и Хоута. Известие о его смерти огорчило меня, и я хотел бы взглянуть на его голову.

Голову принесли, и оказалось, что козлу перед смертью отрезали губы, уши и нос. Несмотря на эти увечья и выклеванные глаза, Джейме с уверенностью опознал его по жидкой бороденке длиной в два фута. На черепе, кроме нее, сохранилось лишь несколько клочков плоти.

— А тело где? — спросил Джейме.

Все потупились, и Сраный Рот наконец промямлил:

— Сгнило, сир. И съедено.

— Один пленник все просил есть, — пояснил Раффорд, — вот сир и велел накормить его жареной козлятиной. Для начала сир отрубил Хоуту руки и ноги, они и пошли на жаркое.

— Почти все сожрал тот жирняга, — добавил Сраный Рот, — но сир велел, чтобы всем пленным дали отведать. И самому Хоуту тоже — чтоб, значит, сам себя ел. Мы в него пихаем, а он ноет, и жир по бороденке течет.

Твои псы взбесились оба, отец. Джейме вспомнились сказки, которые он слышал ребенком в Бобровом Утесе, о безумной леди Лотстон, которая принимала ванны из человеческой крови и устраивала людоедские пиры здесь, в этих самых стенах.

Месть внезапно утратила для него всякий вкус.

— Выброси это в озеро. — Джейме кинул Пеку голову Хоута и обратился к собравшемуся гарнизону: — Пока лорд Петир не прибудет сюда, чтобы вступить во владение, Харренхоллом от имени короля будет командовать сир Бонифер Хасти. Желающие, буде сир Бонифер их оставит, могут перейти под его руку. Остальные отправятся со мной в Риверран.

Люди Горы переглянулись, и кто-то сказал:

— Сир обещал нам щедрое вознаграждение.

— Так и было, — подтвердил Сраный Рот. — «Щедрая награда всем, кто воевал под моим стягом». — Все остальные согласно загудели.

— Всякий, кто останется здесь, — заявил, подняв руку, сир Бонифер, — получит сто акров земли. Надел этот увеличится вдвое, когда владелец женится, и втрое, когда у него родится первенец.

— Земля, сир? — плюнул Сраный Рот. — Наклал я на эту землю. Была б нам охота в ней ковыряться, мы, с вашего позволения, так и сидели бы дома. Щедрая награда, сказал наш сир, — стало быть, золото.

— Если вы недовольны, ступайте в Королевскую Гавань и подайте жалобу моей дражайшей сестре. Займемся пленными, — сказал Джейме Раффорду. — Начнем с сира Вилиса Мандерли.

— Это жирный, что ли?

— Надеюсь, что так. И не вздумай сказать, что он умер, иначе вы все разделите его участь.

Надежды Джейме обнаружить в темницах Шагвелла, Пига или Золло успели развеяться. Скоморохи разбежались все до единого, бросив Варго Хоута на произвол судьбы. Из людей леди Уэнт в подземельях осталось трое — повар, отворивший калитку сиру Григору, согбенный оружейник Бен Чернопалый и девушка по имени Пиа, сильно подурневшая с тех пор, как Джейме уехал из Харренхолла. Кто-то сломал ей нос и выбил половину зубов. Увидев Ланнистера, она бросилась ему в ноги, плача и судорожно сжимая его колени, пока Могучий Вепрь не оттащил ее прочь.

— Больше тебя никто не тронет, — пообещал ей Джейме, но она лишь расплакалась еще пуще.

С другими узниками обращались несколько лучше. Среди них оказался сир Вилис Мандерли и другие знатные северяне, которых Гора взял в плен на бродах Трезубца. Все эти рыцари, за которых полагался немалый выкуп, были грязны и оборваны. Некоторых украшали свежие синяки, кое у кого шатались зубы и пальцев недоставало, но раны у них были аккуратно перевязаны, и голодными они не сидели. Понимали ли они, каким мясом их кормят? Джейме решил, что лучше об этом не спрашивать.

Заключение сломило их всех, особенно сира Вилиса, толстяка с кустистыми усами, тусклыми глазами и печально обвисшими брылами. Услышав, что его отвезут в Девичий Пруд и там посадят на корабль, идущий в Белую Гавань, он повалился на пол и разрыдался еще громче, чем Пиа. Потребовалось четверо, чтобы его поднять. Слишком уж ты налегал на жареную козлятину, подумал Джейме, испытывая жгучую ненависть к этому проклятому замку. Харренхолл за свои триста лет пережил больше ужасов, чем Бобровый Утес за три тысячи.

Джейме приказал развести огонь в очагах большого чертога, и повар заковылял обратно на кухню — готовить еду для вновь прибывших. «Только не козлятину», — предупредили его.