Единственная на всю планету. Дилогия - Ищенко Владимирович

Не теряя больше времени, Ольга придвинула к кровати Бориса один из двух оставшихся стульев и взялась за лечение. Пять минут она только исследовала многочисленные повреждения тела и намечала план лечения. Еще столько же времени она накачивала парня силой и только после этого приступила к лечению. Пяти личностей оказалось мало, и от них отпочковались еще две. Воздействия нужно было запускать поочередно в определенном порядке, контролируя запуск восстановления… В общей сложности она их создала около полусотни. Почти ничего из того, что сейчас было сделано, она еще не успела опробовать на практике. Опустошенная, чувствуя слабость и накатывающееся безразличие, она вернулась из мира магии и увидела, что мать Бориса оттаскивает от кровати невысокого пожилого врача.

— Клава, что с вами? — пораженно вопрошал он. — Что вы делаете, вы же порвете мне халат! И что делает эта девушка у кровати вашего сына?

"Это он еще не видел медсестру, — подумала Ольга. — Крику было бы!"

Она взяла под контроль врача с матерью Бориса, после чего начала срочно чистить память всем троим. Медсестра забыла о посетителях палаты, врачу она тоже стерла все воспоминания за последние полчаса. Клавдия Петровна лишилась памяти, начиная с того момента, когда в ее квартире прозвучал вызов домофона. Ольга сняла с медсестры халат и шапочку и надела все это на себя. Закрыв лицо руками, она создала совмещенную с собой иллюзию врача и, раздавая всем встречным установку на безразличие, быстро пошла обратно. Сразу за терапевтическим отделением стояли несколько мягких скамеек для посетителей и вешалки, с одной из которых она сняла свою куртку. На лестнице ей никто не встретился, а на вахте первого этажа сидела одна медсестра, а охранник куда-то ушел. Ее Ольга взяла под контроль и заставила повернуться к себе спиной.

— Ну как он? — встретил ее вопросом Нор.

— Если это работа Витальки, я его со света сживу! — зло сказала Ольга. — В Борьке живого места не было! Без моего вмешательства он остался бы инвалидом.

— Много наследила?

— Ни у одного встречного обо мне не останется ни малейших воспоминаний, — с гордостью сказала Ольга. — Как я и говорила, было очень трудно. Странности, конечно, будут. Человек тридцать забыли, что они делали в последние минуты. Наведенное равнодушие остается еще долго, поэтому никто из них этому значения не придаст. Хотя, когда поднимется шум, кое-кто может вспомнить. Но большинство больных к тому времени уже выпишут, а медицинских работников было немного. Еще две странности — это появление в реанимации матери Бориса и исчезновение халата с одной из медсестер. Но матери я оставила наведенное воспоминание о том, что посетить сына — это ее идея, а девушке внушила, что она свой халат умудрилась чем-то запачкать, сняла и отдала в стирку. Сейчас она наденет запасной халат, а врач, по-видимому, хорошо знающий семью Пановых, позвонит мужу Клавдии Петровны, который ее увезет домой. Финита!

— Для экспромта сработано чисто, — согласился Нор. — Но кое-что все-таки может всплыть, когда у Бориса восстановятся отбитые внутренности и вырастут новые зубы. И с нами все равно могут связать, хотя бы из-за секции и всех странностей с твоими учениками. Хотя, ты права — доказательств никаких. Но те, кому положено, все равно заинтересуются и начнут копать. Сможешь ты сидеть тихо пару лет?

— Секция была глупостью, признаю, — согласилась Ольга. — Только с этим уже все равно ничего не поделаешь. И что ты хочешь? Чтобы я бросила своего ученика в таком состоянии? Я ведь в его несчастье, хоть и косвенно, но виновата! Хрен им всем! Ладно, время идет, а мы с тобой вместо дел занимаемся трепом. Подумать о будущих неприятностях время еще будет!

— Идем к Тарасовым?

— Да и побыстрее, а то уже начало темнеть. Заходить к ним в квартиру не будем. Берем Витьку под контроль, заставляем одеться и выводим на улицу. Поскольку я не уверена, что он вернется в квартиру своим ходом, чистим память всем, кто нас с ним увидит в подъезде.

— Понятно, что ты его хочешь допросить. А что дальше, если он виновен?

— Есть одна задумка, — ответила она. — Но я не хочу забегать вперед, может быть, еще ничего не выйдет.

— Надо было все-таки взять такси, — сказал Нор, когда они зашли в нужный двор. — Еще полчаса и окончательно стемнеет. Давай пойду я, а то у нас повсюду ходишь одна ты.

— Никто никуда не пойдет, — возразила Ольга. — Я передумала. Зря я, что ли, изучала высшую магию? Буду выманивать этого паразита по образу. Его рожу я помню прекрасно, а расстояние здесь небольшое.

