Вечный бой - Альфред Ван Вогт

Краем глаза Кенлон заметил, что Дорилея и другая джоанна спустились из воздушного челнока. Несколько секунд спустя они вошли в рубку управления. Дорилея осталась, а Сесса в сопровождении второй Джоанны вышла на палубу и села в воздушный челнок. Затем Дорилея, едва взглянув на Кенлона, спустилась вниз.

Первый помощник стоял неподвижно. Он ничего не чувствовал, но его сознание оставалась ясным. И организм, казалось, работал нормально. Сердце ритмично билось, а легкие выполняли свои функции.

Но он не мог говорить и двигаться. Он предположил, что женщина не собирается никого убивать. Она просто взяла лодку под контроль, чтобы выполнить желание крылатых людей.

Не важно, что на самом деле она хотела, это уже не играло роли. Кенлон чувствовал себя опозоренным перед своим экипажем. Спустя всего два дня после принятия командования он умудрился потерять корабль. И как! Попался на уловку женщины!

Через несколько минут он поймал взгляд Дорилеи, проходящей в машинное отделение и торпедный отсек. Она, должно быть, рассыплет и там свои чертовы кристаллы. В тот же момент люди застынут лежа, сидя или стоя — в тех позах, в которых застанет их паралич, — проклиная командира, который их подвел.

Дорилея вернулась в рубку, неся на плече тяжелый мешок.

— Это оружие, — пояснила она, сбрасывая мешок на пол. — Ужасный корабль: все такое маленькое и только узкий коридорчик между двигателями.

Кенлон невольно вспомнил субмарины, на которых, как офицер запаса, он плавал целый год, и спросил себя, что бы она подумала о тех лодках, по сравнению с которыми «Морской змей» — роскошный лайнер.

Должно быть, выражение лица Кенлона выдавало его состояние. Амазонка быстро взглянула на него:

— Прекратите! — сказала она. — Нет позора в том, что вы побеждены более совершенной наукой. Я уверена, вы переживаете из-за этого.

Кенлон и раньше знал, а в этот раз убедился вновь, что женщины все воспринимают по другому. Позор, от которого он так страдал, Дорилее казался мелочью.

— Обычно мы никогда не действуем таким образом, — продолжала она. — Но нам необходимо было установить на этом судне законную власть Сессы Клен.

И снова Кенлон мрачно признал, что в действиях Клен не было ничего особенно подлого. Ему стоило принять во внимание, что любящая женщина на пути к собственной свадьбе становится настоящей тигрицей.

— Нам не хотелось бы проливать кровь, — осторожно продолжала Дорилея.

Ее заявление прозвучало настолько странно, что Кенлон отвлекся от своих горьких размышлений. Слова казались бессмысленными, ведь, если не считать двух офицеров и полудюжины человек на мостике, корабль был в ее руках.

Вдруг Кенлон понял. Теддерс, Дуроски и остальные. Вот оно что. Значит, их еще не нейтрализовали, и с этим, кажется, у амазонок возникли какие-то трудности.

— Если ваши люди, оставшиеся снаружи, не сдадутся, то понесут серьезные потери, — заявила женщина. — Невралы не действуют на открытом воздухе.

«Невралами» она, должно быть, назвала парализующие кристаллы. Что до сдачи… Кенлон знал, что Теддерс и остальные люди из экипажа скорее предпочтут смерть. Не потому, что моряки никогда не сдавались в плен. Бывало и такое, но они не сдавались сразу, как только им ставили ультиматум. Тем более женщинам.

Вдруг боковым зрением он заметил голову и плечи Теддерса, высовывающегося из люка, и услышал, как тот произнес:

— Крылатый человек приближается, сэр. Он… И замолчал, а затем вскрикнул:

— Что такое? Что здесь происходит? Теддерс резко рванулся назад. Его голос донесся до Кенлона сквозь мерный рев турбин:

— Дуроски, тревога! Все к оружию! — выкрикнул он команду в открытый люк.

Затем скатился по трапу, и в следующее мгновение его тело уже оседало на пол. Такая же участь ждала пятерых матросов, которые бросились за ним следом. Все произошло очень быстро. Отличная работа! Обычно эти кристаллы предназначались для поражения одного человека. Но сейчас пятеро парализованных моряков валялись на полу. Амазонка обошла их и обезоружила. Обездвиженные, они лежали, застыв в разных позах, и выглядели жалкими, изумленными, беспомощными.

Кенлон увидел, что Дорилея легко переворачивает упавших мужчин, вешая их карабины себе на сгиб руки. Запихнув оружие в мешок, она вытащила из нагрудного кармана тонкую металлическую пластинку размером с расческу и приблизилась к Кенлону.

— Я хочу, чтобы вы вышли на палубу и убедили вашего офицера вести себя разумно. Вы сможете двигаться. Вот эта плата, — она помахала пластинкой у него перед носом, — освободит вас от паралича через минуту после того, как я вложу ее вам в руку.

Она приложила пластинку к его ладони. Кенлон почувствовал холод. Он даже не ощущал, пока металл не коснулся его кожи, как ему жарко. Холод был, как глоток воздуха в жаркой, душной комнате.

— Сомкните пальцы вокруг пластины и не делайте глупостей. Я смогу нейтрализовать действие пластинки на расстоянии.

Тут Кенлон позволил себе не поверить, ведь ее собственный иммунитет был основан на чем-то подобном; стоит ей нейтрализовать действие пластинки, и она сама также станет жертвой невралов. Несмотря на эту уверенность, первый помощник не собирался ничего предпринимать, пока не продумает план действий.

Следовало обдумать ситуацию, даже, возможно, обсудить с кем-нибудь, прежде чем принимать решение. В торпедном отсеке находился крылатый человек. Если бы Кенлону удалось описать ему положение дел и убедить его, что весь народ крылатых людей находится в опасности…

Первый помощник машинально сжал пальцы, и они повиновались ему. Как ни странно, чувство депрессии исчезло. Он конвульсивно сжал пластинку и взглянул на амазонку, которая пристально смотрела на него, держа руку на прикрепленном к поясу металлическом пруте.

— Когда вы поговорите с человеком на палубе, я дам вам одежду, которая содержит в ткани нейтрализующие элементы, — объяснила Кенлону воительница. — Вы сможете носить ее под формой. У нас нет оснований в чем-либо ограничивать вас. Мы не хотим без необходимости причинять какие-то неудобства никому на этом корабле.

— Вы совершаете большую ошибку, — попытался объяснить женщине-лейтенанту Кенлон. — Вы не сможете управлять подводной лодкой без специально обученного экипажа. Вы…

Он остановился. Владение речью для него было так естественно, что он не сразу понял, что минуту назад его голосовые связки не в состоянии были издать ни звука. Кенлон поднял руку, затем сделал шаг. Он обрел свободу.

— Я прошу вас оставить нас в покое, — неуверенно продолжал он. — Я обещаю поговорить со всем экипажем по поводу атаки на рыболюдей. Но оказывая на нас давление, вы ничего не добьетесь.