Король русалочьего моря - T. K. Лоурелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Договорюсь, – Ксандер вернул себе на мгновение соскользнувшее самообладание. – Уходите. Если…
– Это не он!
Адриано ворвался в дверь так стремительно, что чуть не сшиб Одиль, а столкнувшись с ней – схватил её в охапку и потряс, на чем она обнаружила, что братец был ещё и мокрым, а не только нечленораздельным.
– Это не он, – выдохнул он ей в лицо, и прежде, чем она смогла сделать что-то, кроме как сморгнуть, переключился на такого же моргающего Ксандера. – Это не он, Сандер, не он! Дон Франсиско! Он не чёрный человек!
– Дон Франсиско, – повторил тот машинально, а потом встряхнулся. – Нам надо спешить, Адриано, потом расскажешь…
По опыту Одили, проще было остановить лавину руками.
– Я шел вдоль каналов, и плыл местами, и тут увидел его. Вообрази – каналы, ночь, и тут он, как есть, чёрный человек, в смысле, дон. У меня сердце в пятки – а он оборачивается и говорит твоему дяде: «А вторая лодка где, Йон?» И это не он, понимаешь? Не тот голос!
– Я так и знала! – вырвалось у Беллы. – Прямо его видел?
– Его, а как же, до последней чёрточки, – отмахнулся Адриано. – Но неважно, я, значит, за угол, отдышаться, и тут подплывает вторая лодка, а там – снова он, вот клянусь, такой же!
– Первый был дядя Алехандро, раз с доном Йонатаном на ты, – упавшим голосом отозвалась Белла. – Они близнецы.
– Можно подумать, мне кто-то сказал. Но это неважно, тут и этот второй подает голос, второй, значит, близнец – и это опять не он!
– Это и в самом деле сейчас неважно, – вмешался Ксандер. – Далеко они были, Адриано?
– А за мной, – кивнул тот. Одиль закатила глаза. – Через минуту будут. Но вы же нашли дона Фелипе?
– Нашли, – ответил Ксандер.
– Значит, уйти не успеем, – сказал Ян, переглянувшись со своими. В руку ему уже удобно лег довольно зловещего вида нож, но улыбка его была, на вкус Одили, и позловещее. – Что ж…
– Я их остановлю, – сказала она прежде, чем даже успела об этом подумать. – Ксандер, Белла, идите.
Ксандер, к её облегчению, только заглянул ей в глаза и кивнул, пройдя мимо, чтобы тут же начать рисовать на двери символ. Белла, благослови мироздание её своевременно уснувший пыл, метнулась к нему, но заколебалась, остановилась около Одили.
– Ты уверена? – спросила она тихо, красноречивым взглядом окидывая тех, кто уже здесь был: от тех, кто должен был явиться, иберийка угрозы, должно быть, не ощущала.
– Да.
– Ты в порядке? Ты всё время висок трёшь.
Прежде чем ответить, Одиль заглянула в себя. Гул в голове умолк, и плескание, и это было хорошо – но ещё лучше была поднимающаяся изнутри стылая мощь севера: словно воду в ней разрезали длинные корабли её предков, и Рейн нес эти корабли на погибель беспечальным берегам. Здесь и сейчас не будет молитв, поняла она. Здесь и сейчас будет заклятие, и звучные слова на древнем языке уже рвались с её губ.
– Рейн неспокоен, – ответила она. – Но сейчас это неважно. Идите. Я справлюсь.
Белла сощурилась, но кивнула тоже и шагнула вперед, навстречу протянутой ей руке Ксандера, навстречу вспыхнувшему символу и открывающейся двери. Стоило двери захлопнуться опять, Ян и его соратники безмолвно встали наизготовку, и вовремя – она тут же распахнулась вновь, впуская Йонатана ван Страатена и следом, по пятам – Франсиско Альба.
Она не дала им всем ни мгновения, ни шанса.
Просто начала петь.
Глава 15 Голландец
Дверь открылась прямо на дорожку у маяка: ноги Ксандера тут же по колено ушли в воду, и он понял, что успел едва-едва, но удачно – Фелипе оказался там, где он и надеялся, у большого валуна на пути к маяку. Расчет Яна, если подумать, был верен: у Фелипе, на котором пришлось спешно разрезать и распутывать веревку, не было ни малейшей возможности добраться к безопасности. Зато он хотя бы был в сознании и благодарно сжал Ксандеру руку, не тратя времени на слова – сейчас было и в самом деле не до них.
– Здесь же была дорожка! – услышал он.
Белла металась в воде, как рыба на мелководье, поскальзываясь то и дело на ставших подводными камнях. Он сосредоточился на другом – как бы удержать Фелипе, который и наступить-то уже не мог на свою хромую ногу, и при этом не вымокнуть самому. Прилив был в самом разгаре, к чему было не подготовиться, и теперь – уж это-то точно – им брести до маяка в лучшем случае по пояс в воде, а о том, чтобы добраться до берега и дома, можно было бы и вовсе забыть, пока море не отхлынет.
Маяк всё ещё работал, сияя своим вращающимся глазом над притихшим морем – хоть волн нет, и это уже хорошо, отметил Ксандер, с усилием переставляя ноги. Белла, ругаясь себе под нос, изо всех сил старалась подобрать юбку, и каково было управляться с мокрой до нитки шерстью, можно было и не воображать.
За этими волнениями он перестал смотреть на море, перестал смотреть хоть куда-то, кроме как впереди себя, надеясь, что верно вычислил, где собственно ушедшая под воду дорожка. Сойти с неё сейчас значило бы…
Фелипе, до того старавшийся ему помогать как получалось, сначала вдруг замер, а потом рванулся из его рук прежде, чем ушей Ксандера коснулись первые ноты русалочьей песни.
– Стой!
Ксандер метнулся следом, но какое там: Фелипе словно забыл о своей хромоте. Ещё один рывок, и ибериец уже оказался в волнах по грудь, а вокруг него, сужая круги, вертелись до боли знакомые Ксандеру чешуйчатые тела, и всё громче и громче звучало нечленораздельное, но прекрасное пение.
Где-то за спиной Ксандера невнятно вскрикнула Белла, и он оглянулся – чтобы увидеть, как она оседает в воду, судорожно зажимая уши, и как мучительно искажено её лицо. Первая мысль его была кинуться к ней, но он тут же передумал: даже упав на колени, там, где она была, она не утонет, и хотя бы ей хватало ума не бросаться в объятия русалок – а вот Фелипе…
– Анита! – услышал он голос иберийца, и понял, что дело плохо.
Он было подумал нырнуть, чтобы быстрее достичь Фелипе – благо тот больше никуда не бежал и не плыл, а стоял столбом по шею в воде, таращась с блаженным лицом на поднимающуюся из моря русалку – но не решился.
