Северный крест - Альманах Российский колокол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
36
Бердяев Н. Духовные основы русской революции. М., 1998, С. 50–51
37
Тамъ же.
38
«Какъ волка не корми, всё въ лѣсъ глядитъ; какъ ни сближайся Россія съ Европою – всё тяготѣетъ къ Азіи. На словахъ – тяготѣніе къ Западу, на дѣлѣ – къ Востоку» (Мережковскій Д. Трагедія цѣломудрія и сладострастія).
39
У сына М.Цвѣтаевой вырвалось нѣкогда: «Мама, а насколько китайцы больше похожи на русскихъ, чѣмъ французы». Ср. съ пассажемъ Н.Я.Данилевскаго: «Между тѣмъ какъ англичанинъ, нѣмецъ, французъ, переставъ быть англичаниномъ, нѣмцемъ или французомъ, сохраняетъ довольно нравственныхъ началъ, чтобы оставаться еще замѣчательною личностью въ томъ или другомъ отношеніи, русскій, переставъ быть русскимъ, обращается въ ничто – въ негодную тряпку, чему каждый, безъ сомнѣнія, видѣлъ столько примѣровъ, что не нуждается ни въ какихъ особыхъ указаніяхъ». И – его же: «Если въ нигилизмѣ есть что-нибудь русское, то это его карикатурность. Но это свойство раздѣляетъ онъ и съ русскимъ аристократизмомъ, и съ русскимъ демократизмомъ, и съ русскимъ конституціонализмомъ, однимъ словомъ – со всякимъ русскимъ европейничаньемъ».
40
Современные, «дорогіе россіяне» алчутъ богатства и роскоши (потому что были обдѣлены всѣмъ (въ первую и предпослѣднюю очередь – духовно) и чѣмъ болѣе были обдѣлены, тѣмъ болѣе алчутъ кричащей – на дѣлѣ пластмассовой – роскоши и потребленія напоказъ), а не свободы и независимости; но едва ли не болѣе потребленія алчутъ они «статуса», священной своей коровы, короче, быть-при есть самое желанное, какъ то и надлежитъ челяди. Нѣкимъ чудеснымъ образомъ, по мановенію волшебной палочки создавшаго задаетъ тонъ въ бытіи ихъ, являясь частью бытія-при, нѣкая восточная, но выраженная еще болѣе ярко, дѣйствующая какъ инстинктъ не просто іерархичность, не просто всѣми правдами-неправдами алчба стать повыше, но желанье имѣть (ну да, имѣть, а не быть) ариманическія сіи блага, по-воровски не прилагая усилій, попросту ничего не дѣлая; и интересенъ имъ хотя бы и пониженецъ, но первый на селѣ. И чѣмъ болѣе нищъ россіянинъ, тѣмъ больше сего…не ожидаетъ – требуетъ. Потому не только ариманическое грѣхопаденіе какъ таковое удручаетъ и не даетъ воздуха для дыханія и свѣта для цвѣтенія, но и описанная выше пассивность, косность, инертность. – Не вторить и не имѣть, но творить и быть – для нихъ возмутительно, это дерзость немыслимая, ихъ печалящая. Они съ радостью промѣняли бы человѣческое свое первородство на…на житіе-бытіе коровой, скажемъ, въ Швейцаріи.
41
«Как ни странно, в советской среде ему дышалось свободнее, чем в послесоветской, и это не имело ничего общего с занимаемой им должностью. (Занимал же он её и при новых некоторое время.) Скорее, с обратимостью самого советского, в котором всегда была же и возможность быть – антисоветским. Новая изотропно-либеральная среда не терпела в себе никакого имманентного ей антитезиса и не оставляла иного выбора и иной альтернативы, кроме вчерашней совковости. То есть противостоять ей дозволялось извне и из вчерашнего дня, а никак не в ней самой и на одном с ней уровне. По сути, крах советского протекал в том же режиме и под тем же индексом модальности, что и начало советского, и в обоих случаях это было не чем иным, как воцарением шпаны. Просто коммунистическая шпана в десятилетиях более или менее усвоила семиотику и гигиену власти, сменив шинель на костюм, а сапоги на обувь. Марат рассказывал забавную историю с Ворошиловым, который, возглавляя делегацию Красной армии во время каких-то торжеств в Анкаре, был вместе с Буденным приглашен на бал, а там на танец, после которого его партнерша удалилась, хромая. (Говорят, положение спас Буденный, удививший Ататюрка и гостей гопаком.) Наверное, и новая шпана обтесется со временем, но кого это сегодня волнует!» К.Свасьянъ «…но еще ночь».
42
Скажемъ, сравнивъ к/ф «Экипажъ» 1979-го и – 2016-го, да и купно всё прочее нонешнее – всѣ, въ сущности, фильмы Р.Ф. и Запада о дореволюціонной Россіи и вообще всё нонешнее о старомъ – нельзя не прійти къ выводу, что это вполнѣ цѣленаправленное пониженіе планки, не просто деградація, но сознательный курсъ на неё, паденіе изъ духа и души, изъ пневматизма и психизма въ плоть, ариманство, матріархатъ и матерію, также попытка выставить многіе, даже очень многіе идеалы въ карикатурномъ видѣ – за исключеніемъ примѣрныхъ жандармовъ, чиновниковъ, менеджероидовъ и прочихъ взяточниковъ и moneylover’овъ. Къ тому прибавьте нѣчто бросающее еще болѣ: отсутствіе воздуха въ новомъ кино, словно его выкачали, равно и отсутствіе балласта въ людяхъ, позволяющаго имъ быть не то что спокойными, а попросту вмѣняемыми – даже не какъ прежде, а собственно говоря, какъ всегда, во всѣ времена исторіи; имя причины отсутствію воздуха, и балласта – духъ. Бездуховныя пространства – нищета воплощенная – означаетъ: пространства безвоздушныя, гдѣ и плоти-то можетъ и быть мало, но лишь она явственна, лишь она-то и зрима, ибо сняты всѣ покровы; и имя покровамъ симъ снова – духъ. – Короче, разница между обоими фильмами, новымъ и совѣтскимъ, прекрасно и едва ли не математически точно указуетъ собою на то, насколько плоть ниже души, соотвѣтственно, а матріархальная постъ-исторія – патріархальной исторіи. Но есть нѣкоторыя великія исключенія: иные фильмы Н. Михалкова, равно и В.Бортко – много въ большей мѣрѣ фильмовъ Л.Тріера – послѣднее элитарное, но не только и не просто элитарное, но и вершина; вершиною ихъ, безъ сомнѣній, является «Утомленные солнцемъ» 1994-го Михалкова (его же одноименный фильмъ конца нулевыхъ – не ариманическое, но именно и строго iалдаваофовское паденіе; впрочемъ, и вся жизнь сего автора была если не паденіемъ, то планомѣрнымъ движеніемъ въ iалдаваофьевскія бездны – въ плѣнъ вранья уже самому себѣ на манеръ язычника до мозга костей, тщащагося предстать предъ самимъ собою, а пуще предъ другими, христіаниномъ), «Сибирскій цирюльникъ» того же автора и «Циркъ сгорѣлъ, и клоуны разбѣжались», «Идіотъ» и иные кинофильмы Бортко. Прочее – плоды ариманическаго грѣхопаденія, цифровыя, электронныя зарисовки житья-бытья цифровыхъ, электронныхъ ариманцевъ, до которыхъ леди Вѣчности нѣтъ никакого дѣла. – Тогда – всё до боли подлинно, нынѣ – откровенно и неприкрыто фальшиво.
