Тайна «Libri di Luca» - Миккель Биркегор

Затем все тело его охватил нестерпимый жар.

Выйдя в коридор, где никто уже не мог их видеть, Мухаммед и Катерина обнялись.

— Куда же вы пропали? — спросила Катерина.

— Попасть внутрь оказалось нелегко, — ответил Мухаммед. — В конце концов пришлось попросить охранников одолжить нам свои мантии.

— А где Хеннинг?

— Сидит там, сверху, — сказал Мухаммед, кивая в сторону ведущей наверх лестницы. — Начал читать какую-то книгу, которую мы там обнаружили.

Они поспешно поднялись на следующий ярус читального зала. Длинные прямые ряды стоящих там столов и стульев составляли разительный контраст с хаосом, царящим на нижнем этаже. Почти в самом центре зала в нескольких метрах от междуэтажного перекрытия сидел на стуле Хеннинг с книгой в руках. Подойдя ближе, они услышали, что он читает вслух. Речь его при этом была отчетливой: он вещал.

— Осторожно, — сказала Катерина, удерживая Мухаммеда. По странице книги, которую читал Хеннинг, пробежала искра. — Он реактивирован.

— Это опасно? — с тревогой спросил Мухаммед.

— Не имею понятия, — вздохнув, ответила Катерина. Она приблизилась к Хеннингу и стала вглядываться в его лицо. Глаза его неотрывно смотрели в книгу, однако казалось, что видят они там больше, нежели просто буквы и слова. На лбу его выступили крупные капли пота, щеки порозовели.

— Он в отключке, — констатировал Мухаммед.

— Оставь его в покое, — сказала Катерина и отошла к перилам.

Оказалось, они расположены как раз над тем местом, где была установлена кафедра, так что Катерина могла охватить взором весь нижний этаж. Йон по-прежнему стоял и читал, не обращая никакого внимания на лежащие вокруг него неподвижные людские тела, разбросанные в беспорядке свечи и книги. Электропроводка через равные промежутки времени начинала искрить, и в атмосферу читального зала выбрасывались мощные заряды энергии; между Йоном и восемью реактивированными Чтецами, окружившими кафедру, иногда пробегали короткие яркие молнии. Похоже это было на то, будто Йон и Чтецы подпитывают энергией друг друга. Порой, по-видимому, молнии вспыхивали спонтанно, но иногда они тянулись последовательно от одного к другому, словно передавались по эстафете.

— Вот дерьмо! — сказал подошедший к ней Мухаммед. — Какого дьявола, что там происходит?!

Еще до того, как Катерина успела ответить, позади них раздался шум. Тело Хеннинга вытянулось, затем неестественно изогнулось. В уголках рта его появилась пена, вместо прежнего отчетливого чтения послышалось неприятное шипение. Катерина сделала шаг к Хеннингу, однако остановилась, не решаясь прикоснуться к его телу, которое внезапно начала бить крупная дрожь. Взгляд вещающего, пустой и остекленевший, был не устремлен теперь в книгу, а обращен вверх. Из одной ноздри Хеннинга к уголку рта протянулась полоска крови.

— Хеннинг! — с отчаянием вскричала Катерина. — Ты меня слышишь?

Хеннинг никак не отреагировал.

Катерина не знала, что делать. Ей хотелось обнять Хеннинга, прижать его к себе, но на это она не решалась. Из глаз ее потекли слезы. Не в силах оторвать взгляд от скорчившейся перед ней фигуры, девушка сделала шаг назад и прижала ладони к щекам.

Сотрясавшие тело Хеннинга судороги прекратились так же резко, как начались, лицо его снова приняло обычное выражение. Потом глаза его закрылись, и он бессильно обмяк на стуле.

Мухаммед осторожно подошел к Чтецу, некоторое время постоял, вглядываясь в его лицо, а затем приложил два пальца к шее, пытаясь нащупать пульс. Так прошло несколько секунд. Наконец, тяжело вздохнув, Мухаммед убрал руку.

— Мертв, — сказал он, разглядывая собственные пальцы.

Над кладбищем разразился дождь. После предыдущей темной сцены картину просто необходимо было освежить. На смену бензиновой вони пришел аромат сырой травы и цветов.

— Bay! — произнес Ремер. — Что за прелестное маленькое интермеццо!

Возникло еще одно туманное облако, которое быстро начало приобретать материальные формы. Ремер ухмыльнулся:

— Сдавайся же, Кампелли. Нас ведь уже восемь против тебя одного.

Внезапно ухмылка его застыла, брови нахмурились. Оказалось, что новым появившимся был Хеннинг.

Он стоял и недоуменно оглядывался по сторонам.

— Хеннинг! — с искренней радостью произнес Йон.

Сориентировавшись в новой обстановке, тот наконец заметил Йона.

— Йон! — воскликнул он. — Да ведь это же ты!

Зарычав от досады, Ремер вытянул руки в том направлении, где стояла фигура Хеннинга. Сразу же вслед за этим подул сильный ветер.

— Не обращай внимания, Хеннинг! — крикнул Йон. — Это все нереально. Соберись!

Хеннинг растерянно смотрел себе под ноги. Ветер усиливался. Вокруг фигуры Хеннинга вырос небольшой смерч. Он был похож на трубу, начинающуюся от самой земли и поднимающуюся на высоту роста Чтеца. Поднятые ветром комья земли и палые листья кружились все быстрее.

— Катерина!.. — кричал Хеннинг. — Она… — Ветер уносил его слова вдаль. — Молнии… нужно вернуться… прочь! — По лицу его было видно, что он начинает паниковать.

Йон попытался укротить смерч, однако помощники Ремера не позволили ему этого — они объединили усилия, и круговращение вокруг фигуры Хеннинга ускорилось. Тогда Йон попытался перенести смерч в сторону, но это ему не удавалось. Силуэт Хеннинга стал нечетким. Крики его полностью потонули в свисте ветра, очертания тела с каждым мгновением делались все более размытыми. В конце концов фигуру его уже нельзя было даже разглядеть в центре разбушевавшейся стихии.

Внезапно смерч стих, и на землю дождем посыпались кружившиеся в воздухе комки почвы, листья и мелкие камешки. Хеннинг исчез.

Ремер сделал вид, что внимательно изучает кучку мусора на том самом месте, где еще минуту назад стояла фигура Чтеца.

— По-видимому, ты прав, Кампелли, — наконец сказал он. — Все дело в вере. — Он усмехнулся. — Однако думается мне, самого лучшего зрелища мы пока еще не видели.

Обстановка вновь изменилась: небо прорезала молния, снова пошел дождь. Сначала это были крупные редкие капли, потом они стали падать чаще, пока не превратились в тонкие хлесткие струи. Трава начала быстро расти, стены кладбища раздвинулись, давая место рядам новых могил и белых крестов, выделяющихся на фоне серых туч.

Ремер расхохотался, и это был смех маньяка.

— Нас ничто не в силах остановить!

Картина вновь наполнилась богатством деталей. Йон стал различать структуру коры деревьев, микроскопические наросты плесени на надгробных плитах и змей, ползающих под ними, капли влаги, скапливающиеся в вырезанных на камнях надписях. Все эти мелочи нахлынули мощной лавиной, переполнили его воображение, едва умещаясь в голове; ему казалось, что он в любой момент может лишиться чувств.