Кенилворт - Вальтер Скотт

Лестер сдержанно улыбнулся.

— У тебя хорошие намерения, сэр Ричард, и ты, видимо, готов был бы пожертвовать не только своей честью, но и честью кого угодно, лишь бы уберечь меня от шага, который ты считаешь таким ужасным. Но запомни, — сурово и решительно произнес он, — ты говоришь о графине Лестер.

— Помню, милорд. Но я делаю это ради блага, графа Лестера. Мой рассказ только начался. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что с того самого момента, как Тресилиан вмешался в дело графини, он действовал с ее согласия.

— Ты несешь сущую чушь, Варни, и притом с важным видом проповедника. Где и как могли они встречаться?

— К несчастью, милорд, я могу ответить вам даже слишком точно. Как раз перед тем, как жалоба. Тресилиана была подана королеве, я, к своему крайнему изумлению, встретил его у боковой калитки Камнор-холла.

— Ты встретился с ним, негодяй, и не убил его! — вскричал Лестер,

— Я бросился на него, милорд, а он на меня, и, не поскользнись я в этот момент, Тресилиан, наверно, не стал бы вам больше поперек дороги.

Лестер, казалось, онемел от удивления. Наконец он спросил:

— Какими еще доказательствами ты располагаешь, Варни, кроме твоего собственного утверждения? Ибо, поскольку я буду карать сурово, я должен взвесить все хладнокровно и осторожно. Проклятие! Но нет — я должен взвесить хладнокровно и осторожно… Хладнокровно и осторожно…

Он несколько раз повторил про себя эти слова, как будто в самом звуке их таилось что-то успокаивающее; затем сжал губы, словно боясь, что с них сорвется проклятие, и снова спросил:

— Какие еще доказательства?

— Их более чем достаточно, милорд. Хотел бы я, чтобы они были известны одному мне, со мной они бы и умерли. Но свидетелем оказался мой слуга, Майкл Лэмборн: именно благодаря ему Тресилиан впервые проник в Камнор-холл; потому-то я и взял этого буяна в услужение и оставил при себе, чтобы заставить его держать язык за зубами.

Затем Варни сообщил Лестеру, что факт свидания графини с Тресилианом легко могут подтвердить Энтони Фостер и многие жители Камнора, присутствовавшие при заключении пари и видевшие, как Тресилиан и Лэмборн ускакали вместе. В рассказе Варни не было ничего вымышленного, но, избегая прямых утверждений, он дал понять Лестеру, что свидание между Эми и Тресилианом в Камнор-холле продолжалось дольше тех нескольких минут, которыми оно ограничилось в действительности.

— Почему мне не рассказали об этом? — сурово спросил Лестер. — Почему вы все — и, в частности, ты, Варни — скрыли от меня такие важные события?

— Потому, милорд, что графиня уверила Фостера и меня, будто Тресилиан вторгся к ней без ее ведома, и я заключил, что в их свидании все было честь честью и что в свое время она сама расскажет о нем вашей светлости. Ваша светлость знает, как неохотно выслушиваем мы дурные предположения относительно тех, кого мы любим, а я, благодарение небу, не подстрекатель и не доносчик, чтобы первым высказывать их.

— Однако ты охотно веришь им, сэр Ричард. Откуда ты знаешь, что в этом свидании не все было честь честью, как ты говоришь? По-моему, жена графа Лестера может несколько минут побеседовать о таким человеком, как Тресилиан, не оскорбляя меня, и не навлекая подозрений на себя.

— Бесспорно, милорд. Если б я думал иначе, я не хранил бы секрет. Но в том-то и загвоздка, что Тресилиан, прежде чем покинуть те места, установил переписку с трактирщиком в Камноре, чтобы с его помощью впоследствии увезти графиню. Вскоре он отправил туда своего посланца, которого я надеюсь в недалеком будущем запрятать в надежную темницу, под башней Мервина. Киллигрю и Лэмсби обшаривают сейчас местность в поисках его. Трактирщик за свои услуги получил в награду перстень — ваша светлость, быть может, замечали его на руке Тресилиана — вот он. Этот молодчик, его посланец, проникает в Камнор-холл под видом разносчика, ведет переговоры с леди, и ночью они вместе бегут, по пути отобрав в своей преступной поспешности лошадь у какого-то; бедняка. Наконец они достигают замка, и графиня Лестер находит себе убежище… я не смею сказать, где.

— Говори, я приказываю! Говори, пока еще у меня хватает силы слушать тебя!

— Если вы настаиваете, — отвечал Варни, — то я вынужден сказать, что леди немедленно отправилась в комнату Тресилиана и провела там несколько часов — то в его обществе, то одна. Я говорил вам, что Тресилиан прячет в своей комнате любовницу… Конечно, мне и в голову не приходило, что любовница эта была…

— Эми, хочешь ты сказать? — прервал его Лестер. — Но это ложь, ложь, дьявольская ложь! Она честолюбива, легкомысленна, нетерпелива — это обычные женские недостатки. Но обмануть меня? Никогда, никогда! Доказательства… дай мне доказательства! — кричал он вне себя,

— Кэррол, помощник церемониймейстера, вчера после полудня провел ее туда по ее просьбе… Лэмборн и тюремщик обнаружили ее там сегодня рано утром.

— Вместе с Тресилианом?

— Нет, милорд. Вспомните, что Тресилиан вчера ночью находился как бы под арестом у сэра Николаса Бланта.

— Знают Кэррол или кто-нибудь еще, кто она такая?

— Нет, милорд, Кэррол и тюремщик, никогда не видали графини, а Лэмборн не узнал ее переодетой. Но, пытаясь помешать ей покинуть комнату, он завладел ее перчаткой… Я думаю, ваша светлость узнает ее.

С этими словами Варни подал Лестеру перчатку, на которой мелким жемчугом была вышита эмблема графа — медведь и палица.

— Я узнаю, узнаю ее, — подтвердил Лестер. — Я сам подарил ей эти перчатки. Другая была на руке, которой она сегодня обвивала мою шею! — Он произнес это в сильнейшем волнении.

— Ваша светлость, — продолжал Варни, — вы можете более подробно расспросить графиню и узнать, правду ли я говорю вам.

— Незачем! Незачем! — воскликнул граф, терзаемый душевной мукой. — Это написано горящими письменами, которые будто выжжены на моих глазных яблоках! Я вижу ее позор — и не могу видеть ничего другого! Великий боже! Ради этой низкой женщины я был готов подвергнуть опасности жизнь стольких преданных друзей, потрясти основание законного трона, пройти с огнем и мечом по мирной стране, предать свою повелительницу, которая сделала меня тем, что я есть, и, не будь этой проклятой женитьбы, возвысила бы меня так, как только можно возвысить человека! Все это я готов был совершить ради женщины, которая забавляется и вступает в соглашение с моими злейшими врагами! А ты, негодяй, почему ты не сказал мне раньше?

— Милорд, — возразил Варни, — одна слеза миледи смыла бы все, что я мог сказать. А кроме того, я сам получил эти доказательства только нынче утром, после неожиданного прибытия Энтони Фостера. Он сообщил мне все сведения, которые ему удалось вырвать у трактирщика Гозлинга и других, и поведал о том, каким образом ей удалось бежать из Камнор-холла, а я, со своей стороны, проследил за шагами, предпринятыми ею здесь.