Единственная на всю планету. Дилогия - Ищенко Владимирович

— Наоборот, — сказала она. — Мне выгодно, если вы этим займетесь. Вы станете родоначальником нового стиля каратэ и сможете закончить работу с моими ребятами. Я вам очень многое смогу дать, причем сразу, но…

— Я понимаю, что ничего в жизни не дается просто так, — перебил он ее. — Если нужно, я отработаю. Поверь, я смогу быть полезным.

— Вы меня не выслушали до конца, — сказала Ольга. — Лично мне от вас ничего не нужно. Позанимаетесь с моими ребятами, не требуя от них денег, и этого будет довольно. Я думаю, что обо мне вы будете молчать: это в ваших собственных интересах. Мое "но" заключается в другом. Если я вам сразу передам всю борьбу и подтяну физическую форму, произойдет то, что мы называем привязкой. Если говорить проще, вы будете относиться ко мне, как к близкому и родному человеку. Никаких других изменений в вашей личности не будет. Если вас это не страшит…

— Я думаю, что это как-нибудь переживу, — рассмеялся довольный Туров. — Я к тебе и так очень хорошо отношусь. Вреда для себя в этом не вижу, а причинять вред тебе я не собирался и в случае отказа.

— В таком случае сейчас и начнем, — сказала Ольга. — Вам придется посидеть минут сорок. За это время вы получите знание борьбы и пройдете обработку, которая увеличит силы и скорость реакции. Таких обработок должно быть не меньше трех. Я надеюсь, что до нашего отъезда все успеем сделать. Учтите, что, если у вас есть какие-нибудь болячки, после моей обработки они у вас исчезнут. Может быть, немного помолодеете, я о таком читала. Вот внешность в вашем возрасте меняется мало.

— Ничего, меня и моя внешность устраивает, — заверил он Ольгу. — И все остальное, о чем ты говорила — тоже.

— Ограничишься обработкой? — мысленно спросил Нор.

— Нет, конечно, — ответила ему Ольга. — Это версия для Саши. Он не врет, но я не хочу рисковать. Пробегусь по его памяти и свяжу самые светлые воспоминания с собой. Хрен он тогда причинит мне вред, наоборот, станет защищать в ущерб себе. Он правильно сказал, что за все в этом мире нужно платить, вот пусть, если понадобиться, и платит. А за его поддержку я ему многое дам.

На этот раз она все проделала на удивление быстро, уложившись в полчаса.

— Ничего нового я в себе не чувствую, — сказал Туров, когда девушка сообщила о том, что закончила работу.

— Естественно, — засмеялась Ольга. — Знаниями борьбы вы сможете пользоваться уже завтра, а ваша сила и все остальное начнут расти постепенно и станут заметно больше только через два-три дня. Но проверить мою работу можно уже сейчас. Я заметила, что вы не обременены знаниями языков, и вложила в вас английский.

— Я и этого не чувствую, — с сомнением сказал он.

— Нужен толчок, — перешла на английский Ольга. — Тогда пробудятся заложенные знания. Ну что, пригодится вам когда-нибудь мой подарок?

— У меня нет слов! — медленно по-английски ответил Туров. — Конечно, пригодится!

— А мне? — спросила с кровати Саша. — Ты вроде бы обещала!

— И тебе, и отцу, — ответила Ольга. — Сделаю вам обоим. Кстати, я в него тоже вложила знание борьбы. Не для спорта, а для самозащиты. Когда будете осваивать борьбу, погоняйте и его. Ему все равно мотаться в Алейск в автошколу, заодно потренируется. Я еще разок в воскресенье съезжу на занятия с секцией, а потом, Федор Владимирович, она будет на вас. Если хотите, могу заодно обработать ваших учеников.

— Что скажешь? — спросил директор.

— Я вам, Рудольф Карлович, много чего могу сказать, в том числе и по поводу данного вами слова! — мрачно сказал его собеседник. — Ясно же, что эта монета у него не единственная. И по следам на самой монете, и по тому, что ни один дурак не потянет в нашу лабораторию случайно найденное золото для таких анализов, да еще на условиях анонимности.

— Ты дело говори, — оборвал его директор. — Читать мне нотации будешь потом.

— Самое главное вы уже знаете, — сказал хмурый. — Отсутствие примесей и мизерное количество дефектов в кристаллической структуре обуславливают ничтожно малое сопротивление электрическому току. Когда вытянули полсотни метров проволоки в два микрона и провели замеры, я своим глазам не поверил! Сопротивление в тысячу раз меньше, чем у химически чистого золота! Обычное золото в чистом виде не обладает эффектом сверхпроводимости, а у этого мы его получили уже в жидком азоте. Критическую температуру пока не установили, просто не успели. Было бы интересно поработать со сплавами, но и на это вы нам не даете времени. Он вас о стоимости спрашивал?

