Гиперион - Дэн Симмонс

Кассад навел бинокль на фигуру.

– Шрайк? – тихо произнесла Ламия.

– Не думаю… Кажется, тамплиер, если судить по одеянию.

– Хет Мастин! – вскричал отец Хойт.

Кассад пожал плечами и передал бинокль остальным. Консул отошел в сторону и прислонился к балконным перилам. Тишину нарушал только свист ветра, но из-за этого картина бушевавшего в небе сражения казалась еще более зловещей.

Когда подошла очередь Консула, он тоже приник к биноклю. Высокий человек в просторной накидке с капюшоном решительно шагал по озаряемому багровым светом песку. Видна была только его спина.

– Куда он идет – к нам или к Гробницам? – спросила Ламия.

– К Гробницам, – ответил Консул.

Отец Хойт поднял к полыхающему небу свое осунувшееся лицо.

– Если это Мастин, нас снова семеро, не так ли?

– Он опередит нас на несколько часов, – возразил Консул. – А если мы заночуем здесь, как предполагали, то на полдня.

Хойт пожал плечами:

– Все это теперь не имеет значения. Семь человек отправились в паломничество. И к Гробницам тоже прибудут семеро. Шрайку этого достаточно.

– Если это действительно Мастин, – заговорил Кассад, – к чему эта шарада в ветровозе? И как он смог попасть сюда раньше нас? Ведь других вагонов на канатке не было, и уж, конечно, он не мог пешком перевалить через Уздечку.

– Обо всем этом мы расспросим его завтра, когда придем к Гробницам, – устало сказал отец Хойт.

Ламия Брон попыталась поймать какую-нибудь станцию в общем комм-диапазоне своего комлога, но эфир молчал. Слышалось только шипение помех да отдаленный рокот электромагнитных импульсов. Она взглянула на полковника.

– Когда начнется бомбардировка?

– Не знаю. Это зависит от того, насколько успешно флот ВКС будет держать оборону.

– С обороной у них неважно, иначе разведчики Бродяг не уничтожили бы «Иггдрасиль», – напомнила Ламия.

Кассад молча кивнул.

– Эй, послушайте, – вдруг произнес Мартин Силен, – а ведь мы окажемся в самом эпицентре, ни дна ему ни покрышки!

– Вот именно, – подтвердил Консул. – Если Бродяги атакуют Гиперион, чтобы воспрепятствовать открытию Гробниц Времени, как следует из истории, рассказанной нам госпожой Брон, то Гробницы, да и весь этот район для них основная цель.

– Они применят ядерное оружие? – нервно спросил Силен.

– Почти наверняка, – ответил Кассад.

– Я полагал, антиэнтропийные поля заставляют корабли обходить этот район стороной, – заметил отец Хойт.

– Если в них есть экипаж, – произнес Консул. – Антиэнтропийные поля не действуют на управляемые ракеты, самонаводящиеся бомбы и лучи «адских плетей». По той же причине они не действуют и на механическую пехоту. Бродяги могут забросить сюда пару-другую боевых скиммеров или танков-автоматов – и смотреть потом издалека, как они изничтожают долину.

– Они не сделают этого, – сказала Ламия Брон. – Они хотят контролировать Гиперион, но не уничтожить его.

– Я бы не стал рисковать, полагаясь на это предположение, – заметил Кассад.

Ламия улыбнулась.

– Тем не менее именно это мы и делаем.

От сверкающей в зените огненной мозаики отделилась искра, которая быстро превратилась в яркий оранжевый уголек, прочертивший небосклон. Полыхнуло пламя, и окрестности Башни огласил резкий визг раздираемого воздуха. Огненный шар вырос в размерах и исчез за горами.

Спустя минуту Консул осознал, что у него перехватило горло, а руки железной хваткой сжимают перила. Он шумно выдохнул. Ему показалось, что все остальные тоже только сейчас перевели дыхание. Ни взрыва, ни сотрясения почвы так и не последовало.

– Не сработало? – спросил отец Хойт.

– Скорее всего, это подбитый малый охотник ВКС, который пытался достичь орбитального периметра или сесть в космопорте Китса, – деловито ответил полковник Кассад.

– Но ему это не удалось, не так ли? – спросила Ламия.

Кассад промолчал. Мартин Силен, подняв полевой бинокль, осматривал темнеющие пустоши в поисках тамплиера.

– Скрылся, – сказал он наконец. – Наш славный Капитан либо обогнул холм, за которым лежит долина Гробниц Времени, либо повторил свой трюк с исчезновением.

– Жаль, что теперь мы уже не услышим его историю, – сказал отец Хойт и добавил, повернувшись к Консулу: – Но вашу мы услышим, не правда ли?

Консул вытер вспотевшие ладони о брюки. Его сердце бешено колотилось.

– Д-да, – с трудом произнес он, осознав только в этот миг, что действительно решился. – Да, я расскажу свою историю.

С восточных склонов гор с ревом налетел ветер, и, откликнувшись ему. Башня Хроноса загудела. Частота вспышек над их головами как будто уменьшилась, но в наступившей темноте каждая новая казалась ослепительнее предыдущей.

– Пойдемте отсюда, – сказала Ламия, и, ветер тут же унес ее слова. – Становится холодно.

Погасив единственную лампу, они сидели в темной комнате, которую освещали теперь лишь разноцветные зарницы. У предметов внезапно появлялись тени, исчезали и вновь возникали, окрашивая стены во все цвета радуги. На несколько мгновений воцарялась темнота, а затем следовал новый залп.

Консул порылся в своей сумке и вынул странного вида прибор, размерами чуть побольше стандартного комлога, с необычным орнаментом и жидкокристаллическим дисплеем на передней панели, какие можно увидеть разве что в исторических голопьесах.

– Секретный мультипередатчик? – сухо спросила Ламия Брон.

Консул хмуро улыбнулся:

– Это старинный комлог. Его привезли с Земли во время Хиджры. – Он достал из нагрудного кармана стандартный микродиск и вставил его в гнездо: – Как и отец Хойт, я должен сначала рассказать историю другого человека, чтобы вы смогли понять мою собственную.

– Дерьмо на палочке, – ухмыльнулся Мартин Силен. – Неужели в этой компании только я смог сразу рассказать собственную историю? И долго мне придется…

Реакция Консула изумила даже его самого. Он вскочил, сгреб щуплого поэта в охапку и, с размаху ударив его о стену, схватил за шею и прошипел:

– Еще одно слово, стихоплет, и я тебя убью.

Силен начал было сопротивляться, но Консул сдавил ему горло и так выразительно на него взглянул, что тот притих. Лицо его побелело.

Полковник Кассад, не говоря ни слова, осторожно развел их в стороны и, прикоснувшись к висевшему на поясе «жезлу смерти», предупредил Силена:

– Свои замечания держите при себе.

Тот, массируя шею, молча отошел подальше и плюхнулся на ящик. Консул прошел к двери, сделал несколько глубоких вдохов и вернулся к поджидавшим его паломникам.