Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда - Евгений Малинин

– Что ты сказал?.. Я не совсем понял твоего… э-э-э… мычания!..

Я быстро проглотил не совсем разжеванный кусок и внятно повторил:

– ШВМу… Школа Высшей Мудрости! – и добавил, – Я сам закончил ВУЗ…

– Кого ты прирезал? – донесся от входа в зал писклявый голосок Поганца Сю. Мы обернулись на этот голос, и малыш, видя, что завладел нашим вниманием, напористо заверещал, – И главное – когда успел?! Два часа назад, учитель, я оставил тебя спящим сном честного человека, а сейчас слышу твое собственное признание в том, что ты кого-то «закончил»! Как это понимать?!

Я невольно улыбнулся:

– Я закончил не «кого-то», а ВУЗ. Высшее учебное заведение. А учитель Фун Ку-цзы собирается открыть в Паките ШВМу – Школу Высшей Мудрости.

Поганец перевел взгляд на Фун Ку-цзы, затем снова посмотрел на меня, затем опять взглянул на старика. При этом у него был такой вид, будто он сильно подозревал нас обоих в некоем недостойном розыгрыше. Наконец, решив, видимо, что я его не разыгрываю, он покачал головой и глубокомысленно проговорил:

– Ну… Не знаю!.. Мне кажется, в ВШМе не каждый захочет учиться!.. Я бы, например, точно не захотел!

– Это почему же?! – запальчиво поинтересовался Фун Ку-цзы, не замечая, что Поганец случайно или нарочно переврал мою аббревиатуру.

– Так если я в этом… в вашем… буду… ну… учиться, меня будут называть… – он на мгновение замолчал и торжествующе закончил, – Вшмист! Вам это ничего не напоминает?!

– Напоминает, – неожиданно подал голос Гварда, – Маленькое злое насекомое!

– Никаких вшмистов не будет!!! – буквально взревел Фун Ку-цзы, перепугав всех нас, – Будет Школа Высшей Мудрости и будут приобщенные к постижению Высшей Мудрости!!!

– Ага… Значит, приповымы… – буркнул себе под нос догадливый Поганец, но старик не заметил этого бурчания. Он повернулся всем телом ко мне, грозно свел свои мохнатые кустистые брови и веско закончил:

– А твои странные, неблагозвучные слова, ученик, я прошу тебя оставить при себе, иначе однажды, когда ты произнесешь нечто подобное публично, простые люди побьют тебя камнями!!!

– Ага! Как же!! – немедленно взвизгнул Поганец, – Да первый же, брошенный в его сторону камень учитель разобьет о голову бросившего!.. Причем не прикасаясь к этому камню руками!

Фун Ку-цзы перевел свой суровый взгляд на моего ученика, но ничего не сказал, а усевшись за стол, погрузился в размышления. Очень скоро его чело разгладилось, а в глазах появился прежний мечтательный блеск.

Я закончил свой поздний завтрак и повернулся к присевшему рядом со мной Поганцу:

– Ну а ты?.. Что ты… э-э-э… увидел в сокровищнице Желтого Владыки?..

Поганец как-то сразу поскучнел, бросил на меня быстрый тревожный взгляд, опустил свою мордочку к полу и еле слышно ответил:

– Я, конечно, понимаю твою оговорку… «увидел»… Ну что сокровищница!.. Сокровищница, как сокровищница… Беспорядка много… все навалено кучами…

Тут он вдруг взглянул мне прямо в глаза и трагическим шепотом пробормотал:

– Там столько всего, что даже воровать не хочется!..

В этот момент что-то слегка задело мой локоть, лежавший на столешнице, и я резко обернулся. Стол был совершенно пустой и абсолютно чистый. Вся стоявшая на нем посуда вместе со скатертью куда-то исчезла, а сама столешница влажно отблескивала, словно ее только что протерли влажной тряпкой. Я не успел высказать свое удивление, как из-под стола раздался спокойный голос Гварды:

– К обеду начинают накрывать…

И действительно, на столе, в мгновение ока покрывшемся свежей скатертью, прямо из воздуха начали появляться тарелки, миски, столовые приборы, горшки, супницы. Все это богатое посудное разнообразие было настолько привлекательным, что я даже… почувствовал голод! Тем более, что из-под крышек супниц и широких мисок потянуло самыми изысканными ароматами.

Обед наш, как ни странно, прошел в полном молчании. Каждый думал о чем-то своем и не желал делиться своими размышлениями с другими. Когда мы уже заканчивали трапезу, в зале появился Мэнь-Шэнь и громко провозгласил:

– Желтый Владыка просит своего гостя, господина Сю Чжи пожаловать к нему!

Мы с Фун Ку-цзы одновременно посмотрели на Поганца и даже Гварда выглянул из-под стола. Но мой ученик, не обращая внимания на приглашение хозяина Поднебесной, продолжал смаковать пирожок со сладкой начинкой. Только увидев наши пристальные взгляды, он перестал облизывать пальцы, быстро проглотил кусок и удивленно поинтересовался:

– Чтой-то вы на меня уставились, учителя?!

– Ты что, не слышал?.. – в свою очередь спросил Фун Ку-цзы, – Тебя же приглашает к себе Желтый Владыка!!

Поганец замер, а затем, не сводя испуганного взгляда с лица старика, осторожно положил недоеденный пирожок прямо на скатерть, сглотнул и чуть охрипшим фальцетом переспросил:

– Точно меня?..

– В нашей компании только один Сю Чжи!.. – все также сурово проговорил старик, – К тому же вон стоит твой провожатый!

Поганец быстро оглянулся и, узрев могучую фигуру Мэнь-Шэня, втянул голову в плечи!

– Он приглашает Сю Чжи?!! – в голосе малыша проскользнул некий трепет, а затем он тоскливыми, просящими глазенками уставился на меня, – Учитель, может быть ты меня… это… ну… не пустишь?! Скажи, что у нас срочные, неотложные и весьма важные… э-э-э… учебные занятия!!

Я отрицательно покачал головой:

– Я думаю, тебе стоит пойти и послушать правителя Поднебесной… Когда-то у тебя еще выдастся такой случай!..

– Да?..

Поганец начал медленно сползать со стула, одновременно вытирая салфеткой губы и ладони.

И тут я строго произнес:

– Поганец, я надеюсь, совесть у тебя чиста?! В смысле… сокровищницы!..

Малыш грустно и укоризненно поглядел на меня.

– В смысле бессмысленного отсутствия мысли я конечно же ничего не смыслю!.. А вот в других смыслах мои мысли совершенно обессмыслились! – пробормотал он и медленно, приволакивая ноги двинулся к ожидавшему его духу-хранителю врат.

Когда Мэнь-Шэнь и Поганец скрылись за дверью, Фун Ку-цзы повернулся ко мне и после длинной паузы тихо произнес:

– Я надеюсь, мы еще увидим нашего маленького друга…

Гварда негромко кашлянул под столом, а я промолчал. Мне вдруг стало как-то тревожно.

Поднявшись из-за стола, я решил остаток дна посвятить хозяйственным делам. Правда, их у меня оказалось на удивление мало. Отправившись к себе в спальню, я разделся, натянул на голое тело халат и внимательно осмотрел свою одежку. Затем, забрав белье и носки, я отправился в умывальню, как смог, выстирал их и вымыл свои истоптанные вдрызг кроссовки. Закончив это дело, я понял, что больше мне заняться нечем и присел на скамейку около окошка. Из этой, прорубленной в гранитной толще дыры мне открывался вид на кусок пустой, плоской пустыни и кусок пустого, плоского неба.