Круги в пустоте - Виталий Каплан

— А мне какое дело до вашего Тхарана и этого вашего… меккоса? — Митька резко поднялся, сбросив с плеча кассарскую ладонь. — Мне вот совершенно плевать, что там с вами единяне делать собрались. И наставника вашего… как его там… Хайяара, я знаю только потому что он меня сюда кинул. С чего бы это мне его жалеть? Я лучше тех жалеть буду, кого знаю, кто меня не кидал… и кто беззащитный. Вот вы говорите, что сотню зарезали бы, лишь бы Тхаран свой сберечь, а я бы все ваше бандитское гнездо угробил, лишь бы Хьясси спасти. Вы людей сжигаете только за то, что они верят не в ваших богов. И нафиг вы тогда нужны? Может, единяне как раз с вами по справедливости поступят?

— Дурак ты, Митика, — только и сказал Харт-ла-Гир. — Чем ты лучше нас, скажи? Мы защищаем порядок, освященный веками, мы защищаем народ от кровавой смуты, мы спасаем тем самым тысячи тысяч жизней — и мы, значит, гадкие и жестокие, раз кого-то пришлось раздавить. А вот ты добренький только к себе и своим друзьям, готовый изничтожить всякого, кого и в глаза не видел. Ты пришел в наш мир, нашел, что тут все непохоже на привычные тебе порядки, и возненавидел всех… ну, или почти всех… Ты здесь уже скоро как три месяца, а скажи — хоть один человек, кроме Хьясси, приглянулся тебе? Ты вот Наставника Хайяара поносишь по своему недомыслию… а представь, каково ему там у вас приходится, сколько омерзительного он вокруг видит. И что, он вмешивается? Нет, терпит, зажимает нос от смрада вашей жизни и делает свою работу. А ты попал сюда и начинаешь свои порядки навязывать.

— Я никому ничего не навязываю, — устало отмахнулся Митька. — Я только просил, чтобы Хьясси не трогали.

— Опять пошло по новой… Ну представь — послушался я тебя, не принес жертву. И что? Очень скоро мы все трое сгорели бы заживо. А к нашим смертям прибавилась бы смерть Наставника, а значит — и магов Тхарана, и всех, кто с Тхараном связан. Кстати, и детей тоже. Среди учеников есть ребятишки и помладше Хьясси. Вот было бы замечательно, а?

— Ну не знаю я, — честно сказал Митька. — Мало ли как оно там могло повернуться… А только вот что я знаю совершенно точно, это что вы, Харт-ла-Гир, убийца. Что вы убили беззащитного ребенка. И по всей справедливости вас тоже надо убить. Вот так.

Кассар коротко, зло рассмеялся.

— Думаешь, ты очень испугал меня, Митика? Что такое моя жизнь по сравнению с тысячами жизней моих собратьев? Пустое место. Мне уже столько раз приходилось рисковать ею, что теперь и не вспомнить. Я воин. Я обречен рано или поздно умереть. И от чего умру — от стрелы, от меча, или на костре, или на колу — да какая разница? В любом случае это лучше, чем позорная смерть предателя. Пускай даже он уйдет из жизни мирно, на перинах, в окружении заботливых домашних…

— Дело ваше, — Митька пожал плечами. Впервые ему здесь стало вечером холодно. И это несмотря на рубашку, поверх которой еще и куртка. Наверное, потому что во мгновение ока они перенеслись далеко на север. В неделе конного пути уже начинаются сарграмские земли, как недавно объяснил кассар.

— Мое, — кивнул Харт-ла-Гир. — И думаю, на этом мы закончим обсуждать меня. В самом деле, у нас есть и более важные дела. К тому же, подозреваю, у тебя еще остались вопросы.

Митька задумался. Вопросы, конечно, были, но задавать их сейчас кассару значило бы признать его правоту… и что самое поганое, в чем-то он действительно был прав. Но от этого досада жгла лишь сильнее. Митька давно уже заметил, что противнее всего ругаться с людьми, если за ними стоит какая-то правда. Пускай маленькая, куцая, на три копейки — но все-таки правда. Куда легче было бы орать на того же кассара, окажись он безжалостным садюгой, как вот, например, те, кто его пытал в темноте. Уж с теми церемониться нечего. А тут…

— А почему вы с самого начала мне про все не рассказали? — буркнул он хмуро. — Зачем издевались, лупили?

— Так до сих пор и не понял? — удивился кассар. — А я ведь тебе не раз говорил. Все очень просто. Чтобы тебя нельзя было выделить среди рабов, ты должен быть рабом по-настоящему. Не просто притворяться, а и в самом деле ходить как раб, говорить как раб, и даже думать как раб. Единственное, что меня ограничивало — это твоя жизнь и твое здоровье. А представь, что было бы с тобой, скажем, на мельнице у того жирного Калсеу-Нару? Ты, конечно, там очень быстро бы стал образцовым невольником, только еще раньше сдох бы от голода, побоев и непосильной работы. Пойми, узнай ты правду сразу же — уж наверняка выкинул бы какую-нибудь штуку. Сбежал бы, к примеру, и помчался бы к первому встречному магу с просьбой отправить тебя домой, в Железный Круг. И тем мгновенно привлек бы к себе внимание единян. Их люди спрятаны повсюду.

— Ну ладно, может, оно и так, — не сдавался Митька, — а почему голым ходить заставляли? Даже набедренной повязки не дали.

— А это чтобы ты быстрее загорел, — деловито пояснил Харт-ла-Гир. — Бледная кожа бывает лишь у северных варваров, а северные варвары у нас редкость, они привлекают ненужное внимание. Значит, чем быстрее ты стал бы походить на местного мальчишку, тем лучше. И заметь, уже очень скоро по цвету кожи ты перестал выделяться. Вот с волосами — сложнее. Конечно, можно было и покрасить, есть немало несмываемых составов… но тут была тонкость… Как ни маскируйся, а все равно кто-нибудь мог углядеть в тебе нечто странное. Вот на этот случай я и держал сказку про маленького северного варвара. Согласись, не бывает черноволосых северных варваров, совсем не отличающихся по виду от олларцев.

Он помолчал, переводя дыхание. Задумчиво поглядел на Митьку.

— Замысел Наставника был правильный… Но только кое-чего мы все же не учли. Ты оказался иным, чем думалось вначале. Ты смирился внешне, но внутри остался прежним… а может, как раз и изменился… только в другую сторону, чем замышлялось. Чем дальше, тем сложнее было поддерживать маскировку… особенно после того случая в порту, когда нам пришлось бежать из города. Маскировка под раба хороша при спокойной, размеренной жизни, но когда за нами гонятся, она не очень-то подходит. Чтобы действовать правильно, ты должен был знать кое-что… и эти знания я тебе понемногу давал. Но чем больше ты понимал, чем больше догадывался — тем менее походил на раба, и с этим ничего нельзя было поделать. Усмирять тебя было уже некогда. А рассказать все я тоже не мог. Это сейчас я тебе говорю, потому что бегство кончилось. Здесь, в Айн-Лиуси, ты будешь находиться до тех пор, пока Наставник не вернется… а это значит, ты окажешься дома. Может, еще месяц, может, полтора… Замок неприступный, даже если сейчас войска отступника Айлвы придут под его стены, все равно не менее полугода провозятся. Так что время есть. Только…