Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев

подать в отставку. Один из подобных народных взрывов произошел во время спектакля в Михайловском театре, в котором выступала пассия Алексея Александровича актриса Элиза Балетта. Инцидент произошел в 1905 году после поражения русского флота. Присутствовавший на спектакле писатель А.М. Горький в одном из своих писем отметил, что: «Вчера в Михайловском театре некто из первого ряда кресел, при выходе на сцену Элизы Балетты, осыпанной бриллиантами, сказал, обращаясь к публике: „Господа! Вот где наш флот! На каждом пальце этой женщины – броненосец!“ Поднялся шум, полиция вмешалась и хотела вывести патриота вон, но публика зааплодировала ему, и „патриот“ остался в театре, а великий князь Алексей уехал домой. Этого же великого князя прошлый раз освистали на Морской, когда он ехал от Балетты».

После целого ряда подобных инцидентов великий князь Алексей Александрович сам подал рапорт об отставке, а Элиза Балетта вынуждена была покинуть пределы Российский империи, забрав с собой в Париж подарки князя.

В июле 1905 г. императорским указом великий князь Алексей Александрович был уволен от должности главного начальника флота и Морского ведомства, но с оставлением ему в отставке звания генерал-адмирала. В дневнике Николая II тогда появилась запись: «…дядя Алексей объявил, что желает уйти теперь же. Ввиду серьезности доводов, я согласился». После отставки генерал-адмирал уехал в свой любимый Париж, в котором с удовольствием продолжил привычный образ жизни. Там он вскоре, 1 ноября 1908 г., скоропостижно скончался от воспаления легких. Начальник Кабинета императорского двора А.А. Мослов сообщал: «Скончался в Париже великий князь Алексей Александрович, брат императора Александра III. Сложив с себя звание генерал-адмирала после гибели эскадры Рожественского при Цусиме, он последние годы своей жизни провел во Франции. Это был один из самых красивых по внешности членов императорский фамилии. Я убедился в Париже, насколько он поражал своею наружностью. Как-то, гуляя на бульварах, я заметил впереди себя высокого мужчину. Прохожие, видя его, останавливались, а некоторые даже восклицали: „Какой красавец!“. Подойдя ближе, я узнал великого князя, в штатском платье, с покупками в руках…»

Похоронили Алексея Александровича в церкви Св. Александра Невского в великокняжеской усыпальнице при Петропавловском соборе.

Посмертная репутация великого князя долгий период складывалась на основании его роли в трагических событиях гибели флота и русских моряков при Цусиме и отчасти из мемуаров великих князей, особенно Александра Михайловича, и также мнений его некоторых доброжелателей, среди которых было немало женщин. Известная петербургская мемуаристка А.В. Богданович сердито писала: «Скончался Алексей Александрович в Париже. Как генерал-адмирал Алексей Александрович никуда не годился, при нем начались все неурядицы в морском ведомстве. Хищения при нем процветали. Он сжег свою жизнь разгулом: при вскрытии тела обнаружили: печень начала разлагаться еще у живого, сердце вдвое больше нормы, а легкие как решето…»

Официально наследниками бездетного великого князя Алексея Александровича стали его братья Владимир и Павел Александровичи и племенник – великий князь Михаил Александрович, распродавшие на аукционе не только значительную часть имущества покойного, но и часть принадлежавшего ему участка. Большую часть сада с оранжереями приобрел в 1910 г. знаменитый богатый владелец кондитерской и шоколадной фабрики столицы Жорж Борман. Оставшуюся часть сада великого князя купил в 1911 г. один из ведущих директоров русско-американской резиновой мануфактуры Генрих фон ван дер Пальс.

Опустевший и изрядно опустошенный дворец великого князя Алексея Александровича начали с 1911 г. сдавать внаем. Управляющий конторой императорского двора штабс-капитан А.А. Савурский опубликовал в столичных газетах объявление о «сдаче квартир в 11 комнат и небольших квартир вблизи с Мариинским театром».

С 1 апреля 1911 г. весь дворец великого князя Алексея Александровича в течение 18-ти месяцев арендовало германское посольство вместе с дворовыми флигелями хозяйственного назначения, конюшней и корпусом для прислуги и служителей, уплатив за весь договорной срок всего 30 000 рублей.

После окончания арендного срока германское посольство освободило дворцовое помещение и перебралось в новое здание германского посольства в России, возведенное архитектором П. Беренсом на Исаакиевской площади, 11.

Дворец великого князя в течение трех лет пустовал, и лишь в конце 1916 г. его наконец продали состоятельному купцу 1-й гильдии потомственному дворянину Константину Клавдиевичу Решко. Покупатель великокняжеского дворца ранее в Санкт-Петербурге не проживал, но его сын, Анатолий Константинович Решко, несколько лет служил в Первом департаменте правительственного Сената. Наследники великого князя Алексея Александровича запросили за великолепный дворец на набережной реки Мойки, 122, с небольшим участком сада довольно небольшую сумму – 2,5 миллиона рублей, словно предчувствуя приближающийся катастрофический период лихолетья 1917 г.

После двух государственных переворотов 1917 г. во дворце обосновались различные советские организации. В период Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда великокняжеский дворец превратился в городской склад. В 1960-е гг. здесь располагался трест Ленинградстроя, районный Дом пионеров и даже автошкола. За многие годы подобной беспорядочной эксплуатации дворцового помещения организациями, исполняющими несколько иные функции и возможности, отделка великокняжеских покоев и планировка дворца понесли непоправимые утраты и разрушения. Правда, в начале XXI столетия было принято решение о реставрации дворца великого князя

Алексея Александровича для размещения в нем Дома классической музыки с концертным залом и музыкальным салоном. Пока же участь некогда великолепного дворца на набережной Мойки – творения петербургского зодчего М.Е. Месмахера, полная судьбоносных утрат и невероятных превратностей, остается чем-то сходной со взбалмошным житием его владельца – младшего сына русского царя-освободителя и реформатора Александра II.

«У морских ворот Невы…»

На своем последнем отрезке, сразу же после огромного дворцового усадебного участка великого князя Алексея Александровича, левобережная часть реки Мойки приводит к одному из старейших исторических мест Коломны, в точке пересечения Мьи с речкой Пряжкой. Здесь, у самого устья Мойки, влево от нее отходит знаменитая речка Пряжка, огибающая довольно крутой дугой легендарный Матисов остров, после чего она впадает в Большую Неву. Этот небольшой водоем окраинного района Петербурга до основания Санкт-Петербурга именовался Чухонкой.

В 1738 г. «Комиссия о Санкт-Петербургском строении» приняла решение переместить «пришедшие в ветхость» и опасные в пожарном отношении «прядильные анбары и смольню» из района Адмиралтейства к окраине города, к реке Фонтанке и за Крюков канал. Сюда же была переведена слобода мастеровых и работных людей, связанных с производством в прядильных мастерских.

Возникшие на месте новых рабочих поселений улицы и Чухонская речка стали называться соответственно с характером и местом производства работных людей – прядильщиков и их продукцией – «пряжой».

На «Плане столичного города Санкт-Петербурга с изображением оного проспектов», опубликованном в 1753 г., бывшая речка Чухонка уже вполне официально именовалась «рекой Пряжкой». Берега этой узкой речки гранитом не облицовывались, но через нее перебросили тогда три небольших незамысловатых