Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ) - Аноним Луиза-Франсуаза

Я тоже приготовил инженерам подарки. Все они получили по автомобилю, правда "ведущие" - включая Виталия Филиппа, с которым я на этом празднике и познакомился, и Варюхина - который формально инженером не был, получили по "УАЗику" в нынешнем исполнении, то прочие - "инвалидки". Но, во-первых, никто, кроме меня не знал что они именно "инвалидки", а во-вторых по нынешним временам и эти авто были вершиной хайтека. И народ эти подарки тоже оценил правильно.

Но больше всего подарков досталось все же мне. Я заранее предупредил, что "приму в дар лишь производственные достижения", но народ все же "вывернулся", и тридцать шесть человек - в порядке общей очереди - принялись одаривать уже меня.

Виталий Филипп не стал, конечно, дарить мне бутыль с серной кислотой, но красивая литая медная банка с сульфидом молибдена из первой промышленной партии порадовала меня несказанно. Конечно, в пиритовых месторождениях Саратовской губернии халькопирита была немного, а уж молибдена в нем было и вовсе почти ничего, но Валера научил работников минералы сортировать, и почти пять тысяч тонн неплохой медной руды перерабатывал самостоятельно. А поскольку полторы тысячи тонн меди он очищал электролизом, выделить сульфид молибдена из сильно обогащенного им электролита было для неплохого химика делом не сильно сложным, но весьма полезным - главным образом, для опорных подшипников автомобилей и тракторов.

Березин с Антоневичем (который очень много делал для строительства там судостроительного уже завода) привезли из Феодосии модель парохода с действующим турбинным двигателем. Не стеклянную, но тоже действующую - в смысле, турбина и сама крутилась и винты парохода крутила. Модель для плаванье не предназначалась, но интересна была тем, что была не просто моделью абстрактного судна, а масштабной моделью уже заложенного на заводе сухогруза на три тысячи тонн. Правда турбина была не масштабная, и пока одна - но вот уже Герасим Данилович привез в подарок красивые фотографии уже изготавливаемых двух силовых турбин для этого парохода, и обещание, что в марте готовые изделия будут отправлены в Феодосию.

Машка подарила дюжину стоваттных лампочек для домашнего использования - и интересны они были тем, что в них спираль уже была вольфрамовой и, вдобавок, двойной - это Комаров (я только здесь узнал, что у него есть имя и имя это - Вениамин) придумал как их изготавливать: тончайшую нить он наматывал на тонкую железную проволоку, получившуюся фигню наматывал на проволоку потолще - а потом растворял железо в кислоте. Так что подарок был сразу от четырех человек: кроме этих двоих в создании подарка участвовали Евгений Иванович, придумавший и изготовивший намоточный станок, и Миша Шитиков - который обеспечил Комарова нужным для лучшей светимости ламп торием. Этот подарок мне очень понравился, поскольку лампочки были первыми в этом времени, которые светили действительно ярко, как в давно прошедшем будущем...

Но от Машки я получил еще один подарок. И в этот раз - совместный со всеми моими "агрономами" - большую корзину с помидорами и огурцами. Электростанция-то заводская становилась все мощнее и мощнее, и тепла ей приходилось сбрасывать в окружающую среду все больше и больше. Машка и решила это "лишнее тепло" использовать, построив за электростанцией теплицу на две с лишним тысячи метров. Огурцы "агрономы" вырастили какого-то местного сорта, а вот помидорки оказались именно "мои". Я все же думаю, что в гамбургере был какой-то гибрид - уж больно разными получились тогда помидоры на разных кустах. Но пара кустов давала помидорки ровные, красивые - и я их в первую зиму "выдержал" дома, а потом размножил пасынками и черенками. На следующее лето мне стало уже не до них, но Димка почин поддержал, а следом и Вадим Кудрявцев подтянулся - и теперь этот явно тепличный сорт поспел как раз к празднику. Кудрявцев сказал, что теперь в день будет получаться килограмм по пятьдесят, а то и по сто: в теплице кусты вымахали на полтора метра в высь и все были увешаны зреющими плодами - уж больно Портнов грунт хороший им подобрал.

А Камилла, после того как я благодарил инженеров за прочие подарки (включая трехколесный мотороллер-"такси" с закрытым двухместным кузовом и настольные часы в литом чугунном корпусе), скромно потупив глазки, подарила мне катушку ниток. Обычную катушку с белыми нитками. На взгляд, так примерно двадцатый номер:

- Саша, тут тебе все дарили вещи очень нужные и большие. А я тебе подарю вещь маленькую, потому что тебе уже подарки складывать некуда. Но она хоть и маленькая, но тоже полезная: вот оторвется у тебя пуговица на рубашке, а ты возьмешь эту нитки, да и пришьешь. Крепко пришьешь, чтобы снова пуговица уже не отрывалась. Потому что нитка эта не простая, а подарок от всей души - и именно частица моей души поможет пуговице больше не отрываться.

Камилла замолкла и все присутствующие - тоже: не каждый раз вот так просто услышишь практически объяснение в любви. Но было у меня некоторое подозрение, что все тут далеко не так просто, я же бок о бок с этой девицей прожил уже почти полтора года. И поэтому, выдержав должную паузу, я задал, глядя в блестевшие хитринкой глаза, простой вопрос:

- А кроме частицы что еще?

- А еще - то, что нитка эта будет попрочнее стального каната. Она скручена из ста двадцати отдельных полиэтилентерефталатных волокон. Здесь, на катушке, намотано двести метров нитки. И сейчас каждую минуту на большую бобину в лаборатории наматывается столько же. Надеюсь, ты счастлив?

- Камилла, перед лицом всей нашей инженерно-технической общественности торжественно заявляю: буквы на платиновом постаменте твоей золотой статуи будут изготовлены из бриллиантов. Причем товарищи еще не в курсе, но бриллианты принесут Володя Чугунов, Слава Серов, Нил Иванов... затем - все женатые, затем - все, у кого дети есть. Ну а я лично вообще оставлю тебе самый вкусный пирожок. Кстати о пирожках - а не пора ли всем к столу?

На следующий день первые две бобины с ниткой увез в Ярославль Володя - ремни для мотороллеров с льняным кордом выдерживали около полутора тысяч километров пробега, а с лавсановым - я не стал забивать себе голову придумыванием нового названия - надеялся довести пробег до пяти тысяч. Евгений Иванович, который так же принимал участие в изготовлении "лабораторной установки", приступил к изготовлению ещё дюжины таких же: Камилла лукавила, машина, хоть и стояла в лаборатории, была вполне себе промышленной. Только для ее запуска требовалось участие десяти человек, хотя обслуживать в процессе работы мог и ребенок.

Остальной народ тоже разъехался - то есть те, кто работал не в Царицыне. Поскольку я все же немного устал (все же четвертый год без отпусков работаю), то было решено заняться хотя бы на недельку-другую бездельем. Книжки там почитать, на диване поваляться. Тем более что благодаря Сереже Лебедеву, придумавшему, как делать пенорезину, диван у меня теперь был просто замечательный: в отличие от большинства нынешних изделий пружины бока не наминали. Так что двадцать седьмого декабря, раздав за завтраком кучу ценных указаний, я развалился, наконец, на этом диване и открыл еще нечитанный роман Жюля Верна. Что-то там про путешествие на воздушном шаре.