Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс

– Аспен! – Я не знала, как объяснить ему, что мое сердце разбито. – После отъезда я хочу, чтобы меня оставили в покое, понимаешь? Мне нужно отойти от всего этого.

Он отступил, уязвленный:

– Так что, мне не писать и не звонить?

– Может, не сразу, – сказала я, пытаясь говорить небрежным тоном. – Просто мне хочется какое-то время побыть с родными и прийти в себя. После всего того, что я здесь пережила, я не могу…

– Погоди, – сказал он, вскинув руку, и немного помолчал, испытующе вглядываясь в мое лицо. – Он до сих пор тебе нужен, – обвинительным тоном произнес он. После всего, что он сделал, после Марли, даже когда никакой надежды уже не осталось, ты все равно думаешь о нем.

– Он ничего не делал. Жаль, я не могу объяснить тебе про Марли, но я дала слово. Я не держу зла на Максона. И знаю, что все кончено, но сейчас чувствую себя примерно так же, как когда ты порвал со мной. – (Он обиженно засопел, запрокинув голову, как будто не верил собственным ушам.) – Серьезно. Когда ты тогда сказал, что между нами все кончено, я стала искать спасение в Отборе, потому что это давало мне какое-то время, чтобы справиться с чувствами к тебе. А потом ты появился тут, и все переменилось. Это ты изменил нашу жизнь, когда бросил меня в нашем домике на дереве, а теперь считаешь, что, если надавить на меня как следует, все опять будет как прежде. Так не бывает. Дай мне шанс выбрать тебя.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как я поняла, что в этом и есть корень проблемы. Я любила Аспена так долго, что мы многие вещи принимали просто как данность. Но теперь все было по-иному. Ни он, ни я больше не были никому не известными жителями маленького городка в Каролине. Мы оба видели слишком многое, чтобы спокойно жить прежней жизнью.

– А кого же еще ты можешь выбрать, если не меня? Разве не я твой единственный выбор? – спросил он с болью в голосе.

– Вот именно! Неужели это тебя не волнует? Я не хочу, чтобы мы были вместе исключительно потому, что я не смогла быть с тем единственным, кроме тебя, кто был мне нужен, а ты больше ни на кого не смотрел? Ты действительно хочешь получить меня вот так, из-за безвыходности?

– Мне все равно, каким именно образом я тебя получу, – ответил Аспен горячо.

Внезапно он бросился ко мне и, обхватив мое лицо ладонями, принялся исступленно целовать, пытаясь заставить меня вспомнить, чем был для меня когда-то.

Я не смогла ответить на его поцелуи.

Наконец он сдался и приподнял мой подбородок, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Америка, что происходит?

– У меня сердце рвется на куски, вот что! Мой мир рушится, ты единственное, что у меня осталось, но ты любишь меня не настолько сильно, чтобы дать мне дышать.

Я расплакалась, и Аспен наконец овладел собой.

– Прости, – прошептал он. – Но я раз за разом думаю, что потерял тебя, а моя инстинктивная реакция – бороться за тебя. Понятия не имею, что еще делать.

Я уткнулась взглядом в пол, пытаясь взять себя в руки.

– Не волнуйся, я могу ждать, – пообещал он. – Когда будешь готова, напиши. Я достаточно сильно люблю тебя, чтобы дать тебе дышать. После вчерашней ночи это единственное, что мне по-настоящему нужно, – чтобы ты дышала.

Мы обнялись, но на этот раз все было по-иному. Долгое время я была совершенно уверена, что Аспен будет в моей жизни всегда, и впервые задумалась о том, что это может быть не так.

– Спасибо, – прошептала я. – Береги себя. Не геройствуй без нужды.

Он отступил назад и кивнул в ответ, но не произнес ни слова. Потом все так же молча поцеловал меня в лоб и вышел.

Я долго стояла, не понимая, куда себя деть, пока не пришли служанки, чтобы в последний раз привести меня в порядок.

Глава 31

Я расправила платье.

– Не слишком ли оно роскошное для такого случая?

– Вовсе нет! – возразила Мэри.

День был в самом разгаре, а они нарядили меня в вечернее платье – пурпурное и очень торжественное. Рукава доходили до локтя: в Каролине было холоднее, чем здесь, в Анджелесе. Через руку я перебросила пелерину с капюшоном, чтобы не замерзнуть после приземления. Высокий воротник был призван защитить шею от ветра, а волосы служанки уложили в такую элегантную прическу, что я была совершенно уверена: никогда еще за все время моего пребывания во дворце я не выглядела так великолепно. Жаль, нельзя было зайти попрощаться с королевой Эмберли: уверена, даже она была бы под впечатлением.

– Нет смысла затягивать. Долгие проводы – лишние слезы. Я просто хочу, чтобы вы знали, как сильно я благодарна вам за все, что вы для меня делали. Не только за то, что заботились о моем внешнем виде, но и за то, что проводили со мной время и болели за меня душой. Я никогда вас не забуду.

– Мы тоже всегда будем помнить вас, мисс, – пообещала Энн.

Я кивнула и принялась обмахивать ладонью лицо.

– Все, все, для одного дня слез уже и так было достаточно. Не могли бы вы сказать водителю, что я уже скоро? Я буду через минутку.

– Конечно, мисс.

– Если мы обнимемся на прощание, это все равно будет нарушение этикета? – нерешительно спросила Мэри, переводя взгляд с меня на Энн.

– Кому какая разница? – отозвалась та, и все трое в последний раз сгрудились вокруг меня.

– Берегите себя.

– И вы тоже, мисс, – сказала Мэри.

– Вы всегда были настоящей леди, – добавила Энн.

Они отступили, но Люси продолжала меня обнимать.

– Спасибо вам, – выдохнула она, и я увидела, что девушка плачет. – Я буду очень скучать.

– И я тоже.

Она отпустила меня. Девушки подошли к двери и остановились. Потом сделали прощальный книксен, а я помахала им.

Сколько раз в последнее время мне хотелось уехать? Теперь, когда до отъезда оставались считаные секунды, он страшил меня. Я вышла на балкон и остановилась у перил, глядя вниз, на сад. Я нашла скамейку, ту самую, на которой мы познакомились с Максоном. Не знаю почему, но я безотчетно ожидала увидеть его там.

Но принца там не было. Видимо, у него нашлись дела поважнее, чем рассиживаться