Жизнь за трицератопса (сборник) - Кир Булычев

Они посмотрели вокруг и на окружающих.

Они сказали себе и окружающим:

– А какого черта я здесь делаю, если мой бизнес в Детройте без меня погиб, а на мое место в вертепе Лас-Вегаса уже взяли Ханку из Катовиц!

И все эти люди, за малым исключением, ринулись к автобусной станции. Но тут же выяснилось, что все они в знак примирения с Россией порвали в клочья свои американские паспорта и внесли свои наличные доллары в Фонд защиты матерей-одиночек.

Несчастные эмигранты стояли толпами на автобусной остановке, и многие рыдали. А коренные жители Гусляра, которые туда-сюда через океан не шастают, стояли вокруг и сочувствовали.

– Допрыгались, – с добрыми улыбками говорили они.

– Ни себе ни людям…

– Привет звездно-полосатому флагу!

И прочие фразы.

В этот момент мимо проходил Ходжа Эскалибур. А может, он проходил не случайно.

Он остановился на краю толпы, от которой исходило напряженное гудение взрослых голосов и писк детских, и стал смотреть на людей любовно, как и положено основателю секты.

– Домой хотите, болезные? – спросил он.

– Разве не видишь? – послышался в ответ общий крик.

– Значит, так, – сказал прорицатель. – Желающие улететь бесплатно в Соединенные Штаты сдают мне по обручальному колечку либо по бранзулетке соответствующей стоимости.

И оказалось, что у каждого нашлось что-то ценное.

Помощницы Ходжи Эскалибура стояли за ним и собирали подношения в корзины.

И надо сказать, что во всех других российских городах, где скопились эмигранты, голограммы Ходжи Эскалибура повторяли его слова и жесты.

Ровно в двенадцать часов Ходжа Эскалибур взмахнул руками, и все россияне, живущие в Америке, превратились в больших морских птиц типа альбатрос.

Ходжа махнул им, и птицы косяками, стаями, а то и полчищами поднялись в небо и взяли курс на Запад.

А в это время Гаврилов с товарищами возвращались с неудачной утренней охоты.

Шум сотен тысяч крыльев как ураган несся над ними.

– Гуси! – закричал Гаврилов и принялся палить по птицам.

К счастью, Ходжа издали увидел, как он поднимает ружье, и навел на него временную слепоту.

Американцы улетели. Без потерь.

Минц этого почти не заметил, потому что был углублен в новую проблему.

«Почти» не означает «совсем».

Все же Минц спросил у Корнелия:

– Куда все американцы делись?

– Их Ходжа в птиц превратил, – сказал Удалов.

– Ну вот! – рассердился Минц. – Это же совершенно антинаучно. А потому импоссибл. Гнать таких жуликов!

Ходжа Эскалибур все слышал и загадочно улыбался.

Пока не известно, волшебник он или инопланетянин. А может, и то и другое. Но людей любит и человечеству помогает.

Хроноспай

Максим Максимович, внук Корнелия Удалова, школьник десяти лет от роду, был недоволен содержанием учебника истории. Об этом он сообщил профессору Минцу.

– Дедушка Лева, – сказал он, – у меня масса сомнений. А у Валентины Семеновны – ни одного.

– Объясни, друг мой, – попросил профессор Минц, гениальный ученый, давно уже проживающий в достойном уединении городка Великий Гусляр.

– Я ее спрашиваю, а правда Иван Сусанин завел в лес целый польский полк интервентов? Она говорит – нет сомнений. А я думаю, чего ж это поляки по собственным следам обратно не вернулись? Тайна? Историческая загадка?

– А в самом деле… – произнес Лев Христофорович. – Что им помешало?

– Ничего!

– Может, вечер наступил? – сказал Минц. – В темноте они и погибли.

– Хорошо, – сказал юный скептик, – но сомнения остаются?

– Остаются.

– Другой пример, – сообщил Максимка. – Татаро-монгольские захватчики завоевали Русь. А Новгород не завоевали. Тоже в лесу заблудились?

– Ну, тому много причин, – сказал неуверенно Лев Христофорович.

– Вечер наступил? – Глаз у школьника был хитрый и даже насмешливый.

И ясно – детям порой надоедает, что взрослые имеют право их учить, хотя сами учились паршиво. Каждый взрослый дурак выпячивает пузо и начинает вещать, как телевизор.

– И много у тебя сомнений? – спросил Минц. Он был поумнее многих взрослых, иначе Максимка и не стал бы с ним советоваться.

– Миллион, – сказал Максимка. – И не знаю, что делать.

– Что же у тебя намечается в четверти по истории? – догадался спросить Лев Христофорович.

– Не исключено, что натяну на трешку, – ответил Максимка. – Но я ни в чем не виноват. Я даже книги исторические читаю. И если бы не было у меня сомнений, мог бы рассчитывать на четыре с плюсом.

– И чего ты от меня хочешь?

– Говорят, что вы большой ученый.

– Я с этим не спорю.

– Вам даже Нобелевскую премию обещали.

– Но, к сожалению, не решили, по какому разряду мне ее дать. Физики, химики и биологи передрались за право выдвинуть меня на эту премию.

Лев Христофорович не лукавил. И в самом деле, слухи о таких спорах и разногласиях до него докатывались.

– Так помогите. А то мне роликов не видать как своих ушей. Даже трояков в четверти предки не дозволяют. Издевательство над честным человеком.

– А как я тебе помогу?

– Сделайте приборчик, чтобы можно было заглянуть в прошлое. Одним глазком. И посмотреть, как все это случилось на самом деле. А в случае необходимости ткнуть носом в правду истории нашу Валентину.

– Во-первых, тыкать носом любимую учительницу – грех, – сказал Минц. – Во-вторых, машина времени в принципе невозможна. И если тебе скажут, что ее уже изобрели, можешь плюнуть в рожу тому человеку.

Тогда будущий историк топнул ножкой и сильно осерчал на профессора Минца, потому что решил, что старик притворяется. Нельзя придумать? А ты постарайся. Так он и сказал профессору:

– Не можете придумать, запрещено, а вы через запрещено!

Минц только усмехнулся.

Но сам крепко задумался.

Если Лев Христофорович крепко задумывался, то миру лучше всего было замереть в ужасе или в предвкушении близкого счастья.

Каких только гениальных открытий или роковых изобретений не рождалось в такие моменты в гениальной голове профессора. И если природа ставит на пути Минца препоны в виде физических запретов, он просто сметает эти запреты.

Разумеется, мы с вами знаем, что путешествие во времени невозможно. И, за редкими исключениями, оно не происходит. Профессор это знает куда лучше нас с вами. Поэтому он ищет и находит обходный маневр. Нельзя путешествовать – значит, можно подглядывать.

Нельзя подглядывать, можно принюхиваться, нельзя нюхать, можно слушать… и так далее.

Не будем углубляться в теорию и практику темпоральных перемещений и псевдоперемещений, просто представьте себе небольшой спутник Земли, который кружится с невероятной скоростью в направлении, противоположном вращению нашей планеты. Через какое-то время он исчезнет с экранов слежения, потому что вкрутится в прошлое. Прибавим скорость – спутник вообще исчезнет.