Иосиф Сталин – беспощадный созидатель - Борис Соколов

Но эти тосты, произносимые после перерыва, я слушал не с таким напряженным вниманием, как те, что Сталин произнес в начале банкета. Мои мысли все время возвращались к тосту «За войну!». Я с тревогой думал: «Значит, скоро война?»

Присутствовавшие на приеме командиры в армии служили не первый год и по речам Сталина сразу поняли, что завтра война, завтра в поход, и причем нападающей стороной в этой войне против Германии будет Красная Армия. Сталин не только объяснил, как придется действовать различным родам войск. Он сразу же дал простые и понятные лозунги для этой войны: «Пехота – царица полей», «Артиллерия – бог войны» и т. п. Неслучайно он торопил все делать в экстренном порядке – до начала войны оставалось совсем немного.

Попавший в немецкий плен генерал-майор А.З. Наумов в 1942 году так передал по памяти слова, сказанные Сталиным 5 мая 1941 года: «Война, разворачивающаяся в Европе, заставляет нашу страну активно вмешаться в дела Европы. Германская армия добилась на сегодняшний день таких больших успехов потому, что еще не сталкивалась с достойным противником. Все это время она вела войну против малых, слабых государств, для чего не требуется особых стратегических способностей, так что некоторые наши офицеры напрасно переоценивают успехи германской армии. Посмотрим, на что будет способна германская армия, когда столкнется с настоящим противником».

В последующих выступлениях, по словам Наумова, «Сталин, будучи под хмельком, неоднократно указывал на то, что армия и вся страна должны быть постоянно готовы к тяжким испытаниям, которые следует ожидать и которые предстоит выдержать в ближайшее время. Подымая бокал, он сказал: «Я призываю наполнить бокалы и выпить за начало новой эры развития и расширения страны социализма! Да здравствует наступательная политика Советского государства!»

Сталин, по свидетельству многих его знавших, всегда знал меру в потреблении алкоголя. Так что на приемах, независимо от обильных возлияний, Сталин говорит только то, что хотел сказать. И когда 5 мая 1941 года он заявил, что «Советский Союз можно сравнить… со свирепым хищным зверем, который затаился в засаде, поджидая свою добычу, чтобы затем одним прыжком настичь ее. Недалек тот день, когда вы станете свидетелями и участниками огромных социальных изменений на Балканах. Эра мирной политики закончилась и наступила новая эра – эра расширения социалистического фронта силой оружия», он имел в виду скорую войну с Германией, в которой Красная Армия должна была выступить нападающей стороной.

В середине мая 1941 года, вскоре после выступления Сталина, был окончательно разработан план превентивного удара. Он назывался «Соображения по плану стратегического развертывания». Предполагалось нанести главный удар на юго-западном направлении, где между Краковом и Катовице 152 советские дивизии должны были разгромить 100 немецких дивизий, а затем, повернув к побережью Балтики, окружить основные германские силы в Польше и тем самым полностью выиграть войну. Однако в действительности основные германские силы были сосредоточены в центре, а не на юго-западе будущего советско-германского фронта. В германской группе армий «Юг» насчитывалось лишь 38 дивизий, из которых 7 дивизий дислоцировались в Румынии, а не в Польше. Если бы даже Красной Армии удалось упредить вермахт и ударить первой, ее удар пришелся бы почти что по пустому месту. Зато советская ударная группировка наверняка подверглась бы мощному фланговому удару со стороны группы армий «Центр» и была бы разгромлена.

В начале июня 1941 года к границам стали перемещаться главные силы Красной Армии, дислоцированные на западе. А с середины месяца туда же двинулись и 32 дивизии резерва приграничных округов. К 1 июля они должны были занять позиции на расстоянии от 20 до 80 километров от государственной границы. В первой половине мая всем военным округам были направлены директивы Генштаба с требованием подготовить к концу месяца детально разработанные планы прикрытия границы. Позднее других, 2 июня 1941 года, такой план представил Прибалтийский округ. Во всех округах войскам ставились сугубо оборонительные задачи. Только для Киевского округа предусматривалось: «При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий округа быть готовым, по указанию Главного Командования, к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесению боевых действий на его территорию и захвату выгодных рубежей». Эти планы, в отличие от «Соображений по плану стратегического развертывания» с планом упреждающего удара, составлялись в нескольких экземплярах и хранились как в Генштабе, так и в штабах округов. К ним имел доступ гораздо более широкий круг лиц. Подготовленные же в единственном экземпляре «Соображения» вплоть до начала войны хранились лично у Сталина.

Еще в октябре 1940 года были предприняты первые шаги по формированию польской дивизии Красной Армии как 238-й стрелковой дивизии из поляков и лиц, знающих польский язык. 4 июня 1941 года Политбюро приняло решение к 1 июля 1941 года сформировать такую дивизию. Аналогичным образом за месяц до советского нападения на Финляндию был сформирован финский корпус Красной Армии.

13 июня 1941 года была издана директива наркома обороны и начальника Генштаба Военному совету Киевского особого военного округа:

«Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.

1) 31 ск – походом;

2) 36 ск – походом;

3) 55 ск – походом;

4) 49 ск – по железной дороге и походом;

5) 37 ск – походом.

Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу.

164 сд для лагерной стоянки вывести к 17 июня 1941 г.:

1) один сп – в Дунаевцы, 20 км. сев. Герца;

2) один сп – в район Ларга;

3) остальные части – в район Хотин.

Передвижения войск сохранить в полной тайне.

Марш совершать с тактическими учениями, по ночам.

С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов. Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.

Семьи не брать.

Исполнение донести нарочным к 1 июля 1941 г.»

20 июня 1941 года Главным Военным советом был принят за основу проект директивы Главного управления политической пропаганды РККА «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время», где подчеркивалось: «Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями… Опыт военных действий показал, что оборонительная стратегия против превосходящих моторизованных сил никакого успеха не давали и оканчивались поражением. Следовательно, против Германии нужно применить ту же наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой… Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по их техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами». По свидетельству наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, «И.В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооруженных Сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Поэтому советский вождь бесстрашно готовился броситься в пучину войны с самой сильной в тот момент армией Европы. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что придется отступать до Москвы и Сталинграда. Он искренне верил, что Красная Армия по уровню боевой подготовки, по меньшей мере, не уступает вермахту.

Не только Сталин, но и многие в нашей стране ожидали, что в будущей войне Красная Армия сразу же двинется на запад. Вот что записал, например, 22 июня 1941 года в своем дневнике корреспондент «Правды» в Минске Петр Лидов: «В 9 часов зазвонил телефон. Говорил секретарь редакции «Правды» Ильичев. «Неужели газета сегодня вышла так поздно, что в редакции еще не ложились спать?» – подумал я.

Ильичев был, судя по голосу, чем-то возбужден.

– Как настроение?

– Прекрасное.

– Там у вас тихо? Ничего не слышно?

– Все спокойно, Леонид Федорович. Собираюсь на открытие озера, передам заметочку.

– На озеро, пожалуй, не стоит. Свяжись там на месте. Будь в курсе дела. Может быть, придется выехать туда, где ты недавно был (имелся в виду Брест), а потом, вероятно, и дальше. – Я догадался, что речь идет о войне с Германией.