Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765 - Александр Морозов

Ломоносов, который не упускал из виду ни одного образованного русского человека, пытался приставить к делу и Кондратовича. В отчете за январскую треть 1749 года, представленном Ломоносовым, мы видим, что он, среди множества других занятий, трудился «в сочинении Российского лексикона при вспоможении г. Кондратовича», причем их труд был доведен уже до буквы «П».

Все же словарь не был закончен. От чудаковатого Кондратовича было мало проку, и Ломоносов однажды прямо сказал в академическом собрании, что ему понадобится еще «два года смотреть и исправлять» этот словарь. Принципы, которыми руководствовался Ломоносов в своей лексикографической работе, отчасти выясняются из его отзыва на представленный в 1748 году переводчиком коллегии иностранных дел Георгием Дандоло «русско-латинско-французско-итальянский лексикон» с небольшим грамматическим приложением.

Ломоносов, рассмотрев эту работу, нашел в ней много промахов и «погрешностей против языка Российского». Грамматические правила, указывал он, «не имеют никакого надлежащего доброго порядку», имена существительные смешаны с местоимениями, не разделены наклонения и т. д. Касаясь недостатков самого словаря, Ломоносов отмечал прежде всего, что в нем почти нет указаний на различные значения одного и того же слова. «Во всех языках, так и в Российском, — писал Ломоносов, — многочисленные слова имеют разные знаменования, которые в лексиконах назначены быть должны, но в сем лексиконе почти у всех многознаменательных слов положено по одному знаменованию». Другим важнейшим недостатком этого «лексикона» Ломоносов считал отсутствие в нем особых, присущих только данному языку выражений и оборотов речи: «фразисов и идиотизмов». [260]Он упрекает составителя также в многочисленных пропусках коренных слов, главным образом житейских и простонародных, которые «и в малом лексиконе быть должны».

Ломоносов отмечает пропуск таких слов, как каблук, камка, кандалы, карась, каторга, каша, келья, клен, клеть, клещи, клоп, клык, клюква, кляча, кнут, колея, копна, копоть, копыто, костер, кострика, кочан, короб, коромысло, крыса, кукла, кукиш и др. Таким образом, Ломоносов выдвигал к составителям словарей непременное требование: представить язык во всем его богатстве и разнообразии, указать главнейшие различия смысла отдельных слов, привести достаточное число фраз, раскрывающих употребление слова, разъяснить идиомы или особые выражения, свойственные языку, широко ввести в словарь простонародную и бытовую лексику.

В то же время Ломоносов предостерегал против введения в словарь мертворожденных слов, не взятых из живого языка, а изобретаемых переводчиками и людьми, плохо знающими русский язык, при буквальном переводе иностранных слов и выражений. В числе таких «нововымышленных» слов, которые употребительны в российском языке, Ломоносов называет: расторгнешь, раболепность, путешественный, определительно.

Отвергнув словарь Дандоло, который впрочем не насчитывал и восьми тысяч «речений», Ломоносов снова напоминает, что «споможением Андрея Богданова» уже «собрано и по алфавиту расположено более 60 000 российских чистых речений». Но Ломоносов так и не дожил до выхода в свет этого словаря!

Собранные Андреем Богдановым материалы влились в состав первого большого словаря, изданного в шести томах в 1789–1794 гг. Словарь этот, заключавший в себе немногим более сорока трех тысяч слов, не отражал всего богатства русского языка, как об этом мечтал Ломоносов. В особенности мало было в нем «подлых» простонародных слов. Мечта Ломоносова о самом широком собирании всех словесных богатств великого русского языка и его всестороннем изучении осуществляется только в наши дни.

Ломоносов уделял большое внимание изучению основного словарного фонда и грамматического строя русского языка. Он намечал широкую программу всесторонних филологических исследований, не потерявшую значения и для нашего времени. Среди его черновых бумаг сохранился замечательный перечень работ, подготовлявшихся Ломоносовым, озаглавленный: «Филологические исследования и показания, к дополнению грамматики надлежащие». Ломоносов собирался писать:

«1. О сходстве и переменах языков.

2. О сродных языках Российскому и о нынешних диалектах.

3. О славенском церковном языке.

4. О простонародных словах.

5. О преимуществах Российского Языка.

6. О чистоте Р[оссийского] Я[зыка].

7. О красоте Р[оссийского] Я[зыка].

8. О синонимах.

9. О новых Российских речениях.

10. О чтении книг старинных и о речениях Несторовых, новгородских и протч. лексиконам незнакомых.

11.0 лексиконе.

12. О переводах».

Некоторые из этих работ были не только намечены, но и осуществлены Ломоносовым, а для некоторых он собрал значительный материал. В упомянутой уже «Росписи» трудов Ломоносова, составленной им самим в 1764 году, значится: «Собраны речи разных языков, между собою сходные» и составлено «Рассуждение о разделениях и сходствах языков».

Особенно замечательно то внимание, которое уделял Ломоносов сравнительному изучению языков больше чем за полвека до того, как этим занялись западноевропейские ученые.

Ломоносов с необычайной для его времени проницательностью указывал, что «языки не меньше разнятся свойствами, нежели словами», разумея под этим, что «сродство» или «несродство» языков определяется не только сходством или несходством отдельных слов или их групп, но и их грамматическим строем.

Обращаясь к конкретной истории отдельных языков, Ломоносов указывал на близость славянских и балтийских языков.

Как и при изучении природы, Ломоносов стремился изучать язык в его вечном изменении и развитии. В неисчислимом множестве отдельных фактов и явлений он искал общих законов, определяющих и направляющих это развитие.

Наблюдения над живым языком, его диалектальными колебаниями и изменениями, изучение языка в его историческом развитии и становлении на основании точно засвидетельствованных «речений» в старых книгах и летописях, привлечение широкого сравнительного материала из других «сродных» языков — таков был путь, намечаемый Ломоносовым для решения важнейших и насущных вопросов научного языкознания. «В общем рассуждении о перемене языков и оных разделении, или в присовокуплении о переменах и диалектах Российского языка», — делает Ломоносов пометку в своих черновых записях. Нет никакого сомнения, что перед умственным взором Ломоносова вырисовывалась большая обобщающая работа о происхождении и разделении языков, которую он связывал с общей историей человеческой культуры.