Ближе к истине. О «Принципах трансформации ума» Атиши - Бхагаван Раджниш (Ошо)

И конечно, тогда это становится важным вопросом: «Что я боюсь забыть? Есть ли что-то такое, что мне необходимо помнить?»

Умирал мастер Дзен. В самый последний момент, когда все ученики собрались вокруг него, он открыл глаза и спросил:

– Ну, и каков ответ?

Ученики были ошеломлены, они не могли этого понять: «Ну, и каков ответ?»

Мастер рассмеялся и спросил:

– Ну, хорошо: каков вопрос?

Он показывал им очень, очень экзистенциальную вещь: «Каков ответ?» Еще до того, как задан вопрос, он спрашивает, каков ответ. Вопрос не был задан, потому что задать его невозможно. Однако этот вопрос существует, он присутствует в душе любого человека. Его можно осознавать, можно не осознавать, о нем можно совершенно забыть; однако в душе любого человека этот вопрос присутствует.

Душа – это вопрос, это поиск. И поэтому мастер спрашивает: «Каков ответ?»

Ученики не могли этого понять, потому что так не делают: люди сначала задают вопрос и лишь потом спрашивают, каков ответ.

И нечто очень похожее произошло с тобой. Страх забыть – но что именно забыть, остается неясным. Лишь ощущение, пролетевшее облако… И это ощущение, несомненно, было сильным.

«Есть ли что-то такое, что мне необходимо помнить?» – спрашиваешь ты.

Самого себя. Необходимо помнить себя. Будда называл это правильным вспоминанием, саммасати; Махавира называл это вивек, осознанностью; Георгий Гурджиев называл это самовспоминанием, Кабир называл это сурати. Однако все они имели в виду одно и то же.

Вы не знаете, кто вы есть. Но вы есть – это несомненно. По сути, только это и является несомненным – и ничто иное. Существование других людей несомненным не является.

Английский философ Беркли отправился на утреннюю прогулку с доктором Джонсоном. Доктор Джонсон весьма критически относился к идеям Беркли, поскольку тот утверждал, что весь мир – это лишь идея, не реальность, а идея, идея в уме Бога. Мы – идеи в уме Бога – лишь идеи, чистые представления, а не реальные существа.

Беркли снова и снова докучал Джонсону одной и той же философией; вот и этим утром он втолковывал ему: «Все эти деревья, и это солнце, и это небо – все это идеи». И тут терпение доктора Джонсона переполнилось. Довольно! Доктор Джонсон был реалистом, практичным и честным человеком. Он поднял с дороги камень и сильно ударил им Беркли по ноге. От сильной боли Беркли завопил, из его ступни начала сочиться кровь; он воскликнул: «Что вы делаете? Вы что, с ума вдруг сошли?»

А доктор Джонсон ответил: «Но ведь этот камень – всего лишь идея. Почему вы кричите? Почему вы так сердитесь?»

В рассказе не сообщается, что ответил Беркли, но в индийской истории существует похожий сюжет, который принимает прекрасный оборот.

Ко двору короля явился буддист. Это был великий мистик, принадлежавший к одной буддийской школе, и он, по меньшей мере, на две тысячи лет опередил Беркли. У него была точно такая же философия: она называется вигванвад – все Существование есть не что иное, как идеи.

Король, несомненно, в чем-то был похож на доктора Джонсона – он был очень земным, очень реалистичным, прагматичным. Философ же оказался искусным спорщиком: он победил в дискуссии весь королевский двор, всех ученых, которых собрал вокруг себя король. Почувствовав себя униженным, король сказал: «А теперь последний аргумент, настоящий аргумент».

У него был бешеный слон, которого привели во внутренний дворцовый двор. Несчастного мистика, философа, оставили во дворе одного; он дрожал… А затем выпустили бешеного слона. Бешеный слон бросился на философа – и вы можете себе представить, что происшедшее с Беркли не идет с этим ни в какое сравнение: мистик подпрыгнул, закричал, заплакал, умоляя сохранить ему жизнь.

Король стоял на балконе и смеялся вместе со всеми придворными. Теперь было доказано, что слон – это не просто идея, не просто сон.

Умоляюще сложив руки, философ плакал и просил: «Пожалуйста, спасите меня!» И в последний момент его спасли – в самый последний миг. И даже после того, как он был спасен, он несколько часов дрожал; ведь слон был таким свирепым.

– Ну, что ты теперь думаешь? – спросил у него король. – Реален этот слон или нет?

– Нет, сэр, – ответил философ. – Это всего лишь идея.

Король спросил:

– Тогда почему ты кричал и умолял сохранить тебе жизнь?

