Цветы в Пустоте - Александра Сергеева

　　 Мартин улыбнулся ещё нежнее и присел на самый краешек кровати.

　　 — Я объяснил братьям-миротворцам ситуацию, и они согласились подождать твоего пробуждения. Помочь кому-либо с Эрландераны для нас почитается за высшее счастье. Тем более, тому, кто прошёл через столько ужасных бед. Да и скайрах-кьяр не склонны торопить и выказывать нетерпение, так что можешь не спешить со сборами.

　　 Всё это, конечно, было очень здорово, однако у Сильвенио от такой доброты усиливалась не только испытываемая им неловкость, но и подозрения, что это всё — лишь прелюдия к очередному невыносимому кошмару. Поэтому он всё же предпочёл собраться и привести себя в порядок как можно быстрее, чтобы быть готовым к отлёту.

　　 Корабль миротворцев был совсем небольшим, но изнутри оказался светлым и каким-то уютным, как и их база на Эль-Вирате. Чувствовалось, что предназначен он для долгих неторопливых рейдов, а не для скоростных виражей наперегонки с висящими на хвосте врагами и временем. Сильвенио из любопытства осведомился, есть на этом корабле какое-либо оружие, чтобы отбиваться в случае опасности хотя бы от тех же пиратов, но, по словам Мартина, обороняться им было незачем: на кораблях, принадлежащих миротворцам, никогда не возили ничего ценного, и пиратам это было отлично известно, так что, завидев их флаги, охотники за наживой предпочитали пропускать их невредимыми, потому что нападать на них не было никакой практической пользы. Сильвенио имел возможность в этом убедиться лично: все три дня, что понадобились им на кратчайший путь до Парсивиреуорреноя, прошли исключительно мирно. Все эти дни он практически неотлучно сидел, забившись в угол в кабине управления, и наблюдал за Мартином, который был одним из тех немногих своих собратьев, кто имел необходимые навыки пилотирования.

　　 Высадившись на планете, первое, чему поразился Сильвенио — захватывающая дух красота ландшафта и строений. Было что-то такое непредставимо прекрасное в том, как высокие сверкающие здания, созданные из чего-то, очень похожего на хрусталь, вплетаются в покрытые тем же материалом извилистые мостовые; в том, как по изогнутым волнами дорогам плавно течёт свет странного синего солнца; в том, как отражается бледное сияние далёких звёзд в причудливых крышах, ввинчивающихся в фиолетово-синее небо наподобие гигантских конусообразных ракушек. И только потом бросалось в глаза то, насколько же этот чудесный город на самом деле пустой и тихий. Ни человеческих голосов, ни птичьего пения, ни копошения зверья — ничего не было слышно, по крайней мере, от того места, где они приземлились. Что угнетало ещё больше — так это то, что и растений нигде не было заметно. Всю дорогу от посадочной зоны и до самого королевского дворца Сильвенио невольно искал хоть какие-нибудь признаки природной жизни — но все его поиски оказались тщетны. Несколько раз, правда, он видел наблюдавших за делегацией из окон своих домов местных жителей — да и те, скорее, выглядели призрачными видениями, чем живыми людьми: все, как один, зеленоглазые, с нетронутыми даже мимическими морщинами юными лицами, с неизменной печатью спокойного равнодушия во взгляде, сероволосые и в серой одежде, расшитой странными узорами. В остальном город был мёртв и почти пустынен. Надо сказать, в любое другое время Сильвенио бы неминуемо очаровало такое явление, и он мог бы бродить здесь часами и днями в полном одиночестве, слушая историю бесплодной покинутой земли, но сейчас его, до сих пор не отошедшего от своего страха вновь оказаться в иллюзии Близнецов, всё это только сильнее пугало, так что он, к своему стыду, снова не придумал ничего лучше, кроме как крепко сжимать руку Мартина в пути и стараться как можно меньше смотреть по сторонам. Другие миротворцы, идущие с ним рядом, поглядывали на него с тем же сочувствием, которое почему-то так его нервировало, но он ничего не мог с собой поделать, чтобы не вызывать у них для этого поводов.

　　 Юнба сидела во дворце на высоком троне, такая неподвижная и так хорошо гармонирующая со всей этой планетой сразу, что с первого взгляда могло показаться, будто бы это статуя, а не человек — причём статуя, созданная какими-то Высшими Силами одновременно с самой планетой. Но вот она повернула голову к вошедшим в тронный зал, вот её взгляд скользнул по каждому из гостей, остановившись почему-то на лице Сильвенио, вот она неспешно сошла с трона — и стало ясно, что она всё ещё жива, хоть и той странной призрачной жизнью, которой дышало здесь из века в век всё остальное.

　　 — Мы приветствуем вас, посланники мира, — произнесла она, и все пришедшие почтительно ей поклонились. — Мы считаем своим долгом сообщить, что в вашем намерении проявить дипломатическую вежливость по отношению к нашему народу нет нужды, однако мы рады лицезреть вас своими гостями и без всяких церемоний. Скайрах-кьяр всегда к вашим услугам, посланники мира, мы с вами не воюем, и нет необходимости заключать какие-либо контракты. Поэтому предпочтительнее сразу перейти к побочной цели вашего визита.

　　 Видно было, что миротворцы, не ожидавшие такого приёма, совершенно растерялись поначалу. Только Мартин, для которого, похоже, нечто подобное было очевидно, открыто улыбнулся Юнбе и ободряюще коснулся плеч Сильвенио, чуть подтолкнув его вперёд. Тот понял, что говорить ему придётся всё же самостоятельно — впрочем, так, наверное, и должно было быть по всем правилам этикета.

　　 — Я… у меня к вам просьба личного характера… леди Юнба, если бы вы… — неловко начал он, запнувшись на середине фразы, затем взял себя в руки. — Моя просьба несколько эгоистична, леди Юнба. Я хотел бы попросить вас воспользоваться вашим даром видеть возможное будущее, чтобы вы сказали мне, стоит ли мне стирать некие воспоминания. То есть — скажется ли это на ком-то, кроме меня? Не подорвёт ли это основы моего… призвания? Эти воспоминания меня, признаюсь честно, очень сильно тяготят, но я не могу решиться пока заблокировать их, не зная точно, как это отразится на моей дальнейшей жизни. Или на жизни моих друзей и тех, кому я когда-либо должен буду помочь…

　　 Юнба смотрела на него очень внимательно, пока он говорил. В тусклых зелёных глазах светился отблеск её мысли — только отблеск, потому что мыслями, похоже, она была совсем не здесь, не в хрустальном дворце с непрозрачными стенами и ракушечной крышей.

　　 — Значит, ты хочешь избавиться от воспоминаний о пребывании в плену у Близнецов и хочешь знать, не повлияет ли это на твою судьбу Хранителя Знаний? — уточнила она медленно, взвешивая каждое слово не для себя — для него.