Воин-паразит: Стать человеком - Богдан Костяной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно моей смерти хочешь… — прокряхтел маг. — Сейчас же Лето!
— Ой, да ладно тебе! Скоро Осень уже, не так и жарко. В конце-концов, ты сам вызвался, — напомнил паразит.
— Ядро Голема не забыл положить в карман? — спросил Энас.
— Естественно… а, стоп, забыл! Где… вот оно! Такое маленькое, не под стать доброте душевной нашего истукана, хе-хе! А вы чего такие расслабленные? Вы мои рабы! Идёте уже третьи сутки пешком по жаре, жрёте пару кусков вяленого мяса в день и пьёте из луж! А ещё вас продадут в страну, языка которой не знаете. Это тоже понимать надо.
Вздохнув, ушастый и Яхтир, которому и играть-то незачем было, понурили головы и сделали лица максимально угрюмые.
— А ты, Гарольд, покашляй. Покашляй-покашляй! — обратился к магу Эспен.
— Кхе-кхе! — выдал старик.
— Нет-нет-нет. Никуда не годится! Тебе сто с хером лет, ты заболел простудой! Да ты должен кашлять так, словно вот-вот выплюнешь лёгкие!
— Кха-кха!
— Во! — показал большой палец паразит. — Вот это я понимаю актёрища! Хоть бери сейчас разворачивайся и ехай выступать на сцене театра!
А тем временем, со стороны шахты выехало двое всадников с копьями, проверить, что за гости к ним нагрянули средь бела дня.
Глава 38. Театр одного актёра
Всадники представились охранным гарнизоном армии Железного Ворона, что подтверждали их вытянутые шлема с двумя прорезями под глаза. Оба были уровня «смертного» с двумя акупунктурными точками в лёгких. Это значило, что как минимум им хватит выносливости на продолжительный поединок.
— Я честный торговец инструментами, — ответил Эспен на вопрос о цели визита.
— А эти? — спросил на ультрасском солдат, глядя на связанных кандалами неко и Яхтира.
— Мои самые дорогие экземпляры, хе-хе! А это, — кивнул он на Гарольда, — мой пожилой отец. Он совсем плох в последнее время, но… — Эспен театрально всхлипнул, утирая невидимую слезу. — Но мы с ним так редко виделись, что он попросил взять его с собой в путешествии, несмотря на то, что оно может стать последним…
— Кха-кха! — Гарольд изо всех сил гаркнул, не давая гарнизону усомниться в своём «тяжёлом» состоянии.
— Покажи мне, что в телеге, — обратился второй солдат, голос которого звучал так, словно тот с пелёнок не отрывался от курительной трубки.
— Пожалуйста, — Эспен отодвинул тент, впуская внутрь патрульных. — Кирки, шестерни для каменных дробилок, молотки, щипцы, масло для ламп, каски — в общем, то немногое, что необходимо каждой шахте.
— А это, что за пылюка? — добрался до бочек с перемолотым Големом первый солдат.
— О, это мой лучший товар! — гордо заявил Эспен и скрестил руки на груди. — Волшебная пыльца, отпугивающая глубинных тварей, запертых в земле со времён основания мира. Как же она называется… Точно! — отпугивателюс монстрос, — не заморачиваясь с названием, Эспен просто произнёс исковерканные слова на языке Доминос.
— Не слышал про такую, — ответил охранник-курильщик. — С виду ничего подозрительного, но я впервые вижу тебя в этих землях.
— Я недавно в этой сфере. До этого отслужил на морфлоте десять лет, заработал силы и денег, чтобы стать частью крупного каравана.
— Крупного каравана? — поинтересовался другой солдат.
— Так точно, сэр, — кивнул Эспен. — Молодой господин родом из-за внешней стены решил повидать мир и два года назад собрал свой караван. Пусть он ещё не прослыл известным торговцем, но заработал достаточно, чтобы обратить своё внимание на прифронтовую зону.
— Выходит, ты лишь демонстрируешь товар? — хмыкнул молодой солдат.
— Всё так. Это наша стратегия. Поскольку нас ещё мало кто знает, мы рискуем быть ограбленными или остаться в дураках. На этот случай посылают меня, как самого переговороспособного члена каравана. Если со мной что-то произойдёт — караван сменит курс.
— И как скоро прибудет остальной караван? — поинтересовался молодой.
— Может быть завтра, может — через два дня. Мне не говорят, чтобы даже под пытками я не выдал точное время прибытия и нельзя было бы организовать засаду, — сообразил Эспен.
— Или ты врёшь, — произнёс вдруг курильщик.
— По что подозреваете меня, уважаемый? — удивился паразит.
— Взявшийся из ниоткуда, с какой-то сраной пыльцой, посланец какого-то молодого господина, о котором никто не слыхал в этих местах, — уверенно стоял на своём старый вояка, отчего Эспен пропустил пару ударов сердца. Быстро придя в себя, «торговец» достал из-за пазухи грамоту, само собой, несуществующего имения с подлинной печатью Империи Ультрас. Где её достал генерал, Эспен не спрашивал. Не его это было дело. А вот на двух солдат свиток произвёл неподдельное впечатление.
— Этого достаточно, чтобы увидеться с начальником заставы? — коварно ухмыльнулся паразит, ощущая превосходство.
* * *
Разлом Нилот, по легендам, появился в результате столкновения двух полубогов ещё в те времена, когда на месте двух Империй жили разрозненные племена покрытых шерстью варваров.
Оружие двух снизошедших с Небес воинов плавилось от ударов и заклинаний. Последствия техник создали громадную ворону пятьсот километров диаметров, а каждая из капель божественной эссенции, разлетевшейся в стороны, породили тысячи бесконечно запутанных туннелей.
Сама же метеоритная руда — была ничем иным, как металлом из которого были выплавлены мечи и доспехи оппонентов. И запасы её едва ли могли закончиться когда-нибудь, что говорило многое о силах и размерах древних атлантов.
Откуда в таком случае могли взяться тайные ходы, ведущие от Доменгона к шахтам? Эспен мог лишь предположить, что основатели крепости в давние времена рассматривали такой вариант эвакуации, но по видимому, он себя не оправдал, за исключением одного раза.
И причина, как оказалось была, и крылась она даже не в расстоянии в десять-двадцать километров между шахтами и замком. Дело в том, что шахты на Карцере во все времена обладали репутацией не менее дурной, чем леса. По сути, это они же и были, только вместо вековых сосен и дубов — тысячелетние сталагмиты и сталактиты.
Чем глубже уходили клубящиеся каменные кишки, тем меньше там было присутствие корней Тельмуса. Не знавшие света Древа Жизни и Кустоса коридоры подземных шахт были простором для фантазий других, более извращённых сил. И не Аммаст, не Чаадал и не Дарион, а нечто чуждое по своей жестокости даже тёмным силам Карцера правило в этих местах.
Их называли Забытыми.
* * *
Взойдя на холм перед тем, как окончательно спуститься в Разлом Нилот, Эспен увидел вдалеке скалы. Изнутри одной горы, будто злой дух, изгоняемый экзорцистом из сердца человека, вырастала крепость из бурого камня.
«Доменгон, — кивнул Эспен. — И вот тебя-то мне и нужно будет покорить».
Невольно он
