ОНО - Стивен Кинг

Кэй повела ее в дом, показала, где ванная, а когда Беверли приняла душ, дала ей махровый халат, заварила кофе, осмотрела ее раны и синяки, продезинфицировала порез на ноге, наложила бинт. Она налила Бев в чашку изрядную порцию бренди и строго приказала подруге выпить все до последней капли. Затем на двоих поджарила два огромных бифштекса и полила их грибным соусом.

— Ну вот, теперь рассказывай, — наконец сказала она. — Что случилось? Что будем делать: вызовем полицию или просто отправим тебя в Рено на временную квартиру?

— Многое я тебе не могу рассказать, — ответила Беверли. — Это покажется каким-то безумием. Но в основном все по моей вине…

Кэй стукнула кулаком по столу. Удар о полированное черное дерево прогремел, как выстрел из малокалиберного пистолета. Беверли даже подпрыгнула от неожиданности.

— Ты это брось! — заявила Кэй. Щеки у нее пылали румянцем, карие глаза сверкали. — Сколько лет мы уже дружим? Девять? Десять? Если я еще раз услышу, что это твоя вина, меня стошнит. Понимаешь? Какая еще вина! Твоей вины тут вообще нет. Ни сейчас, ни прошлый раз, ни позапрошлый! Пойми: почти все твои друзья всегда были уверены, что рано или поздно он сделает тебя калекой, а может, даже убьет. — Беверли смотрела на подругу широко раскрытыми глазами. — Твоя ошибка в том, что ты оставалась с ним и позволяла измываться над собой. Но теперь, слава Богу, ты от него ушла. Посмотри на свои ногти, на что они стали похожи, посмотри на свою ногу. Он разукрасил тебе плечи ремнем, а ты еще смеешь уверять, что виновата ты!

— Ремнем он меня не бил, — автоматически солгала Бев и от стыда покраснела.

— Раз уж ты порвала с Томом, тебе следует также покончить с ложью, — тотчас возразила Кэй и посмотрела на Бев так пристально, что ей пришлось потупить глаза. Она почувствовала в горле соленый привкус слез. — Кого ты вздумала водить за нос, — тихо продолжала Кэй. Она потянулась через весь стол и взяла Бев за руки. — Темные очки, блузки с высокими воротниками, с длинными рукавами… Твои объяснения — сказочка для простаков, Бев. Друзей ты не проведешь. Во всяком случае, тех, кто тебя любит. Они не поверят ни единому твоему слову.

И Беверли разрыдалась. Она плакала долго, и Кэй обнимала ее и успокаивала. А перед сном Бев рассказывала подруге обо всем, что у нее наболело. Как позвонил один старый знакомый из Мейна, где она провела детство. Позвонил и напомнил об обещании, которое она дала много лет тому назад. «Настала пора сдержать свое слово», — объявил он и попросил приехать. Она сказала, что приедет. Затем последовала ссора с Томом.

— Что это за обещание? — поинтересовалась Кэй.

Беверли медленно покачала головой.

— Хорошо. Пусть так. Слово есть слово. Что ты собираешься делать с Томом, когда вернешься из Мейна?

И Бев, почти уверенная в том, что она уже никогда не вернется из Дерри, сказала только:

— Вот приеду — тогда и решим. Договорились?

— Ну хорошо, — согласилась Кэй. — А мне ты дашь обещание?

— Конечно. Как только вернусь — мы обязательно все обсудим, — спокойно ответила Бев и крепко обняла подругу.

Получив деньги по чеку, Беверли, в туфлях Кэй, отправилась на автобусе в аэропорт Милвоки. Она боялась, что Том, возможно, будет искать ее в аэропорту О’Хара. Кэй, провожавшая ее до банка, а затем до автобусной станции, всячески отговаривала ее от поездки в Милвоки.

— В О’Хара на каждом шагу сотрудники ФБР, дорогая, — урезонивала она Бев. — Тебе незачем волноваться, если он только посмеет к тебе приблизиться, тебе достаточно только закричать.

Беверли покачала головой.

— Я не хочу попадаться ему на глаза. Потому и еду в Милвоки.

Кэй устремила на нее вопросительный взгляд.

— Боишься, что он может тебя отговорить, да?

Беверли вспомнила, как они всемером стояли в ручье, вспомнила Стэнли, осколок бутылки из-под пепси-колы, поблескивающий на солнце. Вспомнила острую боль после того, как Стэн провел осколком по ее ладони, оставив на ней косую линию. Вспомнила, как они, дети, стали в круг, взялись за руки и поклялись, что если все повторится, они приедут в Дерри и убьют это чудовище.

— Нет, он вряд ли сможет меня отговорить. Но ему плевать на ФБР, он все равно может меня избить. Видела бы ты его сегодня ночью.

— Да, я уж имела счастье несколько раз его видеть, — нахмурившись, сказала Кэй. — Прет как танк.

— Он из ума выжил. Никакое ФБР его не остановит. Я поеду. Так будет лучше, Кэй. Поверь мне.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась Кэй, и Бев с улыбкой подумала: Кэй несколько разочарована, что никакой конфронтации с Томом не будет, не будет никакого возмездия.

— Получи поскорее деньги по чеку, — снова сказала ей Беверли. — Пока он не одумался и не заморозил мои счета. Он может, с него станется.

— Разумеется, — ответила Кэй. — Если он это сделает, я приду и огрею его кнутом, да так, что он навек запомнит. Я за тебя отомщу.

— Держись от него подальше, — резко сказала Беверли. — Он опасный человек, Кэй. Последний раз он был точно… — «Как когда-то мой отец», — хотела сказать Беверли, но вместо этого произнесла: — Он был точно сумасшедший.

— Ладно, успокойся. Ни о чем не тревожься. Отправляйся выполнять свое обещание. Но я бы тебе посоветовала подумать о своем будущем.

— Хорошо, подумаю, — сказала Бев, сказала опять неправду. Ей предстояло обдумать совсем другое. К примеру, она должна вспомнить, что произошло в то далекое лето, когда ей было одиннадцать лет. Вспомнить, как она обучала Ричи крутить «йо-йо». Вспомнить голоса, раздававшиеся в канализационной трубе. И что-то ужасное, что она тогда видела… настолько ужасное, что даже спустя много лет, обнимая Кэй у дверей серебристого автобуса, Беверли чувствовала: ее сознание упрямо противится тому, чтобы она вспомнила это.

Теперь же, когда самолет начинает постепенно снижаться над пригородами Бостона, Беверли снова обращается в мыслях к далекому прошлому… к Стэнли Урису… к неподписанному стихотворению на открытке… к голосам в канализационной трубе и к тем считанным секундам, когда она столкнулась лицом к лицу с чем-то, возможно, запредельным, бесконечным.