Правда выше солнца - Анатолий С. Герасименко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Набок, набок поворачивай…
– Тихо, тихо… Ну и силён! Так… Так. Кажется, всё. Унялся.
– И то верно. Уф. У-у-ф-ф! Акрион! Эй! Акрион!
Кто-то тряс его и звал – очень знакомым голосом. Ноги придавило чем-то тяжёлым. Над головой виднелся расписанный потолок тронного зала, и прямо на Акриона с потолка смотрел Аполлон-Миротворец. Смотрел с обычной улыбкой, мудрой и безразличной.
– Акрион! – гаркнул в самое ухо Кадмил и тут же пожаловался: – Беда, не слышит…
– Я слышу, – еле ворочая языком, сказал Акрион и закашлялся.
– Слышит! – заорал Кадмил. – Спиро, он очнулся!
– Очнулся?! – донёсся другой знакомый голос, и тяжесть в ногах пропала. – Эвге! Знай наших! Эллина так просто не возьмёшь! Живой!
«Живой, – повторил мысленно Акрион. – Живой... Очнулся…»
Топая сандалиями, прибежали лудии, стоявшие у дверей зала. Принесли полную амфору. Акрион, ухватив Спиро за руку, сел, глотнул воды. Зачерпнул, смочил лицо. Всё было каким-то ненастоящим, ничтожным – после Аида, Ахерона, призраков…
После Гермеса.
И только воздух был настоящим. Живым. Акрион дышал и не мог надышаться.
– Что произошло? – лицо Кадмила, всё ещё испуганное, норовило расплыться пятнами. – Ты был, как мёртвый. Что случилось?
– Произошло… – голос не слушался, хрипел. – Случилось… Важное. И я правда. Мёртвый. Был.
– Видимо, разновидность летаргии, – непонятно пробормотал Кадмил. – Или краткосрочной комы.
– Может, тебя по голове приложили, а мы не видели? – допытывался Спиро. – Вспомни, не прятался тут ещё кто?
Акрион поднял тряскую, онемелую ладонь. Кадмил и Спиро разом замолчали.
– Я был мёртв, – повторил Акрион. – И много чего видел. Ахерон. Кербера. Души предков...
Он с натугой вдохнул.
– И душу Фимении. Она тоже. Тоже мертва. Только… Не вернётся. Не как я. Не сможет.
– Ерунда! – перебил Кадмил со своей обычной самоуверенной ухмылкой. – Наверняка просто испугалась шума и убежала, ты её знаешь…
– Ну, – вторил ему Спиро. – Брось, всё хорошо. Мы просто плохо искали, найдется твоя сестрица.
Акрион мотнул головой:
– Нет, умерла. Надо найти тело. Попрощаться. Но можно не спешить. Потому что…
Он ещё несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Кадмил и Спиро смотрели на него. Отчего-то они больше не спорили. Поверили? Решили, что Акрион не в себе, и его не переубедить? Неважно. Важным было сейчас совсем другое.
– Можно не спешить, – он сделал паузу, чтобы собрать в голове скачущие мысли. – Фимении уж не помочь. И, раз спешить некуда… Ответь мне, Кадмил. На вопрос. Это очень… Нужно.
– Какой вопрос? – Кадмил ещё улыбался, но улыбка была погасшая, точно он знал, о чём его спросят.
«О, будь свидетелем, Аполлон!»
– Я тебя видел, – сказал Акрион. – Гермес… Гермес Душеводитель. Как положено, встретил. Меня встретил, мой дух. В загробном царстве. И знаешь… Знаешь? Это был не ты. Ни обличьем. Ни… Ни голосом. Этот Гермес – он… Он не походил на тебя. Ни капли. Теперь скажи... Кто ты?
☤ Глава 9. Если Феб от меня отвернётся
Афины. Четырнадцатый день месяца метагейтниона, восемь часов после заката. Близится утро, последнее для многих.
– Теперь скажи... Кто ты?
Бледный, с недужной испариной на лбу, Акрион глядел пристально, без упрёка, но так, что под этим взглядом невозможно было промолчать. Лудии вышли минутой назад, и в огромном зале с высоким расписным потолком остались только Кадмил, Акрион да Спиро. Они сидели втроём на полу перед самым троном.
«Кто ты?»
Вот оно, случилось – то, чего всегда так боялся Локсий. Смертный не верит богам.
Кадмил прикрыл глаза. Человеческое тело, слабое и ненадёжное, вымоталось до предела. Оно желало спать, спать долго, часов десять или больше. И совершенно не желало слышать вопросов, что требовали немедленного ответа. Это было вовсе не то тело, к которому Кадмил привык за долгие годы, но, видимо, перемен к лучшему ждать не стоило.
«Как же я устал, – подумал он. – Как же надоело это вранье, бесконечное и бессмысленное. Как надоела придуманная Локсием дурацкая роль».
– Я бы тоже послушал, как оно всё на самом деле, – послышался скрипучий голос Спиро. – Не знаю, в чём тут секрет, но если ты – Гермес, то я готов сожрать свои сандалии вместе с подошвами.
Кадмил вздохнул. Совсем недавно он постарался бы устранить Спиро из жизни Акриона. Сплавил бы куда подальше, устроил какой-нибудь нелепый несчастный случай. Например, нападение разбойников... («Как сделала Эвника», – мелькнула непрошеная мысль). Да, Эвника одобрила бы такое решение. Или можно просто поссорить Акриона со Спиро: такое решение одобрил бы Локсий. А проще всего – подстеречь назойливого паршивца в безлюдном месте и сжечь разрядом из жезла. Так сделала бы Хальдер. Впрочем, Хальдер не обеспокоилась бы поиском безлюдного места. Её никогда не заботили свидетели. Даже наоборот: жечь неугодных она любила при как можно большем скоплении народа. Такой вот стиль руководства.
Акрион по-прежнему смотрел в упор, не отводя глаз. Он всё ещё был похож на покойника – прозрачной выцветшей кожей, неживой гладкостью черт… Кадмил собрался с мыслями. Привычно поймал за хвост пришедшую на ум уловку.
– Это несложно объяснить, – сказал он. – Ты, дружище Акрион, лежал при смерти. Подсознание – или, как его называл Сократ, даймоний, – подсунуло тебе странное и нелепое видение. Должно быть, ты в последнее время много думал о том, правильно ли поступаешь. Гадал, по верному ли пути тебя ведет наставник. И не скрывается ли за его личиной некто коварный и злонамеренный. Или, возможно, кто-то ещё мог высказать такие мысли. (Кадмил бросил косой взгляд на Спиро, который, однако, никак не отреагировал). Вот и привиделся тебе... скажем так, идеальный Гермес. Голос твоей больной совести. И та же больная совесть подкинула в смертный сон покойных родителей. Такие дела.
Акрион моргнул и нахмурился. Спиро издал странный возглас – среднее между смехом и кряхтением. Оба они не проронили ни слова. Точно ждали, что ещё может сказать Кадмил.
«Не могу так больше, – подумал он вдруг. – Хватит. Можно было бы сейчас обратить всё себе на пользу. Не только развеять его сомнения, но и укрепить доверие. Но теперь я вижу, к чему ведёт эта проклятая игра. И не желаю в ней больше
