Вечный бой - Альфред Ван Вогт

Ну а если уничтожение ждет более сильную расу, что тогда?

Кенлон тяжело вздохнул.

Путешествие внезапно закончилось в комнате, где не оказалось ничего, кроме огромного металлического агрегата. На этот раз при ближайшем рассмотрении это действительно оказался металл. У машины отсутствовал обслуживающий персонал, из ее чрева не доносилось ни звука, не было видно никаких признаков движения — ничего, что воспринималось бы органами чувств.

Сильная рука рыбочеловека нажала на рычаг. Появилось отверстие, и тело акулы было отправлено туда той же невидимой силой, которая переместила его на тонкий, похожий на лист бумаги транспортер.

Крышка скользнула на отверстие. Рыбочеловек сошел с транспортера и быстро подошел к ближайшей двери. Его, казалось, совершенно не интересовало, что случится с акулой, и через некоторое время Кенлон о ней забыл.

Первый помощник оказался свидетелем части дня (или как у них назывался этот период времени) одного рыбочеловека. Наверное, самый обыкновенный день самого обычного человека. Охота на акулу — всего лишь эпизод, как и быстрая прогулка по городу. Кенлона интересовало: что же дальше?

Он чувствовал, что все это представление скоро закончится.

Вот рыбочеловек заговорил, но понять, о чем он говорит, можно было только по общему эффекту; отдельные предложения и слова создавали настроение и тональность, но сами по себе мало что значили.

— Привет! — сказал рыбочеловек Кенлона. — Ты не знаешь последние данные статистики?

— Печальные новости, Гетта.

— Сколько отступников в этом периоде?

— Всего 1 111 999. Это не включая чужаков, рожденных в море за последние десять поколений, и незарегистрированных.

— Я имею в виду, сколько новичков.

— 83 999.

— У нас рождаемость выше. Но я понимаю, почему тебя это тревожит. Зов моря становится все сильнее. Сколько чужаков зарегистрировано?

— 999.

— Так мало! Х-м-м!

Другой разговор состоялся с женщиной, красивой великаншей, которая заговорила первой:

— Я только что из шахт, Гетта. Им нужна помощь.

— Я передам эту информацию дальше, — усмехнувшись, ответил Гетта. — Сам я не склонен копаться в земле.

— Вот мужчины! — укоризненно заметила женщина. — Всегда в море.

— Дышать ртом неудобно и вредно для здоровья.

— Это тебе кажется. Мы созданы, чтобы дышать и воздухом и водой. Все дело в буйном море, куда мужчин все время тянет. А все остальное отговорки.

— Что-то вроде того, — признал Гетта. — Почему бы тебе не пойти со мной? У тебя будет десяток мужчин на выбор, гарантирую.

Женщина рассмеялась:

— Нет уж. Нам, женщинам, труднее нарушить закон. Ты ведь знаешь, что отступница никогда уже не сможет вернуться в город. А я люблю его так же, как море, и не хочу терять ни то ни другое.

— Если ты передумаешь, дай мне знать.

Они пошли каждый в свою сторону.

— Ты куда, Гетта? — остановил рыбочеловека один из прохожих.

— К восточным воротам. Ты ведь знаешь, я занимаюсь глотателями воды.

— Слышал об этом. Ну и как?

— На этот раз очень важно, чтобы глотателя удалось оживить; так говорит Совет.

— Разве мы все еще советуемся с Советом по вопросам политики? Я думал, он используется только как источник научной информации.

— На этот раз мы проконсультировались с ним, и все решили, что нужно сделать так, как говорит Совет.

— Что ж, удачи.

— Спасибо.

Скоро Гетта достиг сооружения, которое и было, как понял Кенлон, восточными воротами. Там находился шлюз, похожий на тот, к которому он приплыл верхом на акуле.

Три рыбочеловека, плывущие бок о бок, оказались у прозрачной стены. Они проникли в шлюз, и откачиваемая насосами вода вспенилась. Открылась внутренняя дверь — и Гетта увидел двух гигантов, несущих безжизненное тело Джонса-Гордона. Один из них сказал:

— Вот он, Гетта. Его будет не трудно оживить. Он не так уж сильно наглотался. Мы успели его изолировать.

Темнота, словно непроницаемая маска, поглотила Кенлона.

Глава 17

Он снова мог думать, хотя ничего не видел, не слышал, не ощущал, не чувствовал ни вкуса ни запаха. Но его мозг работал. Он сосредоточился только на одной-единственной мысли, захватившей его целиком, мысли, что…

Капитан жив.

Или будет жить, воскрешенный Геттой, специалистом по воскрешению глотателей воды. Медицинская наука, должно быть, шагнула далеко вперед, если такое оказалось возможным.

Живой… Джонс-Гордон…

Разум Кенлона не мог свыкнуться с этим фактом, но в конце концов принял его. Как будто кто-то ждал, пока он дойдет до осознания возможности воскрешения своего командира. И тогда с ним кто-то заговорил.

Нет, не заговорил. Потому что ни один звук не произносился вслух, только значения слов возникали в его мозгу, но казалось, будто кто-то говорит с Кенлоном живым, звучным голосом, который переливался самыми разнообразными интонациями.

Голос произнес:

— Лейтенант Кенлон, вы видели все. Теперь вы должны принять решение. Крылатые люди оказались перед реальной и ужасной угрозой уничтожения. Люди моря с безжалостной рациональностью, глубоко заложенной в человеческой натуре, считают, что две расы не смогут вместе существовать, если на планете вновь появится земля, пригодная для жизни. Холодные и безжалостные, они решили, что легче уничтожить 239 999 крылатых людей сейчас, чем потом, когда они размножатся и их численность увеличится в сотни раз. Так утверждают люди моря. В свою очередь крылатые люди чувствуют, что спасти их может только уничтожение морского города. Вы должны выбрать между ними, вы должны решить. У вас есть вопросы?

Кенлон сделал над собой усилие, пытаясь выдавить из себя какой-нибудь звук, хотя бы один слабый звук, который бы освободил его голос, чтобы он мог задать всю накопившуюся у него лавину вопросов. Но он не смог произнести ни слова. Однако вопросы переполнили его ментальный мир — и внезапно он услышал в своем сознании ответы, один за другим:

«Раса йяз, несомненно, представляет собой большую проблему».

«Да, они поняли, хотя было уже поздно, что разрушение континентов — это их вина».

«Конечно, никто не пытался напасть на них, во-первых, потому, что великие земные люди не мыслили в таких категориях, а во-вторых, потому что любая разумная жизнь лучше, чем никакой. Йяз действуют сообразно со своей моралью и способны думать только о мире, подходящем для их собственных нужд. Как один из двух сохранившихся Советов, я получил информацию о йяз и перенес их корабль в наше время. Таким образом, вы понимаете, что какое бы решение вами ни было принято, оно будет окончательным для человечества и определит, какой из форм жизни будет принадлежать эта планета.