— А Борьку нельзя было так же вылечить? — спросил Нор. — Без того, чтобы переться в палату?

— Можно, — кивнула Ольга. — Только в его случае мне бы на это потребовалось полдня. Поставить машину возле больницы и лечить. Увы! Не было у меня ни столько времени, ни машины. Разве что завтра взять под контроль таксиста, а потом компенсировать ему потерянный заработок. И потом у Бориса все слишком сложно, а я с высшей магией только начала осваиваться. Ладно, что сделано, то сделано. Все, не мешай.

Она застыла на несколько минут, по прошествии которых из подъезда вышел одетый в зимнее пальто Виталий и деревянной походкой направился к ним.

— Получилось! — радостно сказала Ольга. — Здорово, теперь во многих делах будет меньше мороки! Первый раз работала по образу, и все получилось. Не вмешивайся, я его сама допрошу. Виталий, иди сюда, родной! Колись, кто бил Борьку Панова?

— Есть одна компания, — равнодушно ответил он. — Три штуки заплатил, они его и отпинали.

— А чем ударили по голове? — спросил Нор.

— А я знаю? — ответил Тарасов. — Я в это время сидел у приятелей. У меня алиби без дураков.

— И где можно найти твоих орлов? — спросила Ольга.

— Если никуда не умотали, должны быть в гараже. Это недалеко отсюда.

— Веди к этому гаражу, — велела девушка. — И иди быстрее. Если увидишь кого-нибудь из них, скажешь!

Пятнадцать минут ходьбы это действительно недалеко, но когда они дошли, уже полностью стемнело.

— За такси сдерут по-черному, — сказал Нор. — Это если вообще кто-нибудь согласится ехать. Опять придется пользоваться магией.

— Там посмотрим, — сказала Ольга. — Виталий, какой из гаражей?

— Вон тот! — показал он рукой. — Четвертый от угла.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — Ольга повысила голос. — Сейчас пойдешь к ним и скажешь, что избитый ими парень умер. Мол, мы так не договаривались. Понял? Ты платил за побои, а не за убийство. А теперь на тебя вышли полицейские, и ты не хочешь отсиживать за них всех! Так и скажи, что ты их всех видел… в общем найдешь, что вставить. Понял?

— Понял, — покорно ответил он и зашагал к гаражу.

— Его убьют, — сказал Нор. — Стоит ли пачкаться?

— Еще один чистоплюй! — рассердилась Ольга. — Я уже один раз послушала отца с Сашей. Да, отчасти я была неправа, перегнула палку с тем полицейским. А вот с этой семейкой мы оказались чересчур мягкими! Ты их вообще наказывать не захотел! И что в результате? Загубленная жизнь хорошего парня и горе его родителей! Это хорошо, что вмешалась я, хотя это еще может мне когда-нибудь выйти боком! А если бы нет?

— Не кричи! — сказал Нор. — И давай подойдем поближе. Кажется, его уже бьют!

Из-за двери раздался жуткий крик, который перешел в стон и затих.

— Ты придурок, Серый! — услышали они чей-то голос. — Кто же так режет! Сам, падла, будешь убирать! Весь гараж засрал!

— Его все равно надо было кончать! — возразил другой. — Он зассал и хотел нас всех заложить! Сам сказал! И врет, сука! Помнишь, что он нам говорил о том парне, которого ты хрястнул монтировкой? Специально не убивать, но если от побоев помрет, то и хрен с ним! Почти слово в слово! Я вам говорил, что хватит его бить! А теперь вляпались в мокруху из-за каких-то трех тысяч! И еще теперь этот… Куда его?

— Давай сюда пленку, — сказал первый. — Сейчас его замотаем, чтобы не текло, а утром подвалим к Петьке. На его машине вывезем в багажнике и где-нибудь зароем. Хрен кто найдет. Петьке о том, что вывозим, говорить не будем, используем его втемную. А то он или заломит цену, или вообще нас пошлет.

— Василию говорить будем?

— Если все здесь уберешь, то не хрен ему об этом знать. Вроде неплохо завернули. Давай, занимайся уборкой, а я пошел. Встретимся здесь же в девять.

— Я сам, — сказал Нор, делая шаг к двери. — Не надо тебе пачкаться.

Со скрипом приотворилась дверь, и из гаража вышел высокий, худой мужчина. Дверь закрыли изнутри, и снова стало темно.

— Он ни черта не видит после света, — мысленно сказал Нор. — Минус один.

Что он сделал, Ольга не поняла, только увидела результат. Нор шагнул к двери, а тело мужчины беззвучно упало на гравий. Нор постучал в дверь и в гараже послышалась ругань.

— Долго ты, мать твою, будешь шляться взад-вперед? У меня руки грязные, а ему открывай!