Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Тамара Шатохина

Мой французский отличался от современного, но никого это не удивляло – иностранцы часто владеют более добротным, «классическим» языком, чем его носители. Знание языка оказалось великим благом, благодаря этому многие сложности были обойдены, как например – по моей просьбе при выдаче автомобиля нам любезно забили в навигатор самый короткий путь до Ло.

В Париж, до которого было рукой подать, решили не заезжать. Целью нашей поездки была деревня. Я много раз представляла, как это будет… ну и со всеми вытекающими – нервы, плохой сон. В принципе, вполне объяснимое волнение в моей ситуации.

- Мы почти у цели. Так… что у нас за сложности? Ты совсем замолчала, - Георгий сбросил скорость и припарковался на обочине.

- Никаких, - удивилась я, - молчу, думаю. Ну, нервничаю – да. Боюсь… а что такого? Боюсь увидеть там свою могилу.

- Странные опасения… при том, что ты обязательно её увидишь. Скорее всего, тело положили рядом с мужем – это нормально.

- Я понимаю, что просто тело. Но у меня гадски богатое воображение. Я стану представлять себе. И особенно - Франсуа у края этой ямы. Напиться хочется, - виновато призналась я, глядя в сторону.

- Сделаем. Всё бы решалось так просто, - покладисто согласился муж, проворачивая ключ в замке зажигания.

Наверное, нужно было сразу озвучить свои страхи, а не обсуждать всю дорогу красоты пейзажа. Но моё солнце не обманешь. Я положила руку на его колено и прикрыла глаза. Так спокойнее.

Мы уже проехали Божё и катились по асфальту дальше. Мягкие сидения и кондиционер даже в крохотном авто делали поездку комфортной, насколько это возможно. А мне вспоминалась немилосердная тряска в карете и расстояния, растянувшиеся, кажется даже не масштабно, а во времени. Та дорога, на которую ушло бы несколько суток, мы легко преодолели за несколько часов. И время, и расстояние… Все это очень относительно и зависит от нашего восприятия и возможностей.

Последний поворот и глазам открывается Ло. Дыхание перехватывает и чувство – сердце сжимается.

- Остановись тут, пожалуйста. Сейчас… я соберусь, - пришлось признать свою слабость. Выйти из машины и подышать – хорошая попытка успокоиться.

- Соберись, - вытерев руки влажной салфеткой, Георгий вышел вслед за мной и встал рядом. Протянул бутылку с водой и таблетку: - Глотни… А вечером хорошенько напьемся – обещаю. Не держи только в себе, Машунь, запирать нельзя – разорвет. Плачь, если нужно, у меня тут пачка носовиков.

- Да заколебалась уже, веришь? – злилась я на себя, - смотри… вон на склоне – Замок. Или шале.

- Вижу, знаю, - доложил он и сердце моё ухнуло! Куда-то вниз или вверх?

- Фото не раз видел, - внимательно рассматривал он открывшийся живописный вид, - на замок в полном смысле не тянет, но что штука крепкая – не поспоришь. Мрачновато, правда, а может просто день пасмурный? А сейчас мне спокойнее. Знаешь почему?

- Уммм? – в упоении любовалась я видами Ло. До слуха уже доносится шум воды на перекатах. И пахнет… нет, возле машины пахло машиной.

- На дедовский дом чем-то смахивает, - объяснил муж, - тоже построен квадратно-гнездовым, но посвежее и веселее. Если тебе нравится этот, тот точно зайдет. Остановимся в гостинице?

- Не сразу, - решилась я, - поезжай тихонько. Я скажу, где остановиться.

Ло во многом остался таким же. Изменения были – я видела это даже на фото. Это и крыши, крытые аутентичными материалами, но сделанными по современным уже технологиям, и окна, и асфальт, опять же на главной улице. Так же было почти безлюдно и снова это не вызывало ощущения заброшенности.

- Здесь, - скомандовала я, - паркуйся и пошли.

- Куда, Мань?

- На кладбище.

Обойдя стены замка, я собиралась пройти дальше по той самой тропе – самой короткой, но тормознулась на пятачке, где когда-то мы с Раулем любовались сельскими видами. Здесь он сделал то страшное признание и предложение мне. Остановилась там на минуту, пережидая то, что творилось в душе. Георгий крепко обнял меня, чуть встряхнул.

- И меня уже давит. Пошли. Накручиваешь себя… еще больше, - и, взяв меня за руку, повел за собой.

Не задумываясь уже, я тянулась за ним. На распутье, перекрестье тропинок он на миг остановился и безошибочно свернул направо. Я уже ничему не удивлялась и не спрашивала ни о чем. Мы приближались к месту моей гибели. И – ничего. Этого момента или воспоминаний я не боялась. А может достаточно уже натряслась. Или таблетка работала?

Скоро стало видно место захоронения, но не совсем так, как я ожидала. Тогда это был просто холмик, для Рауля был заказан тёсаный камень в виде домика с надписью на нем – так было принято. Не всем доступно было сооружение настоящего родового склепа и его условно изображали таким вот образом. На момент моей смерти надгробие еще не было установлено. Сейчас здесь стоял строгий камень с подобием крыши и скупая надпись – Рауль Этьен де Монбельяр.

Я только скользнула по ней взглядом и напоролась им на очередную – Маритт де Монбельяр. И здесь не потеряла сознания, а просто прошла к третьему захоронению. И… «Жак Дешам». Сердечный укол не образное выражение – я получила его. Дернулась назад, цепляясь за Георгия. Втянула в себя воздух, прикрывая глаза… Ну понятно же, что до этих пор он дожить не мог. Отчего больно-то так?! Господи!

Ровный голос мужа вырвал меня из непонятного состояния – паники, отчаяния?

- Вот и ответ на вопрос о вакцинации. Анестезия, пенициллин – тоже в топку. Даньке дорога в аналитики. Логика железная, всё просто – не случилось, потому что не смоглось. Причину мы теперь знаем. Кто-нибудь еще был вами обучен?

- Нет, - удивилась я, - нет, ты что? Наказуемо – мы не стали никого привлекать.

- И опять всё логично – пока существовал запрет, пока его не сняли, пока не пришло время… Сколько ему было на момент смерти? – говорил он и говорил. И от того, что все мои мысли, догадки и страхи облекались им в слова, становилось не так жутко. Уже ощущалось почти обыденно – стоять вот так и разумно рассуждать о вещах запредельных. И они переставали быть такими, воспринимаясь уже иначе – как почти заурядный, хотя и грустный факт.

- Под шестьдесят ему было. Ты считаешь, он умер