Пурпурный рассвет. Эпидемия - Руслан Темир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да так, записи веду.
— У тебя там мультиков каких-нибудь нет?
— Надо поискать, может на жестких дисках что-то есть.
— Отлично. — Князев подошел ближе и дружески положил руку на плечо. — А то она с другими детьми сидеть не хочет.
— А что у тебя там еще есть? На дисках твоих? — С кровати поднялся Вадим и Стив инстинктивно вжал голову в плечи. Здоровяк, как и его собака, пугали, чувствовалась в нем скрытая мощь и готовность к действию в любую секунду.
— Да так, просто коллекция видео, фоток, статей разных.
— Видно сильно ценных для тебя, если ты все сохранил и таскаешь с собой в защищённом кейсе. — Воеводов потер лицо ладонями и подошел к окну, потянувшись.
— У тебя планшет есть, или телефон? — Стив повернулся к нависшему над ним Саше.
— Есть, сейчас достану.
— Некоторые мультфильмы только на английском, ничего страшного?
— Да пофиг, уж лучше хоть что-то, чем ничего.
Через десять минут Князев вручил девочке мобильник с мультфильмами. Женя устроилась на кровать, подобрав под себя ноги и уткнулась в смартфон.
В семь спустились на ужин, утомленные ожиданием. Звон посуды, людской гомон, запахи еды, все как в старые добрые времена. В столовой, забитой до отказа, встретил Марка и Джавида. Ребята уже сидели за столиком, мулат вел эмоциональный монолог, Сахаров лениво ковырялся в тарелке вилкой. Прайс молча поставил поднос сел рядом. Разговор не вязался, чувствовалась нервозность и обеспокоенность. Если Стив привык к обществу людей, и явно по нему скучал, то друзья ощущали себя дискомфортно. Марк замкнулся, осматриваясь по сторонам взглядом запертого в клетке волка. Джавид пытался отшучиваться, маскируя свое состояние.
После ужина, на выходе их встретил мужчина с зубочисткой во рту, представился Ефремом, по манере вести диалог угадывалось высокое положение в иерархии общины.
— Пойдем, шеф ждет.
Молча проследовали в здание штаба. Интерьер отличался от жилого блока. Тяжелые двери, явно бронированные, решетки на окнах и вооруженная охрана. У кабинета сидели Воеводов и Князев, ожидая аудиенции, волкодав послушно лежал в ногах хозяина.
— О, сосед, тоже на распределение? — Саша, закинув ногу на ногу, вальяжно откинулся на спинку скамьи и наградил надменным взглядом. — А ты что весь изрезанный, с газонокосилкой трахался?
Прайс обернулся к Марку, опасаясь увидеть огонь сумасшедший ярости в глазах друга. Перед внутренним взором до сих пор стояли кадры, как в поставленном на паузу фильме, с какой легкостью и упоением этот тощий парень способен переступить через грань «не убий». Но в глазах Сахарова читалось только презрение.
Ефрем открыл ничем не отличающуюся от других дверь и жестом пригласил войти. В кабинете прохладно, пахнет раскуренным кальяном, навевая ассоциации с восточными странами. За столом из полированного дерева, выпуская струю дыма из рта, сидит мужчина. Невысокий, смуглый как торговец кукурузой на пляже. Он нагнулся, положил мундштук на стол, блеснув лысиной в лучах солнца.
— Проходите, присаживайтесь. — Бас мужчины наполнил помещение, как звук сабвуфера.
Расселись по стульям, Стив выбрал самое нейтральное место — по середине, Марк с Джавидом самые дальние. Князев, демонстрируя свое пренебрежение авторитетами, сел напротив, вальяжно развалившись на стуле. Воеводов осмотрелся, и занял место, с которого полностью видно всю комнату и вход, пес послушно лег рядом с хозяином, так, чтобы можно было наблюдать за присутствующими. Ефрем встал у дверей, скрестив руки на груди, словно охраняя выход.
— Меня зовут Пимон Эксархидис, я здесь за главного. Думаю, вам это уже сказали. — Мужчина опер руки на стол, скрестив пальцы. — С вами я заочно знаком. Эти здания раньше принадлежали ФСБ, так что остался доступ к некоторым базам. И так, начнем. Александр Князев.
— Есть такой.
— Двадцать пять лет. Сын Юрия Князева, известного промышленника и владельца международного холдинга. Университет, отсутствие постоянного места работы, два замятых уголовных дела по статье о распространении наркотиков, лечение в реабилитационной клинике. Интересная у вас биография, молодой человек, насыщенная. — Пимон посмотрел на сидящего напротив и оскалился, улыбкой это выражение лица никак не назовешь.
— Стремился познать все грани бытия. — Князев ухмыльнулся в ответ, не в первой он общался с властными людьми и тушеваться не привык. — А у вас тут что, конкурсный отбор в команду светлого будущего?
— Проверяем всех, чтобы знать, от кого что ожидать. Сразу скажу: гонор можешь поумерить. Твой статус и власть денег умерли вместе с человечеством. Не важно, голубых кровей или из низов общества, теперь мы все равны, и работать придется так же, как и всем.
— Со «все равны», ты прямо загнул. Сам в кабинете сидишь, команды раздаешь, начальник. Так что не все отголоски былого скончались. Я вот и сейчас на тебе ментовские погоны вижу.
— Короче, — Эксархидис резко опустил ладони на стол. — Ты приписан к команде сельхозников. Поработаешь в поле, или за скотиной поухаживаешь, спесь слетит.
— А если я не хочу?
В кабинете повисла напряженная пауза. Стив осмотрел присутствующих. Все ждали реакции начальника. Каждый понимал, что его дальнейшие слова покажут стержень, на котором держится община.
— В таком случае тебя здесь никто не держит, выход знаешь где. — Пимон натужно улыбнулся. — Если все же решишь спустится со своего Олимпа, то возвращайся в комнату, завтра утром отправишься на рабочее место. Друга уже кремировал?
— Да. — Князев моментально поник.
— Пришлось запускать печь в крематории. Теперь хоть знаем, что работает. Так следующий, Джавид Кочарян.
— Ага. — Растерянным голос сказал Джавид.
— Двадцать два года. Жил один, работал с шестнадцати лет. Послужной список богатый: грузчик, ночной сторож, кладовщик, оператор погрузчика, и так далее. Смотрю, физического труда не боишьcя?
— Выживать надо было. Образования нет, родителей тоже. Все ручками-ручками.
— При этом — абсолютно чист, ни одного привода. Ни разу не привлекался.
— Как ангел! Не люблю привлекать внимание.
— Похвально. В бригаду АХО на базе пойдешь? — Эксархидис постучал пальцами по лакированной поверхности.
— Да не вопрос, главное — кормите нормально.
— Отлично. Так, следующий. Марк Сахаров. — Пимон поднял взгляд на сидящего в дальнем конце кабинете. Никакой реакции. Марк сидел, опустив глаза в пол и безучастно рассматривал узоры ламината.
— Двадцать три года, сын выдающегося кардиохирурга Сергея Сахарова. Двойное убийство, совершенное в состоянии аффекта, три года лечения в психиатрической клинике.
Вадим с Сашей одновременно повернулись к безразлично сидящему в углу Марку. Худой, заросший парень с изрезанными руками и отрешенным взглядом никак не выглядел хладнокровным убийцей. Эксархидис поймал их взгляд, и поспешил разрядить напрягшуюся обстановку.
— Должен уточнить, что это был самосуд. Отомстил за
