Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— Так волчище еще и с юмором, — проворчал он.

— А может у него просто аллергия на тебя, и твои шутки, — предположил Калеб. Я подняла голову и, встретившись с его глазами, постаралась скрыть улыбку. Калеба развлекало то, как Теренс реагирует на Прата.

— Возможно это у меня на него! — фыркнул в ответ Прат, и на это отозвался Теренс, угрожающе рыча.

— Ой, вот только не надо запугивать, у тебя даже зубы еще молочные, — Прат смешно скривился и, в конце концов, освободил нас от общения со своей персоной.

Тут же скрылся и Теренс, но ненадолго, я знала, что он просто пошел по следу зверя, запах которого мучил его давно.

— Думаешь у них взаимная не любовь, — прокомментировал очередной эпизод поведения моего дяди Калеб, смотря в след тем, кто уже скрылся. Возможно он еще мог даже различить их. Но не я, все, что я могла увидеть, находилось на этом пролеске.

— У Прата нелюбовь ко всем, а к нам просто устойчивая переносимость, — продолжая пребывать в мыслях Теренса, отозвалась я.

— И все же Теренс решил с ним побегать, — констатировала я, ощущая ветер и потоки воздуха, наполняющие мои легкие через сознание Теренса.

— Такое ощущение, что попал в передачу «Жизнь среди животных», — рассмеялся Калеб, видимо стараясь так, снять мое напряжение. — И не знаю даже кто из них глупее.

— Да уж, а мне тогда, что представлять — я среди вас вообще непонятно кто.

— Ты, и так понятно кто — моя девушка, как по мне, то вполне завидная роль, — Калеб явно меня дразнил.

Не знаю, сколько уже прошло времени, но мои ноги начали дрожать от усталости. Я потянулась вверх, и Калеб приподняв меня, позволил обхватить его торс ногами, как это делали близнецы, когда их брали на руки. Так стало значительно лучше, Калеб держал меня, к тому же я могла устроить отяжелевшую голову у него на плече. Виски уже давно сдавило от боли, но я могла ее терпеть. И я все еще должна была отыскивать время от времени Бет и Теренса, чтобы проверять их. Я буквально ненадолго оставила сознание Теренса, чтобы проверить Бет, но когда вернулась к нему, мое сердце будто бы провалилось.

Теренс вышел на след зверька, и это не было так страшно, как вдруг я заметила, что около него оказалась Ева, при чем совершенно одна, сквозь глаза Теренса я не охватывала всего пространство и не могла видеть есть ли там Грем. Теренс застал ее врасплох своим появлением. Попытавшись втиснуться в сознание Евы, я почувствовала, как она ловит живое тепло его тела. Я ощущала, как она сопротивляется своим инстинктам и пытается их контролировать, но ей это не удавалось. Желание Евы, затуманивало мой разум. Неожиданный голод только усилил недовольство Евы, чем больше она сердилась, тем больше становился и он. Я была почти сломлена давлением ее сознания на свое, но Ева сопротивлялась этому, и я тоже постаралась сделать слабую попытку захлопнуть свое сознание от ее вторжения. Она, Бет и Теренс меня изматывали, нужно было срочно научиться контролировать расход силы, которую я могла выделить на них. Хотя с Бет и Теренсом это выходило легче, а вот сознание Евы было очень агрессивным.

И все же она сопротивлялась, не желая подаваться инстинкту и следовать за Теренсом, потому что понимала, что может причинить ему вред.

Я почувствовала, как разум Теренса ускользает из моих рук, я не могла его более контролировать, а только наблюдать все происходящее его глазами, безмолвным свидетелем.

Он уже наслаждался мгновением погони, и этот странный щенячий восторг пугал меня. Я чувствовала его ощущения, и кровавое желание. Весь он настроился на смерть и кровь. Вкус ожидаемой жертвы кипел у него во рту, и меня это заставляло корчиться от отвращения, потому что я тоже чувствовала его у себя на языке.

Вот он готовиться к прыжку, тело напряглось, сосредоточилось, и я не могла смотреть, как он с затаенной страстью смотрит на лису.

Я хотела сказать, чтобы Ева не смотрела туда, но потом решила, что лучше уж пусть посмотрит. Пусть привыкает к тому, что и ее ждет — рано или поздно они выволокут ее на охоту и ей придется убить животное. Даже мне было понятно, что ей уже не хватало той крови, что приносил Грем с охоты. Ева держала себя отлично, я не боялась, что она не удержит себя в руках.

Наверное, после сегодняшней ночи, ей тоже придется охотиться со всеми. До этого Грем находил способы, добывать ей пропитание. Я ни разу не интересовалась этим, и, честно говоря, была рада своей предусмотрительности. Легче было думать, что он просто приносил ей зверюшек из леса.

Тем более после всего этого я наверняка не смогу смотреть, как кто-то ест бифштекс с кровью, или же кровянку. А также придется провозгласить табу на зайчатину — сладкий запах из сознания Бет все еще сохранился в моей памяти, он будто бы до сих пор стоял у меня под нёбом.

Наконец-то приблизился рассвет. Когда Теренс уже превратился, Калеб принес меня к месту, где собрались наши. Их фигуры в туманной пелене, выглядели не очень-то и мрачными, хотя по закону жанра, я как самая живя здесь, должна была бы давать деру.

Ева стояла позади Грема, пряча лицо между его лопаток — выглядело это так, будто бы она спала. А Прат, Терцо и Самюель стояли неподалеку от чего-то неясно проступающего в предрассветной мгле. Они выглядели как стволы деревьев, вокруг куста. Но я не сразу разобрала, потому что мои глаза едва открывались от усталости. Среди кустов темно-ежевичного цвета в быстро уходящих сумерках тлели желто-горячие глаза. «Приступ оборотничества», как его называла я теперь, спадал. Бет еще несколько минут была волком, но вот она упала на землю и тело волчицы начало трястись и деформироваться, медленно удлиняясь и лысея, словно у нее проходил процесс очень быстрой линьки. Тело, распростершееся на земле, снова стало похоже на человека.

Первой к ней подступилась Самюель, и, накрыв пледом, взяла на руки. Она пошла прочь с поляны, и следом за ней потянулись и все остальные. В самом конце, шатаясь, шел Теренс завернутый в точно такой же плед, а возле него Калеб, чтобы поддержать в любой момент. Мне вообще было не ясно, как Теренсу все еще удавалось держаться на ногах, и почти осмысленно следовать указаниям Калеба.

Мои ноги передвигались не очень-то послушно, но шла я значительно тверже, чем мои новообращенные друзья. И все о чем я могла сейчас подумать — как же я завтра, точнее уже сегодня, встану в школу. Мое сознание, кажется, дошло до ручки, и стало почти резиновым, потому что время от времени я осознавала себя, то Теренсом, то Пратом, то Евой. Они мне не причиняли боли, но я все больше выматывалась. Стоило коснуться мягкой обивки пассажирского сиденья, как я начала засыпать, все еще продолжая находиться в сознании Бет…