И маятник качнулся... - Вероника Иванова

«Выбери самый простой вариант...» Советует Мантия.

Простой?.. Накр?

«Угадал...»

Но я не почувствовал ничего похожего... Кроме того, разве накры погружают так глубоко?

«Проанализируй все факты ещё раз... Ты знаешь ответ...»

Попробую.

Поверим, что искомый предмет — накр. Грубо говоря, у меня нет причин сомневаться в словах Мантии: она безошибочно классифицирует любые магические штучки. Но очень не любит делиться со мной своим открытиями, поганка. Ладно, обойдусь своими силами...

По мере того как тускнели впечатления от полёта в вихрях мироздания, сознание становилось ясным, как морозное утро. Накр. Предмет, но... Несуществующий. Точнее, его наличие доказано, но его форма... Чистым заклинанием он не стал — на Нитях нет никакого следа от чар, — но свои свойства изменил. Перестал быть самим собой, так сказать. Занятно... Значит ли это, что он перенял качества той плоти, в которую был вживлён? Ох... Невероятно...

Накр со способностью «хамелеона», но не поверхностным, а полным Изменением? Однако... Не знаю, что за маг его сотворил, но готов признать: с этим типом я поостерегусь встречаться. Греет лишь робкая надежда на то, что, как и многие одарённые люди, он — кабинетный учёный, а не активный практик... Фрэлл! А ведь я уже знаком с творением очень похожего по почерку злого гения!

Дэриен. Рикаард. Рианна. Шадд, лишённый части своих способностей. Фрагменты одной мозаики? Начинаю сомневаться во всех своих прежних выводах. Но пока — только сомневаться. Если бы у меня была возможность на месте изучить все подробности... Наверное, что-то и получилось бы. А поскольку возможностей нет и подробности где-то затерялись, поступим иначе — займёмся насущными делами.

Я, не поднимаясь с земли, повернулся к Матушке:

— Мне понадобится ваша помощь. Много вашей помощи.

— За чем же дело стало? — пожала плечами женщина.

— Вы умеете пускать кровь?

— В этом ты мог убедиться несколько минут назад, — усмехнулись серые глаза.

— Я не об этом, почтенная госпожа... Кровь нужно будет пустить мне. Я сам... видите ли, жутко боюсь порезов, поэтому...

— Странная просьба, но... вполне выполнимая, — кивнула она.

— Дальше... Пусть Хок разведёт костёр — мне нужен обугленный прутик. Нано... соберёт в сторонке трупы, а то они начнут приманивать мух... Да, и пусть освежует несколько и вырежет приличное мясо!

— Для тебя? — съязвила Матушка.

— Для кота, — отрезал я.

— А что будешь делать ты?

— То, что умею лучше вас, конечно. — Я снова посмотрел на шадда.

Хороший котик... Сейчас тебе будет немного больно, мой сладкий, но ты не успеешь осознать, что происходит...

Мои глаза встретились с болотцами отчаяния на кошачьей морде.

Я не причиню вреда, поверь... Я знаю, как тебе плохо, и ты понимаешь, что я могу это чувствовать... Имею право... Нет, даже не право — обязанность... Ты теряешь остатки разума, так долго лишённый связи с человеческим Кружевом, но твоё звериное чутье пока не ошибается: я — друг. Я — хозяин. И я позабочусь о тебе...

Убаюканный моим взглядом, кот лёг на бок, открывая грудь и живот. Ага! Вижу Знак. Потерпи чуть-чуть, мой сладкий!

Пальцы надавили на серебристую шкуру. Кот всхрапнул, дёрнулся было в попытке то ли избежать моего прикосновения, то ли наоборот, сделать его ещё более плотным, и безвольно распластался на траве, закатив глаза. Я даже испугался, что переусердствовал, но, прислушавшись к мерному, пусть и очень тихому дыханию, успокоился: всё идёт своим чередом. Шадд погрузился в сон, близкий к небытию, и не будет нам мешать...

Я скинул куртку и закатал рукав рубашки:

— Всё готово? У вас есть какая-нибудь прозрачная склянка, чтобы собрать кровь?

Недолгие блуждания женщины среди мешков с пожитками наградили вашего покорного слугу флакончиком, хранящим цветочный аромат. Мыть его было некогда, и я махнул рукой:

— Сойдёт!

В костре уже весело трещали ветки. Я проследил, чтобы Матушка тщательно прокалила на огне остриё ножа, и подставил левое запястье. Терпеть не могу уколов, но другого пути сейчас нет...

Пффф! Лезвие прокололо кожу. Больно, фрэлл подери! На моё счастье, Матушка была знакома с лекарским делом: наполнив флакончик, приложила к ранке смоченный жутко пахнущим зельем клочок ткани и ловко замотала повязкой мою руку. Так, одно дело сделали, на очереди — второе.

Я выбрал одну из веток — тех, что уже наполовину стали углём, — и вернулся к шадду. Дыхание в норме, время ещё есть... Следующие несколько минут я занимался крайне интеллектуальным делом: водил ладонью по шкуре и отмечал чёрными кружочками те места, в которых предполагалось расположение накров. Их было на удивление немного: по три с каждой стороны от позвоночника и ещё один — ближе к паху. Довольно вздохнув, я подозвал Матушку, а сам вооружился соломинкой — самой прочной и чистой, какую только смог найти в фургоне.

— Теперь слушайте внимательно, потому что вы должны будете делать то, что я скажу и как я скажу. — Она согласно кивнула. — Видите эти отметины? По моему знаку вы будете разрезать кожу, ткани под ней — примерно на дюйм вглубь — и раздвигать края разреза. Ничего не бойтесь и ни о чём не думайте. Готовы?

— Да. — Короткий ответ воина.

Я набрал в соломинку первые капли густой тёмной жидкости.

— Левый верхний!

Матушка сделала разрез, с видимым усилием надавив на лезвие ножа, растянула шкуру и невольно ахнула: в бордовой плоти явственно проступило ярко-оранжевое пятно. И оно... подрагивало! Не дожидаясь, пока женщина осознает всю странность происходящего, я отнял палец от верхнего конца соломинки, и моя кровь несколькими каплями упала на порождение магии...

Грома и молнии не было. Разве что еле слышный хлопок — и пятно начало скукоживаться, стремительно уменьшаясь в размерах. Не прошло и нескольких секунд, как оно полностью исчезло.

— Правый верхний! — скомандовал я.

...Матушка оказалась великолепным ассистентом: не говорила под руку и точно следовала инструкциям — на всё про всё нам понадобилось менее четверти часа. Правда, за это время я почему-то утомился больше, чем за весь прошедший вечер. Наверное, усталость в очередной раз решила накопиться...

Положив опустевший флакончик на землю, я снова дотронулся до шкуры шадда поблизости от родового Знака, прерывая искусственно вызванный сон и заменяя его самым настоящим. Кот тут же, не открывая глаз, уютно изогнулся и положил голову на передние лапы. Я перевёл взгляд на его грудь — ранки затягивались. Сначала медленно и плавно, но регенерация набирала ход: когда я встал с колен, сладко потягиваясь затёкшим телом, на серебристой шерсти не было и следа от разрезов. Шадд вернулся в первозданное состояние. Кровью за кровь — равноценный обмен, не находите?