— Это не я вам не даю времени, а заказчик, — ответил директор. — А о цене он спрашивал. Понятно, что такой человек, как Фадеев, несколько монет продавать не станет. И что предлагаешь?

— Выйдете на министерство! — убежденно сказал хмурый. — Фадеев не идиот и на рынок золота с этим не сунется. Все продадут через посредников куда-нибудь в Китай или Штаты. Если это допустим, потом будем кусать локти. Неважно, где он это достал, главное прибрать к рукам! Пусть у него купят, в конце концов! Есть ведь секретные фонды.

— Вот что, Вадим… — сказал директор. — Проверьте все, что сможете сделать за пару дней, а по результатам составь докладную записку. При прежнем министре обороны я бы даже не стал дергаться, а сейчас, наверное, все-таки рискну.

— Так ты Нора не любила? — спросила Люда. — Давай ляжем и поболтаем. У Олега двуспальная кровать, таких, как мы, трех можно положить.

Девушки забрались на кровать и продолжили разговор лежа.

— Он красивый… — неуверенно сказала Сида. — И сильный. Не как маг, а как мужчина. Сильный во всех смыслах.

— А ты откуда знаешь, если у вас ничего не было?

— Жриц, у которых есть хоть капля магии, обучают это чувствовать.

— Так ты тоже маг? — оживилась Людмила.

— Какой я маг! — ответила Сида. — Сил гораздо меньше, чем у Нора, и почти ничему не учили. Уже у вас многому научила Ольга, но почти всем запретила пользоваться.

— А зачем учить, если нельзя использовать? — не поняла Люда.

— Кое-что можно, — пояснила Сида. — Особенно для себя. На других можно действовать в тех случаях, в которых она разрешила и очень осторожно. Она сказала, что пока я не знаю вашей жизни, могу сильно навредить и себе, и ей.

— И ты ее во всем слушаешь? Почему?

— Она очень умная, — Сида помолчала, собираясь с мыслями. — И очень сильная. Я такой силы ни у кого больше не встречала. Сначала, когда я передала слова бога, она сильно разозлилась. Еще чуть-чуть и прибила бы.

— А что он сказал? — полюбопытствовала Люда.

— Сказал, чтобы я раздвигала для Нора ноги и рожала ему детей. Все местные женщины неполноценные…

— Так и сказала? — прыснула Люда. — Ну ты даешь! Я бы на ее месте тоже разозлилась.

— Да, я тогда сильно испугалась. А потом она перестала злиться, начала меня учить и увеличила силу. Но поставила условия, когда и как ее использовать. И я уже чувствовала, что она не хочет мне зла. Но Нора все равно от меня отгоняла, особенно тогда, когда изменила мне внешность.

— Постой! — приподнялась на кровати Люда. — Так та кикимора, которую я видела на экране… это была ты?

— Для женщин моего мира у меня было приятное лицо, — немного обиделась Сида. — Это вы здесь все ненормально красивые.

— Ладно, извини, случайно ляпнула. Рассказывай дальше.

— А что рассказывать? О Норе? Как я его могла полюбить, если рядом с ним всегда была Ольга? Я не любовь, я страх чувствовала!

— С Нором понятно, а у тебя вообще кто-нибудь был?

— Конечно был, — даже удивилась вопросу Сида. — Мне восемнадцатый год, три года уже могла выйти замуж. Просто не получилось, так что, отказывать себе в радости?

— А как это? — порозовев, спросила Люда. — Ну что ты чувствуешь?

— Описать трудно, — подумав, ответила Сида. — Каждая женщина это чувствует по-своему. И все очень сильно зависит от мужчины. Может попасться такой, что вообще ничего, кроме злости, не почувствуешь. А у тебя разве не было?

— Я даже ни с кем не целовалась, — вздохнула Люда. — А как ты относишься к моему отцу?

— Я ему благодарна, — ответила Сида. — Принять в своем доме постороннюю девушку…

— А как к мужчине? Ты бы не хотела с ним…

— Сильный мужчина, — сказала Сида. — Но он мне ничего такого не предлагал. Или это плата за гостеприимство?

— Глупости говоришь, — рассердилась Люда. — Просто ты ему сильно понравилась, а сам он тебе этого не скажет из-за разницы в возрасте. Вот я и спросила.

— Разница, по-моему, небольшая. У нас иной раз девушек выдают за стариков, вот это страшно! Они еще хотят, но уже ничего не могут и свою злобу вымещают на женах. У нас жена обязана во всем подчиняться мужу. Убить жену нельзя, все остальное можно. А этого остального столько… Старики иногда такие затейники! Так ты хочешь, чтобы я сама себя предложила твоему отцу? В ваших фильмах это обычно делает мужчина. Я их в доме Егора немало посмотрела. Странная у вас жизнь, если бы Ольга не дала мне память нескольких лет своего детства, я бы у вас долго во всем разбиралась.