Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спал он без снов, совершенно не предчувствуя, что его ожидает.
А потом… как колесо с горы покатилось. В обед его попытался прижать Мажордом.
— Что за бумаги ты смотрел?
— Хозяин не велел рассказывать, — ответил Гаор.
Мажордом задумчиво пожевал губами.
— Велел не рассказывать?
Гаор невольно оценил его сообразительность — в самом деле, нюанс весьма интересный — и повторил, слегка изменив формулировку:
— Приказа рассказывать не было.
— А без приказа ты не можешь?! — взвизгнул Мажордом.
— Я человек военный, — придурочно вздохнул Гаор. — Без приказа в атаку не хожу и побед не одерживаю.
— Ты не человек, а раб!
— Это как ты догадался?! — очень удивился Гаор и, обойдя застывшего от возмущения Мажордома, побежал в гараж.
В гараже он быстро, но очень тщательно проверил «коробочку» и — раз велено брать паёк и смену белья, то выезд больше чем на сутки и мало ли что — не только заправил машину под завязку, но и запихнул в багажник три канистры с бензином. Его подозрения почти сразу же подтвердил парень в белой форме господской кухни.
— Это для хозяина, — коротко сказал он, передавая Гаору большой кожаный в металлической оправе продуктовый ящичек — поставец.
— Понял, — кивнул Гаор, закладывая поставец в «коробочку».
Парень сразу ушёл, хотя ему явно хотелось и поболтать, и поглазеть, но, как с удивлением догадался Гаор, спугнул его не механик, а Весенник.
— Здесь нам родовые не указ, — тихо объяснил Весенник, заметив его удивление.
Подготовив машину к выезду, Гаор ушёл в казарму. Отдыхать перед тренировкой. Судя по всему, могло прийтись солоно. Если особо оговорена жёсткая работа и разрешено увечить… то как бы его самого не изувечили.
Он заставил себя подремать, хотя спать особо не хотелось, лёжа с закрытыми глазами и рассеянно слушая болтовню уборщика с Вьюнком.
А потом была тяжёлая изнурительная тренировка. Три периода практически беспрерывного спарринга. И впервые он всё время нападал, атаковал, на одного, на двоих, на пятерых сразу, они отбивались, а он, сначала ещё сдерживавшийся, но доведённый до нужного градуса болью от полученных в ответ ударов, командами и насмешками Рарга, почувствовал, что начал звереть и сдерживаться уже не может. Да ещё мысль, что перед ним насильники, убийцы Снежки и тех, оставшихся для него безымянными девочек, и он может воспользоваться разрешением, нет, приказом хозяина и изувечить, изуродовать их как хочет… Когда парни уставали или вырубались, против него вставал Рарг, и тогда солоно приходилось уже ему. И без защитных «лап» и перчаток, голыми жёсткими кулаками. Одного из парней он и впрямь чуть не убил. Тот уже хрипел и обмякал, схваченный им за горло, но Рарг зашёл к нему сзади, и пришлось разворачиваться, прикрывая спину.
— Стоп! — наконец скомандовал Рарг.
Они привычно замерли и медленно разошлись, встав напротив друг друга. Все шестеро в порванной залитой кровью одежде, с разбитыми лицами. Рарг оглядел их и кивнул.
— Всё, — устало сказал он. — Вы идите, чинитесь, а ты останься.
Парни молча повернулись и вышли. Гаор настороженно смотрел им вслед, стараясь при этом не упускать из вида и Рарга.
— За что на парней злобишься? — Рарг усмехнулся. — В Серенгае они не были.
— Да, господин Рарг, — кивнул Гаор и нехотя, но Рарг слишком явно ждал ответа, сказал: — На день рождения Орната Ардина занасиловали насмерть девочек…
Рарг понимающе кивнул.
— Дочка, сестрёнка…?
— Кто бы ни были… господин Рарг.
— Понятно. Имеешь право. Только, — Рарг усмехнулся, — им каждому по стакану зелёного питья дали.
Гаор изумлённо открыл рот и… ничего не сказал.
Рарг кивнул.
— Значит, знаешь. Самого поили? Ладно, молчи. Об этом тоже помни. Всё, пошёл. Вернёшься… время твоё всегда это. Понял?
— Да, господин Рарг, — сказал уже в его спину Гаор.
Он схватил свою куртку и побежал вниз. Смывать кровь и залечивать синяки, а то его битая морда в хозяйские планы точно не входит, и за каждый синяк вполне можно огрести добавочную порцию, а ему и этого хватило.
Внизу его сразу, прямо у входной двери встретил Вьюнок.
— Ты сразу в ам… амбу… ну, к Медицине иди, там и разденешься.
Гаор улыбнулся разбитыми губами.
— В амбулаторию, запомни.
Интересно, а откуда здесь уже знают, что ему медпомощь нужна? Ну, все всё и всегда знают, прямо… но сегодня это знание было ему на пользу, и потому Гаор даже мысленно воздержался от ругани.
И Первушка уже знала, и всё нужное было у неё наготове.
— Ну, — насмешливо спросила она, промывая ему ссадины, — а на этот раз что?
— Обычная тренировка, — пожал плечами Гаор.
— Упрямый ты, Дамхарец. Куда завтра едешь?
— Куда прикажут.
Помимо его желания сказанное прозвучало если не жалобой, то близко к этому. Первушка внимательно посмотрела на него.
— Во сколько выезд?
— В пять утра.
Она кивнула.
— Сам проснёшься или будить?
— Проснусь, — твёрдо ответил Гаор и про себя добавил в рифму: и вернусь.
От Первушки он сразу пошёл в спальню, где его уже ждал Вьюнок с выстиранным и приготовленным на завтра бельём, и белой рубашкой. И как ни хотелось Гаору лечь, он собрал выездную форму и пошёл её гладить и чистить, чтобы завалиться спать сразу после ужина.
К тому, что Вьюнок всегда крутится у его ног, бегает за ним, выполняя всякие мелкие поручения, а иногда бывает даже полезным, он уже привык. И даже необходимость спать не одному, а с Вьюнком, не раздражала, да и спал Вьюнок смирно. И глубоко внутри, наглухо спрятанным даже от самого себя было ещё одно соображение: ночное присутствие под его одеялом Вьюнка освобождало его от визитов женщин из третьей спальни. Ему чего-то совсем не хотелось, ну, этого самого, а о причинах… нежелания думать было неохота и даже страшно. И там же, в глубине памяти занозой сидели слова белохалатной сволочи, врача-тихушника, об отдалённых последствиях комплексного воздействия на его репродуктивную систему.
К ужину Гаор управился с формой, приготовил свёрток с запасной сменой и даже успел проверить, как Вьюнок научился застилать правильно кровать. Справлялся малыш неплохо, правда, не хватало не так силёнок, как роста, ну, так руки вырастут, а умение при руках всегда будет. И
