Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения

— Ты сама вчера сказала, что умереть за тебя — наш долг. Мы с этим солидарны. — Джеми скользнул ладонью по воздуху, легонько шевеля пальцами, будто перебирая невидимые струны. — Ну что, идём?

— Уже? Так просто?

— Только потому, что они не ожидали удара. Если мы вдруг вернёмся, меня живьём съедят за то, что я остановил личное время беззащитных отдыхающих, но пока всё хорошо. — Джеми хмыкнул. — Они даже не заметят, как пройдут ближайшие шесть минут. За это время нам желательно оказаться достаточно далеко, чтобы нас не нашли.

— Здесь невозможно кого-то найти, если Равнина того не хочет, — сказала Таша: почти повторив то, что слышала от Арона вечность назад.

Она встала, сжимая зеркальце в ладони. Когда-то она думала, что зеркало работает только в одну сторону, но теперь знала, что это не так. Оно поддерживало между истинным хозяином и временным владельцем прочную связь, служило путеводным маячком…

Вот только воспользоваться этим мог не только враг.

— Поклянись мне… поклянитесь, что не будете вмешиваться, если я не попрошу.

— Но…

— Вы сами знаете, чем это обернётся на Равнине. Для вас — в первую очередь.

Джеми повесил голову.

— Клянёмся, — выдавил он.

Таша чуть улыбнулась.

— Я рада, что вы со мной.

— Я счастлив служить вам, моя королева, — ответили одни уста за двоих.

Таша шагнула вперёд, слушая, как под их ногами шуршат одуванчики.

В ночь они двинулись вместе.

Джеми не знал, сколько они шли сквозь холодную серую мглу. Звёзд не было: во все стороны простирался лишь мрак. Не было тропы, не было направлений, осталось лишь бесконечное поле да чертополох, цепляющийся за ноги. Будущее струилось в прошедшее, пока Таша, не проронив ни звука, шла вперёд. Уверенно, не сбиваясь с шага, будто её влекла вперёд странная непреодолимая сила.

Потом, когда время уже готово было окончательно размыться в бесконечность, лицо обдул влажный ветер — и Джеми понял, что Таша замерла в паре шагов от реки.

Река появилась внезапно. Вместе с ней пришли и сопутствующие ощущения. Бурно ревущий поток плевался в лицо ледяными брызгами, мост был грубо сложен из кое-как наваленных каменных плит.

Следом пришло внезапное осознание, что всё это отчётливо виднеется.

А после Джеми понял, что ночь сменилась предрассветной серостью.

Говорят, что темнее всего перед рассветом, — но та предрассветная пора, когда солнце подбирается снизу к горизонту, определённо не была самой тёмной. Она была… серой. Не свет, не тьма, что-то между ними. И все маги знали: опаснее всего не абсолют, ибо он устойчив и постоянен.

Опаснее всего вещи на грани.

— Что ты видишь? — спросила Таша.

— Реку. — Джеми недоумённо посмотрел на неё. — А ты?

— В прошлый раз это был мелкий ручеёк. — Таша будто не расслышала вопроса. — С мостом коромыслом.

— А… — Джеми мотнул головой, — наверное, ручей тоже отражает твою душу. И её состояние.

Таша не ответила.

Она стояла на краю бездны, где плескалась меж краёв сизая мгла. Мост, тянувшийся над широкой полосой жадной черноты, был верёвочным, ненадёжным, с хлипкими деревянными досками, местами треснувшими, местами сломанными… но порой Таше казалось, что она видит ручей, тускло посверкивающий в зарождающемся свете. Что холодный ветер сменяет тёплый и мягкий, что жёсткая колкость чертополоха уступает солнышкам цветущих одуванчиков, а на краю зрения мелькает резной парапет каменного коромысла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Всё зависело лишь от того, как посмотреть. От того, какая Таша смотрела.

Та, что хотела умереть — или та, что хотела жить и быть счастливой.

— Идём дальше? — осторожно спросил Джеми.

— Нет. — Таша неотрывно смотрела вперёд, куда-то далеко, и в глазах её сияла спокойная уверенность. — Мы должны встретиться здесь.

— А он как об этом узнает?

Вместо ответа Таша прикрыла глаза.

И, сжав зеркальце в кулаке, негромко позвала:

— Палач…

Какое-то время она слушала, как шуршит чертополох.

— Палач.

Какое-то время она слушала, как гудит ветер, гуляя между двумя кромками каменистого обрыва.

— Лиар!

Какое-то время она слушала, как тяжело и напряжённо дышит Джеми, ждавший в паре шагов.

«Значит, ты наконец готова к разговору».

Голос Палача, раздавшийся в её голове, прозвучал удовлетворённо, — и Таша сглотнула, смачивая пересохшее горло.

— Да, — медленно проговорила она. — Я хочу поговорить.

«Весь к твоим услугам».

— Я не буду разговаривать с призраком. Я хочу видеть твоё лицо. Хочу смотреть в твои глаза.

Он не ответил, и вновь воцарилась тишина.

Ту пару мгновений, что ничего не происходило, Таша думала, что этого следовало ожидать. Что, естественно, он не мог купиться так легко.

А потом она узнала чувство, что уже испытала однажды — будто кто-то тянет нитку, привязанную к руке, — и, повернув голову, увидела, как к ней движется мрак.

Мрак был бесформенным, бесплотным, жутким. Сгусток черноты без очертаний, заставлявший свет на своём пути исчезать. Но чем ближе он становился, тем отчётливее Таша различала в нём нечто, напоминающее длинный плащ с капюшоном.

Таша смотрела, как приближается чёрная тень, облекавшаяся материальностью на её глазах.

Когда между ними остался только шаг, Палач остановился: насмешливо вскинув безоружные руки, светлыми глазами вглядываясь в её лицо.

— Что ж, — произнёс он, — смотри.

Таша услышала, как судорожно выдохнул Джеми за её спиной.

— Джеми, отойди. Не вмешивайся.

— Но…

— Ты поклялся мне!

С глухим вздохом мальчишка отступил назад, и Таша почти ощутила, как её окатывают волны гнева от постигшей его участи безмолвного зрителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, Джеми.

Сейчас и здесь — есть только я и он.

— Не думал, что ты решишься на свидание так скоро, — сказал Лиар, опуская руки. — И где же оружие, которым ты собираешься мне мстить, девочка моя?