Философ ответил:

– Это тоже была идея. Мой плач, мое стремление к спасению, ваше милостивое решение спасти меня – все это идеи; они не существуют в реальности, это лишь вымысел ума. – Это было очень логичным заключением! – Не радуйтесь так, – продолжил философ, – потому что я сам являюсь идеей и ничем иным.

Король сказал:

– Тогда мы отведем тебя обратно и выпустим бешеного слона!

Но философ ответил:

– Я снова буду просить пощадить мою жизнь! Но это ничего не значит: это не меняет ни моих аргументов, ни моей позиции. Философия остается прежней.

На самом деле, доказать, что другой человек существует, невозможно, поскольку вы никогда ни к кому не прикасались и никогда никого не видели. Когда вы кого-нибудь видите, вы не видите его в реальности; единственное, что происходит, это то, что внутри своего мозга вы видите изображение. Возможно, оно соответствует реальности, а возможно, и не соответствует. Не существует способа узнать это, потому что мы не можем познавать реальность непосредственно.

Мы всегда познаем реальность через ощущения. Ощущения могут быть обманчивыми – и вы отлично знаете, что под воздействием алкоголя они обманывают, под воздействием психоделиков они обманывают очень сильно. Под воздействием некоторых психоделиков человек может вести себя глупо, с опасностью для собственной жизни.

Одна женщина в Нью-Йорке приняла ЛСД и решила, что она может летать. А когда вы находитесь под воздействием ЛСД, вы просто верите в это – это так. Для вас это не сон, не мечта и не фантазия; это очень реально, более реально, чем окружающий объективный мир. Она просто вылетела из окна на десятом этаже и разбилась насмерть. Такие несчастные случаи происходили по всему миру.

Существование других людей, существование окружающего мира не является абсолютно достоверным. Беркли до сих пор остается не опровергнутым; опровергнуть его невозможно. Единственное, что является абсолютно достоверным, – это ваше собственное существование. Сон может быть ложью, но тот, кто его видит, – нет. Для того чтобы существовал даже ложный сон, необходим реальный сновидящий; чтобы быть обманутым, по меньшей мере, нужен кто-то, кто будет обманут.

Возможно, мир – это иллюзия, но чья это иллюзия? По крайней мере, необходимо сознание, необходимо абсолютно, категорически; без какого бы то ни было сознания иллюзия не может существовать. Возможно, веревка – это не змея, возможно, змея – это иллюзия. Но человек, у которого эта иллюзия возникла, сам иллюзией не является.

Об этом – что «я реален» – необходимо помнить. Необходимо помнить, что «я – единственная достоверная реальность; все остальное может как быть реальным, так и не быть».

Мы никогда не ищем абсолютную реальность внутри; мы продолжаем проживать жизнь, не основывая ее на этой скале достоверности. И поэтому наши жизни – это просто воздушные замки или, в лучшем случае, замки, построенные из песка; автографы на воде – вы еще не завершили подпись, а она уже исчезла. Таковы и наши жизни – в какое-то мгновение мы здесь, в следующее мгновение нас уже нет, а это мгновение можно было бы использовать для самовспоминания.

Только те люди, которые используют свою жизнь для самовспоминания, не упускают эту прекрасную возможность.

Человек случайно сталкивается со своим старым другом, который стал алкоголиком.

– Но почему ты так много пьешь? – спрашивает он.

– Чтобы забыть, – отвечает пьяница.

– Чтобы забыть что?

– Ох, – говорит пьяница, почесав в затылке, – я забыл.

Пациент приходит к психоаналитику.

– Доктор, – говорит он, – вы должны мне помочь. У меня ужасная проблема: я забываю все, абсолютно все.

– Ну что же, расскажите мне о своей проблеме, – отвечает психотерапевт, раскрыв свой блокнот.

– О какой проблеме? – удивленно спрашивает пациент.

Мы пребываем в этой беспамятности; мы и есть эта беспамятность.

Мне понравился твой вопрос. Ты спрашиваешь: «Сегодня, когда ты уезжал, я почувствовал, что боюсь забыть… Есть ли что-то такое, что мне необходимо помнить?»

Тебе необходимо помнить себя. Тебе необходимо стать пламенем внутренней осознанности – осознанности настолько глубокой, чтобы она присутствовала даже во сне; осознанности настолько кристаллизованной, чтобы даже в глубоком сне, сне без сновидений, она присутствовала, пылая, как свет.

Даже в глубоком сне человек осознанности знает, что он крепко спит; это часть его осознанности. Вы не знаете, что вы есть, даже когда вы бодрствуете. Человек осознанности знает, что он есть, даже когда он спит.