Дамнар: Неведение - Марина Якунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будучи растворенным в воздухе, Багхес просочился из помещения зала заседаний через щели в ставнях и направился подальше от этого гвалта. А заметив привязанного к дереву пегаса, пощипывающего траву, направился к нему, выбрав собеседником. Очутившись рядом с ним за считанные мгновенья, соткал из энергетических потоков привычное уже несколько веков тело сатира. Всё ещё пребывая внутри себя, тихо произнес:
— Ну что, мой крылатый, непарнокопытный друг… Легко тебе: ни размышлений, ни врагов, в моей же жизни такое сплошь и рядом…
Пегас не обратил на него ровным счетом никакого внимания и продолжил заниматься своим делом. Багхес укоризненно глянул на игнорирующее его существо, разочарованно поджал губы, но все-таки решил, что отсутствие реакции всё же лучше, чем полное отсутствие собеседника.
— Знаешь, почему я смолчал, когда мой светлоокий друг заточил тех несчастных рабочих в клетки и начал свои эксперименты?
Пегас махнул хвостом и фыркнул. Сатир немного приободрился и начал отвечать, словно бы пегас задал вопрос:
— Да нет же, мне было их жаль! Но они же не какие-то чернорабочие. Образованные. Все они подписали контракт. Я видел бумаги, сам пробежался глазами… Разумеется, именно что про подобный результат было ни слова, но они поступали в полное распоряжение эльфа… «И другие» — так удобно! Что угодно можно подвести.
Невольный собеседник покосился на приставшего к нему сатира и отвернулся, желая остаться в одиночестве. Багхес этого не заметил и продолжил размышлять, мрачнея, всё явственнее ведя борьбу с самим собой и своими противоречиями:
— А вот Джастин согласия на подобное не давал… И Леди Руасил, тем более не желала лежать при смерти в своих покоях… При том, что они ему, в общем-то, родные… Я к тому, знаешь, на что мне это кажется похожим? — Багхес подошел к пегасу и похлопал его по шее. Тот наконец повернул к сатиру голову и вновь издал невнятный фыркающий звук. Расценив это, как почти вопрос, сатир закивал головой и начал отвечать.
— Вот есть, допустим, люди… Хотя, почему, допустим. Они же действительно есть. И им нужны ресурсы. Они вырубают леса, ломают целые горы, роют шахты, извлекая металл и самоцветы, осушают болота, охотятся… Это вполне понятно… Это нужно для их же жизни. Для комфортной жизни нужно ещё больше. Что не могут достать сами — отнимают у себе подобных.
А я подумал, природа — ведь их мать, если уж так разобраться… Любой ребенок много что берет у своих родителей. Да и они сами многое готовы дать просто так! Зачем же губить её нарочно? Но тут я, вероятно, слишком предвзят… Все-таки… — Багхес огляделся. По-прежнему, свидетелей их разговора не было. Успокоившись, он решил-таки чуть больше открыться и высказать, что его волнует.
— Эти записки… Столько общего! Когда я очнулся, у меня были лишь отголоски памяти на грани восприятия. Я помнил ласковую теплоту морей, зелень листвы, свет далёких звёзд и жар солнца. Чудесные звуки щебета птиц, стрекота насекомых… И музыку… Голоса… Смех… Ох, как же мне нравилось вспоминать смех! — сатир широко улыбнулся, устремив взгляд на солнце, не испытывая необходимости сощуриться.
— Разумеется, я именно названиями… Словами этого всего не помнил. Лишь ощущения. И желание чувствовать это все на самом деле. Не представляю, сколько я так болтался, предаваясь забытию. Но я осязал энергию, пронизывающую все насквозь! То подобие памяти, доступное мне в те моменты кричало, что энергию можно использовать. И мне казалось, что я даже когда знал, как! Но забыл! Предательски забыл, представляешь?! И я никак не мог, если так можно выразиться, собраться. Мысли и образы ускользали от меня. И в таком полузабытии я проболтался ещё долго… — пегас попытался отойти, но веревка не позволила этого сделать. Багхес же продолжал, не моргая смотреть на солнце, периодически шевеля ушами и продолжал говорить, не в силах остановиться. Лишь навострил слух, чтобы успеть вовремя сменить тему:
— Даже не берусь представиться, сколько. И какими мерами это считать. В общем, многое получалось, что говорится, интуитивно. Не буду вдаваться в подробности, но как же я радовался, когда появилась первая живая бактерия в воде на выбранном мной куске материи, появившегося неизвестно откуда! Быть может, сотканного из крупиц моей памяти… Сколько же я экспериментов проводил, пока не появились прочие виды! Опять же, не считал я, сколько это заняло времени. Эльфийские учёные называют это всё красивым словом «эволюция».
— Собственно, чего я жаждал, спросишь ты? — Багхес повернулся обратно к пегасу и поднял бровь. Но тот упорно его игнорировал.
— Того же, что сейчас — общения! Мне ужасно хотелось с кем-то поговорить… Память мне подкидывала разные образы, и я пытался их повторить. Ты знаешь о том, что дракайны и гидры — близкие родственники? А ещё одним из первых, не самых удачных экспериментов была огромная водная… Змея? Пьявка? Червь? С очень прочной кожей… Я так и не решил, к какому виду относится существо… В любом случае, его уже нет, как и некоторых других представителей флоры и фауны… Естественная отбраковка природой… Но не суть… В общем, дракайн мне показалось мало. Тем более, что звуки, которые они издавали, совсем не походили на то, что мне так мечталось услышать. Речь… Я, каюсь, забросил этот проект. Нет, они, конечно, тоже развивались и без моего участия — их разум не уступает человеческому почти ни в чём…. Но я отвлекся.
Сирены были уже гораздо более близкими тому, чего мне хотелось, но всё равно чего-то не хватало. Я все ещё желал общаться… Подумал, может дело в среде обитания? Так появились гарпии. Тут я, надо признать, совсем облажался. Видимо, поторопился. Но мне понравились создания с крыльями… Затем эксперименты привели меня и к рогатым тварям.
Да уж… Нескоро я добрался до человека… И как же было интересно за ними наблюдать! Какая же у них фантазия! Я даже растерялся, когда во всех уголках мира стали появляться религии. Мне так хотелось им угодить! Но вариантов было так много… Я как представил, что будет, если появятся все те божества, полубожки, прибожки, и прочие… Они же далеко не дружелюбны в массе своей. Как представил, как схлестнуться, как люди, за право обладать миром и душами… — воодушевленный
