Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

38

РУДНИЧНЫЙ ПОСЕЛОК

Увидев вдалеке дым, они остановились. От рудника их отделяло два лысых холма и около пяти лиг. Весь этот последний день ватагу вел Райф — он-то и отдал приказ остановиться. Они вступили на землю Черного Града, и он знал, как заметно любое движение в лысых холмах. Надо переждать до заката, не зажигая огня, и двигаться дальше под покровом темноты.

Райфу не верилось в происходящее. Семнадцать дней пути на запад, и вот он здесь, хотя думал, что никогда уже сюда не вернется. А в пяти днях быстрой езды на юго-запад стоит круглый дом, где живут Эффи и Дрей, Корби и Анвин, и Битти, и все прочие Шенки.

«Я дома», — проговорил он одними губами, ничего при этом не чувствуя.

Он знал эти холмы, знал, как прибивает ветер к земле все, что растет выше вереска, знал, где находятся родники и старые выработки и где лучше всего стрелять кроликов. Где-то здесь он убил свою первую крупную дичь — одинокого лося, который забрел далеко на юг. Райф отогнал от себя эти мысли и занялся устройством лагеря. Чутье подсказывало ему, что если он хочет остаться в здравом уме, надо не думать, а действовать.

Отсюда недалеко и до Дхуна — как раз здесь Медные холмы начинают сглаживаться, постепенно переходя в лысые взгорья. Пять дней назад отряд перебрался с пустошей на клановые земли. Погода им благоприятствовала, и клановые войны тоже, на свой лад. По дороге они не встретили никаких охотников. Горные пони, столь любимые Увечными, для быстрой езды не годились, и после того, как они выбрались из каньонов, их путешествие стало почти что приятным. Дни становились длиннее, погода стояла ясная, и они без труда наверстали время, потерянное из-за бури. Луна каждую ночь убывала и наконец пропала совсем.

Эта ночь обещала им полную тьму.

Райф перебинтовал ноги своей лошади: во время того оползня ее, бедную, сильно изранило камнями. Она лягнула его, но он увернулся. Хорошо еще, что у него вообще осталась лошадь. Смирная черная кобылка Мертворожденного погибла, и три вьючных лошади тоже, со всем своим грузом. Теперь у них осталось только десять пони на одиннадцать человек. Это неудобно для всех, а для Адди и Фомы Арголы в особенности. Их, как самых легких, посадили вдвоем на крепкого коня Юстафы. Толстяк, в свою очередь, перенес свой грузный зад на лошадь Фомы, а Мертворожденный сел на лошадь Адди. Больше они лошадей не теряли, но ссорились то и дело. Райф каждый день какое-то время шел пешком, уступая своего пони Адди. Но Адди большей частью сам шел рядом с ним, радуясь вновь обретенной способности ходить по горам.

Овчар немного знал эту часть клановых земель и, несомненно, мог бы и без Райфа показать дорогу другим. Он и теперь обнаружил поблизости родник и клочок чахлой камнеломки для лошадей.

Райф решил, что не станет думать и об этом — о причине, по которой Линден Мади поставил его во главе. Он быстро закончил бинтовать лошадке ноги и встал. Солнце зашло за гряду легких облаков, и до заката оставалось еще около часа. Увечные, чтобы скоротать время, глодали куропаточьи кости, разговаривали вполголоса или ухаживали за лошадьми. Мертворожденный смазывал оружие.

Из-за оползня он потерял значительную часть своих мечей, ножей, кинжалов и еще более причудливых клинков всякого рода. Уцелели только меч, длинный нож и молоток, висевшие у него на поясе, да еще то, что он носил за спиной в чехле из лосиной кожи.

Райф испытывал по этому поводу странное чувство. Две из трех котомок Мертворожденного ухнули в пропасть вместе с лошадью, но Искательница Кладов не пропала. Она, завернутая в холст, отыскалась в чехле за спиной у Мертворожденного. Тот признался, что положил ее туда по причине ее легкости — хотя из всех предметов, которые таскал на себе, только ею одной и не пользовался.

Порой Райф задумывался над тем, сколько Увечных, сознательно или бессознательно, направляли его к определенной цели. Мертворожденный, Юстафа, Адди, Фома и сам Траггис Крот — все они толкали его на дорогу, не до конца ясную ему самому.

Ну, хватит. Глядя на дым над холмами, Райф выбросил из головы все незавершенные дела и неожиданно для себя спросил Мертворожденного:

— Как это все будет?

Тот, натиравший льняным маслом рыцарский меч, стал водить тряпицей немного медленнее.

— Без сучка без задоринки, если все пойдет, как задумано. Охлажденные слитки держат в запертой кладовой сразу у входа в рудник. Стережет его какой-нибудь один сонный рудокоп или сам мастер, по очереди. Только что отлитое золото остывает около печи, чуть ниже по стволу. Мы подойдем к руднику, как стемнеет, дождемся, когда там потушат огни, и заберем золотишко. А если кто-то полезет в драку, мы их утихомирим.

— Откуда ты так хорошо знаешь, где там что расположено?

— А ты как думал? Крот следит за рудником, вот откуда.

— Почему же он не отправил своего соглядатая вместе с нами?

Мертворожденный отложил тряпицу. Бычьи рога у себя на предплечьях он тоже натер льняным маслом, и они приобрели зловещий черный блеск.

— Хватит тебе задавать вопросы, не требующие ответа. К чему попусту тратить время? Соглядатай убит стрелой, пущенной с рудника.

Траггис об этом не упоминал, но сказанное не противоречило тому, что Райф знал о клановых старателях. Это народ суровый, и они мало в чем полагаются на свой клан, даже и по части защиты. Если они уже подверглись нападению Увечных и обнаружили поблизости лазутчика, вряд ли набег пройдет так уж гладко, вопреки утверждению Мертворожденного. Тот и другой смотрели друг на друга, но предупреждение не задавать ненужных вопросов оставалось в силе.

Райф волей-неволей отошел и стал готовиться к набегу.

Их лагерь помещался у подветренной стороны холма. По овечьему желобу, проложенному здесь когда-то и усыпанному камнями, струилась вода. Райф зачерпнул оттуда пригоршню грязи и намазал себе лицо и руки. Грязь, подсыхая, натягивала кожу.

Линден Мади наблюдал за ним, и в его глубоко посаженных глазах читалось: знаю я тебя, Райф Дюжина Зверей, хорошо знаю. Райф даже приостановился под этим взглядом. То, что случилось в каньоне, Линден успел приписать счастливому совпадению. «Ночью я не спущу с тебя глаз», — внятно выговорил он одними губами — так, чтобы видел один только Райф.

Лицо Райфа затвердело заодно с грязью, и он созвал к себе всех Увечных. Все они по его указанию тоже намазались грязью и замазали все остальное, могущее отразить свет факела, даже белые звездочки и чулки лошадей. Один Юстафа отказался, сославшись на Скорпионьего Бога, который спервоначалу придал его коже нужный цвет.

— На вас у него как раз краска кончилась, — пояснил толстяк, — и он решил, что вы не стоите того, чтобы замешивать новую.